заслужила.
Возвращаюсь в гостиную, за плавной музыкальной композицией слышится шум посудомоечной машины. Дарий подходит ко мне со стаканом воды и двумя таблетками на раскрытой ладони.
— А вина нет? — хмуро спрашиваю я.
— Успокоительное надежнее.
Недовольно морщусь и забираю у Дария стакан и лекарства, но не спешу их принимать.
— Ты еще в футболке.
Он делает шаг назад, заводит руку за голову и одним рывком стягивает футболку. Приоткрываю рот на удивленном вдохе, в ярком освещении можно разглядеть каждый шрам на смуглой коже и каждую мышцу на широкой груди и твердом прессе. Выраженных кубиков, к сожалению нет, но я, так уж и быть, это переживу.
«Еще скажи, что он нравился бы тебе меньше из-за небольшого животика. Вспомни о его заднице, вот где сосредоточение сексуальности! А еще лучше вспомни о его толстом, горячем...»
— У тебя есть татуировки? — выпаливаю я, чтобы поскорее заткнуть внутреннего редактора.
— Продолжаешь заполнять мой список качеств плохого парня? — лукаво улыбается Дарий.
— Нет, — отвечаю незамедлительно. — Просто интересно.
— Я не фанат. Пей, Катюш, и приступим уже к оказанию первой помощи.
«Звучит многообещающе», — мурчит внутренний редактор.
Закидываю таблетки в рот, делаю глоток воды и дергаю подбородком вверх. Впиваюсь в глаза Дария и делаю небольшой шаг вперед:
— Где здесь спальня?
— Нам туда не нужно, — усмехается он, забирая стакан, и уходит в зону кухни.
— Диван, стол или пол?
— Кто-то, помнится, обещал, что не будет приставать.
— Вино нельзя, секс тоже. Помощник из тебя так себе, — обижено бурчу я и шагаю к дивану, с трудом переставляя гудящие ноги.
Опускаюсь на сиденье и устало откидываюсь на подушки, складываю руки на груди и безотрывно наблюдаю, как Дарий достает белый глубокий контейнер с верхней полки навесного шкафчика, глядя, разумеется, ниже его поясницы.
«Давай заставим его и шорты снять», — игриво подначивает внутренний редактор.
Идея мне нравится, но я так вымотана, что насильно гоню прочь мысли о сексе. Чем я могу удивить Дария? Тем, что идеально отыграю роль надувной куклы? Глубоко вдыхаю и упираюсь затылком в мягкий край подушки, но даже легкое касание вызывает неприятное жжение. Выпрямляюсь и зарываюсь пальцами в волосы, нащупывая вздувшуюся шишку. И это еще мне Рома за сотрясение предъявлял? Дарий садится рядом, мягким касанием заставляет меня опустить руку и прижимает к затылку холодный мешочек.
— Катюш, для нашего организма нет большой разницы в эмоциональных окрасках событий, которые с нами происходят. Будь то большое горе или радость, это своего рода стресс, поэтому сегодня тебя ждут только покой и крепкий сон. Договорились?
Внутренний редактор строит пораженную мордочку и поднимает ладони. Вот же слабак! Я решаю, когда нам сдаваться.
— Ты только что назвал свои сексуальные навыки большим горем или большой радостью, Дарий Викторович?
Он тихо смеется, и я впервые за сегодняшний вечер вижу его таким открытым и расслабленным. Наши взгляды переплетены, слова растворяются в потоке дыхания и исчезают, теряя смысл. В затянувшемся моменте безмолвия меркнет все лишнее: страхи, переживания, мысли. Остаемся только мы и энергия, что струится за пределами тела и позволяет коснуться души.
— Чем-то еще ударилась, кроме затылка? — спрашивает Дарий, вмиг помрачнев.
— Левое плечо, — отвечаю послушно. — Как ты узнал?
— Неудобно душить человека посреди комнаты, нужна опора или нечеловеческая сила.
— А ты специалист, — невесело хмыкаю я, придерживая ладонью холодный мешочек, который Дарий осторожно прижимает к моему плечу. — И кто это был?
— Муж моей сестры. Это случилось в день их свадьбы.
— За что ты с ним так?
— Он мне не нравился.
— Веская причина, — саркастично отвечаю я. — Поэтому ты не общаешься с семьей?
— И поэтому тоже, — кивает Дарий. — Теперь тебе страшно?
— С чего бы? Я ведь тебе нравлюсь, да и на твою сестру никак не претендую.
Взгляд Дария светлеет, улыбка вновь касается губ. Он плавно перекидывает мои волосы за спину, собирает их и разделяет на пряди, принимаясь неторопливо плести косу. Его лицо напротив моего, так близко, что дыхание ласкает кожу. Он смотрит без укоров и упреков, без жалости и сожалений, это куда больше, обширней. То самое, чего я еще ни разу не видела, но всегда хотела, — гордость. Да, она разбавлена дымкой сдержанной злости, и все равно, это она.
— Что сделал бы на моем месте герой романа? — вдруг спрашивает Дарий и берет тюбик с кремом.
— Ты правда хочешь знать? — уточняю я и зажмуриваюсь, когда воспаленной кожи на шее касаются прохладные пальцы.
— Я ведь сам спросил.
— Ну-у-у… учитывая, что героям книг строго запрещено вести себя адекватно больше двух глав подряд, он наверняка бы поехал к обидчику, измолотил бы его до потери сознания, а после вернулся к героине и ублажал бы ее всю ночь.
— Звучит не так уж и сложно.
— Дар… — вздыхаю я.
— Я знаю, — тихо отзывается он, продолжая распределять крем, — и помню о своем обещании.
— В романах после такого начинается новый круг ада. Месть ради мести, заговоры и прочая чернуха, которой в жизни мне очень хотелось бы избежать.
— Разумно.
— Спасибо, — смущенно отвечаю я, потому что не часто слышу подобное в свой адрес.
— Значит, вот так и закончится твоя рукопись?
— Не думаю, что все еще хочу работать над ней.
— Начнешь новую?
Открываю глаза, встречая хитрый взгляд Дария, и отвечаю с улыбкой:
— Может быть.
Дарий смотрит на мои губы и подносит к ним небольшой желтый тюбик. Медленно проводит мягким кончиком стика по нижней губе, затем по верхней, и тяжело вздыхает.
— Ну и как мне тебя целовать?
Хватаю ртом короткий глоток воздуха и затихаю. Дарий наклоняется и оставляет легкий поцелуй на кончике моего носа. Растерянно хлопаю ресницами и озвучиваю необдуманную фразу прямиком из рупора внутреннего редактора:
— У меня есть запасная пара губ, если что.
Искренний и яркий смех Дария прокатывается по комнате, и я еще ниже опускаю подбородок, тихонько хихикая. Боже, что я только что ляпнула? Может, сказать, что это все из-за удара головой?
— Я учту, Катюш, — весело говорит Дарий и собирает по дивану предметы первой помощи, — но сегодня мы просто посмотрим фильм. Только не порно, ладно? К таким откровениям я еще не
