Была бы рядом Дина, она бы за меня заступилась, дала бы беляшику «прикурить без зажигалки». Но её со мной не было. Вроде как Костя с ребятами пытались что-то вставить, но их быстро осадили.
Вечер для меня был испорчен. Не смотря на уговоры остаться, я вызвала такси. Естественно без личного водителя и без тарифа «Комфорт плюс». По пути домой, смахнув входящее сообщение от Артёма, звонила Дине, глотая от обиды подступающие слёзы, бессовестно отрывая её от романтического свидания с Лёшей. Подруга меня успокаивала, как могла. Обещая навлечь на Тимура Соковича небесную кару. Но, как по мне, то, что он больной на голову и есть его кара.
— Ты хочешь, чтобы я начал оправдываться? — Артём снова выводит меня из моих мыслей. — А вот я не буду оправдываться в том, чего не делал, — теперь он зеркалит мою позу, убирая руки в карманы куртки.
Его пронзающий, молчаливый взгляд перемешивает все мои ощущения, сбивает с толку. Обида сменяется замешательством. Я очень хочу верить Артёму. До вчерашнего вечера он оправдывал моё доверие на сто пятьдесят процентов. И если учитывать мои к нему чувства, то самая малая доля возможного разочарования в нём выворачивает наизнанку.
На этаже тормозит лифт, из открывающихся дверей выходит моя мама, вернувшаяся из магазина.
— Здравствуй, Артём, — мама тепло улыбается повернувшемуся к ней лицом Соковичу.
— Здравствуйте, Татьяна Владимировна, — не смотря на натянутость нашего с ним диалога, с моей мамой Артём искренне вежлив.
— Лиля, что же ты Артёма в подъезде держишь? Пойдёмте на кухню, — суетливо перекладывает пакет с продуктами из одной руки в другую, открывая входную дверь квартиры, отчего мне приходится сделать шаг вперёд, — чайку попьёте. Я конфет купила.
— Спасибо, но я уже ухожу, дел много, — Артём, чуть помедлив, разворачивается и бросает через плечо: — До свидания.
Стоя спиной к нам, ждёт лифта, так как кто-то сверху его успел перехватить. А я бы с удовольствием самого Артёма перехватила в его попытке уйти. Но, возможно, тем самым он даёт мне время подумать над его словами, разобраться в правильности своих выводов.
На кухне, выкладывая на стол купленные мамой продукты, одновременно читаю входящее в телефоне сообщение:
«Сколько ты ещё будешь сомневаться в моих поступках с оглядкой на Тимура? Я не он».
И следом аудио, которое приходится слушать в прихожей на минимальной громкости, приложив телефон к самому уху:
«К твоему сведению, я и о твоём отце, и о нас с тобой никому не говорил. Потому что это наше личное дело. И то, что происходило между нами за закрытыми дверями, никого касаться не должно. Тем более Тимура. Он сто раз пытался, провоцируя меня, узнать, было у нас с тобой что или нет. Но я ему ничего сказал, — замолкает. — На эти сообщения можешь тоже не отвечать».
Из своей комнаты как никогда кстати выходит отец.
— Лилька, не знаешь, как там, на улице, холодно? Хотел до магазина прогуляться.
— Не знаю, — произношу устало, блокируя телефон.
Зато знаю, за чем ты собрался прогуляться. Когда внутри горит огнём, тебя не остановят ни ливни, ни снегопады.
— Ветер сильный, — доносится из кухни голос мамы.
— Ясно, — отец пытается вытащить свою куртку, завешанную другой верхней одеждой. — Что, жених уже ушёл? — обращается снова ко мне.
— Ушёл.
Да я своими внутренними тараканами кого хочешь распугаю, не только женихов.
— Спортом каким занимается?
— Занимается, — смотрю себе под ноги. Грею в руках телефон.
— По нему заметно. Такой и защитить может.
Может. Было дело, что и от тебя защитил, причём словесно. А ты и не помнишь. Так как пребывал в состоянии нестояния.
— И по внешнему виду грамотный. В смысле, правильный, — отец на удивление разговорился.
Правильный… Да он лучше всех…
Сглатывая ком в горле, проскальзываю мимо собирающегося выходить из квартиры отца. В ванной умываюсь холодной водой, глубоко дышу. Смотрю на своё отражение в зеркале. И в таком виде я стояла перед Артёмом? Лицо бледное. Пучок на голове куда-то съехал в сторону. Машу на себя рукой.
