Вот если бы я совсем не знала, каким Артём может быть: нежным, чутким и одновременно страстным и горячим, может быть, было бы легче. А так… Как все эти ощущения из сердца вырвать? Как перестать фантомно чувствовать на себе его взгляд, тепло и запах? Как перестать думать о нём?
Я даже не знаю о его личной жизни за пределами нашей дружбы. А то отвечают тут всякие женские голоса на звонки. Да и вообще Артём мне ничего не обещал и ни в чем не клялся.
Так что, я бы ещё поспорила, что труднее: дружить, любить и только мечтать о близости и отношениях или дружить, любить, быть в близости (которая сносит голову и отключает разум) и мечтать об отношениях. Ведь стоит всё рассказать, возможно, ты потеряешь и друга, и, что самое нестерпимое, того, кого любишь.
Глава 39. «Вот она какая, первая любовь»
Лиля.
Возвращаюсь с вечерней пробежки. Хотя вечерней её можно назвать условно. Темнеет на улице рано, а на часах нет и шести. Обычно я бегаю в более позднее время. Но дома тусуется отец, который будучи в подтаявшем состоянии, начал докапываться до меня из-за того, что в ванной на полотенцесушителе, по его мнению, слишком долго висит бельё. И почему это я его не снимаю? Оно там, наверное, уже трескается из-за своей сухости.
Алкогольный маразм крепчает. Поэтому практически сразу, как приехала из универа, решила подышать свежим воздухом. Ну, или, если быть честной, просто сбежать из дома. От отца. От вопросов и ответов, которые в моей голове сами себя перебивали и не давали сконцентрироваться хоть на чём-то.
Сворачивая во двор, слышу настойчивый рингтон своего телефона, доносящийся из кармана спортивной куртки. И когда вижу на дисплее «Артём», кажется, глотаю от неожиданности слишком большую порцию морозного осеннего воздуха.
Я уже и не надеялась, что он перезвонит.
Скольжу пальцем по круглому зелёному значку с изображением телефонной трубки. Пару раз то ли промахиваюсь, то ли телефон глючит, но ответить на звонок получается не сразу.
— Алло, — произношу, выдыхая при этом пар изо рта.
— Привет.
Боже, как же я скучала по его голосу.
Ослеплённая светом фар проезжающей мимо машины, зажмуриваюсь, стоя на тротуаре. Представив перед глазами лицо Артёма, отвечаю несмело:
— Привет.
— Ты мне звонила? — его мягкие интонации с ноткой искреннего беспокойства подкупают, вызывая на моём лице улыбку.
— Да. Я бы хотела с тобой встретиться. Желательно сегодня, — решаю не откладывать разговор на потом. Да и вообще, дико хочется его увидеть.
— Давай. Когда? — на удивление быстро соглашается.
— Через час устроит? А то я только что с пробежки, — шмыгаю носом. — Мне бы душ принять, переодеться.
— Окей. Я буду ждать тебя около кофейни в виде стакана, возле парка которая. Помнишь, мы там на лавочке сидели?
— Да, помню.
— Кофе попьём, да и мне проветриться не помешало бы после работы.
— Хорошо, — блуждая взглядом по многоэтажке, обращаю внимание на свет в окне кухни. Значит, её оккупировал отец для своих очередных возлияний.
— Тогда увидимся.
— Ага, — снова зажмуриваюсь, на этот раз, ловя порыв холодного ветра в лицо.
Пока поднимаюсь на лифте до своего этажа, гоняю мысль, что вот где бы я сейчас желала оказаться, так это в квартире Артёма. Да даже не в квартире. Всё равно где, лишь бы с ним. Рядом. Он вселяет в меня спокойствие и веру в лучшее. Хочется сразу «перейти с быстрого бега на медленный шаг», оставив позади каждодневные проблемы. Просто наслаждаться моментом, замечая вокруг себя то, на что раньше не обращала внимание. А пока приходится возвращаться в свой серый, унылый, привычный мир.
Открываю входную дверь. Не только кухня, но и прихожая встречает меня включенным светом. Отец, не заметив моего появления и бубня себе под нос что-то нечленораздельное, больше похожее на язык животных, поднимается из коленопреклонной позы и по стеночке, как по ориентиру, уплывает в свою комнату. Мечты мечтами, а реальность никогда не забудет вернуть меня с небес на землю.