Вернувшись на кухню, бездумно расписываю кругами лежащий на столе рекламный буклет до тех пор, пока от нажима стержня не рвётся бумага. Шумно выдыхая, резко выпускаю ручку из пальцев. Не знаю, чем себя отвлечь, чтобы остановить сумбурный поток мыслей в своей голове.
Мама ставит передо мной кружку с горячим чаем:
— Хочешь, поговорим?
— Можно и поговорить…
— Что у тебя случилось? — присаживается рядом.
— А обязательно должно было что-то случиться?
— Ну а что это за взгляд такой потухший? — пальцами приподнимает моё лицо за подбородок.
Ничего от тебя не утаишь. Потухший он потому, что я, кажется, незаслуженно усомнилась в том, кто этот взгляд поджигал.
— Мам, скажи, — отвожу от неё глаза, переключаясь на бумажный ярлычок чайного пакетика, — то, что я стыжусь отца перед своими друзьями, это допустимая реакция?
— Ты поэтому разговаривала с Артёмом за дверью и не пригласила его войти?
— Нет, не поэтому. Перед ним мне не стыдно. Больше не стыдно. Ведь он сказал как-то, чтобы я не заморачивалась по этому поводу.
— Вот видишь, — мама мимикой своего лица показывает, что мой ответ послужил ей доказательством собственных мыслей. — Понимаешь, тут такой важный момент. Друзья или знакомые, узнав о тебе какую-либо личную информацию, могут отреагировать на неё по-разному. Кто-то воспримет её нормально. Так как это никак не может повлиять на вашу дружбу или общение. Потому что им важна ты, а не то, к примеру, кто у тебя отец. А кто-то эту информацию может использовать против тебя. И вот от таких, как сейчас модно говорить, токсичных людей себя лучше оградить. Ведь друзья познаются не только в беде, но и в простых житейских вопросах, которых не нужно стыдиться, — гладит меня по плечу. — Помнишь, я говорила тебе про одного командировочного, который неровно дышит в мою сторону?
— Как хоть его зовут? — немного оживляюсь. И от слов мамы, и от того, что мой телефон начал подавать сигналы. Но решаю пока на него не отвлекаться.
— Ты не поверишь, как твоего отца. Везёт мне на имя «Сергей». Так вот, напрашивается этот Сергей ко мне в гости. А я ему говорю: «Если тебя не смущает, что вместе со мной живут дочь и бывший муж, который не всегда пребывает в хорошем настроении, так как любит выпить, то милости прошу». И знаешь, что он мне отвечает? «Муж бывший? Значит, не проблема. Ни он сам, ни его настроение. И, если бы ты согласилась, я бы пришёл и тебя оттуда забрал. Вместе с дочерью». Представляешь? Как иногда у мужчин всё просто.
Может, на самом деле всё просто? Это мы всё усложняем. Находим какие-то причины. Предлоги. Отговорки. Создаем проблемы. Из ничего. Вот только разгребать последствия этих проблем гораздо сложнее. Потому что слова сказаны, и реакция на них уже поступила.
Мама встаёт из-за стола. Отходит к холодильнику. Улучив момент, в нетерпении читаю входящее сообщение. От абонента «Паркурщик Иван».
Эх, не тебя я ждала, совсем не тебя.
«Я бы не прочь с тобой увидеться. Лично».
Без особого энтузиазма, чисто из вежливости отвечаю ему:
«Так ты же в другом городе живёшь?»
«Я что-нибудь придумаю».
Ещё тебя мне не хватало для полного счастья.
Допиваю остывший чай и помогаю маме готовить ужин.
* * *
С самого утра в универе Дина сама не своя. Задумчива. Немногословна. И одновременно какая-то дёрганная. Как будто пытается что-то мне сказать, но не решается. Отсиживая нудные лекции по социологии, на большой перемене отправляемся в столовую.
— С тобой-то чего? — обращаюсь к подруге, когда мы с ней занимаем для всей нашей компании места за столом . — Давай из нас двоих хотя бы у тебя будет нормальное настроение? А то совсем тоскливо.
— Лиль, только не убивай, — виновато поднимает на меня глаза.