Быстро приняв душ, одеваюсь потеплее и выхожу на встречу с Артёмом даже раньше оговорённого времени. Но это лучше, чем ощущать на себе гнетущую атмосферу малогабаритной квартиры, воздух которой с каждой минутой становится мне противен. Везде мерещится запах едкого отцовского одеколона вперемешку с перегаром.
Мне бы тоже не помешало проветриться.
Подхожу к кофейне, ещё издалека замечая фигуру стоящего около неё Артёма. Непривычный трепет сковывает моё тело, когда он неожиданно поворачивается и встречается со мной горящим взглядом.
— Я думала, ты затаил на меня обиду и больше не хочешь со мной общаться, — виновато вжимаю голову в плечи.
— Ой, перестать, — совершает ещё один неожиданный в данный момент поступок: целует меня в щёку.
Артём такой тёплый, манящий, близкий и далёкий одновременно.
— Да, мне было неприятно, — продолжает, отстранившись, — отрицать не буду. Не люблю, когда во мне сомневаются. А ты именно это и сделала. Усомнилась, — после этих слов озвучивает заказ в окошко кофейни.
— И Артёмка решил меня проучить, поэтому не звонил все эти дни? — как будто заново всматриваюсь в черты его лица.
Какой же он красивый. Кажется, в нём прекрасно всё.
— Лиль, я не собирался рвать на себе рубашку и стучать кулаком в грудь, доказывая свою правоту. Я дал тебе время, чтобы ты во всём разобралась. Помнишь, ты тоже как-то ушла, оставив меня один на один со своими мыслями, и дала мне возможность всё обдумать и самому принять решение?
— И ты принял. Пошёл подправлять фейс Тимуру.
— Понимаешь, я могу бить его по лицу каждый раз, как только он выдаст очередную хрень в твою сторону. Но проблему ваших тёплых взаимоотношений это не решит. Он, так или иначе, может периодически всплывать где-то и квакать. В универе, в кафе, на улице. Как-никак в одном городе живём. И я готов тебя защищать. От него или от кого-то другого. Вопрос не в этом. А в том, чтобы ты мне верила. Моим поступкам или словам, — отвлекается на то, чтобы забрать два стаканчика с горячим кофе и расплатиться. — Держи, — передаёт мне один. — А что касается твоего отца… Если ты сейчас со мной разговариваешь, значит, в этом вопросе ты разобралась самостоятельно. Верно?
— Да.
— И, заметь, я не жду от тебя подробностей и извинений.
— Как благородно с твоей стороны, — отпиваю глоток, поглядывая на Артёма из-за крышки стаканчика.
— Мне не важны твои извинения. Мне был важен твой звонок. И я его дождался.
Медленно выворачиваем на тропинку вдоль парка.
— Настолько был важен, что даже трубку сегодня не взял? — озвучиваю одну из ненужных моему сознанию мыслей.
— Я был на съёмке. Когда работаю, я телефоном не пользуюсь, чтоб не отвлекаться от процесса, я же тебе говорил.
— А, по-моему, я всё-таки отвлекла тебя от процесса.
— В каком смысле?
— На один звонок мне всё же ответили. Но не ты, а женский голос.
— Женский голос? — лицо Артёма принимает задумчивое выражение. — А, это Настя. Визажист. Мы иногда работаем вместе. Я сегодня телефон забыл, точнее, потерял в студии, где съёмка проходила. Из кармана выпал, даже не заметил, как это произошло. А вспомнил про него уже в дороге, когда домой ехал. Пришлось возвращаться в студию. Это хорошо, что Настя телефон нашла. А то я уже подумал, что всё, хана. Даже фиг с ней, с симкой, с номерами. При желании всё это восстановить можно. Но, сама знаешь, в телефоне установлено столько приложений. К ним пришлось бы менять пароли. А ведь многие к карте привязаны. Такой геморрой: трата времени и нервов.
Весьма убедительно. И похоже на правду.
— Один момент. Зачем эта Настя взяла трубку?
— Может быть для того, чтобы сообщить, что я потерял телефон? И чтоб я не беспокоился и знал, в случае чего, что он у неё? — вопросительно изгибает бровь. — Настя успела тебе об этом сказать?
