из-за брезента теперь не видно город. Там мы должны заниматься йогой. Это какая-то обязательная вещь. В тюрьме есть небольшой храм, церковь, мечеть и гурудвара [68]. Есть камера для пожилых. Люди называли ее «Будда», я не знаю почему.
В детстве у меня была инфекция почек, и я очень боюсь, что если она снова произойдет здесь из-за воды, то для меня это будет кошмар. Есть очень добрые люди, которые предлагают мне печенье и хорошее одеяло для отдыха, потому что я плохо сплю ночью. Я познакомился на йоге с парнем по имени Хемант. Он очень хороший человек. Его дело было кражей, его велосипед вовлечен в это дело. На самом деле друг попросил у него велосипед. Он просто дал его другу, у которого были какие-то дела по поводу нарушения закона.
Хемант сказал, что в его камере люди, у которых есть разные запрещенные вещи. Я сказал: как так, если полиция узнает, то они изобьют их, но он сказал, что все в порядке. Полиция знает. Я спросил, как приносят эти вещи. Он сказал, что многие заключенные пришли в тюрьму только ради бизнеса. Они совершают какое-то маленькое преступление, например, ломают окно соседям или устраивают драку. Потом их арестовывают. В тюрьме они торгуют. Покупатели просят родственников, и те скидывают деньги на карту. Продавец много зарабатывает. Например, пачка табака весом сто грамм стоит около тридцати рупий, а в тюрьме они получили пятьсот или более рупий за то же количество. Я хотел снова купить у кого-нибудь телефон позвонить, но он стоит слишком дорого, так что я пишу письмо. Хемант сказал, что если у тебя будут деньги, то ты получишь все условия в тюрьме.
На обед сегодня дал, овощной карри и роти. Еда не очень хорошая. Чтобы выжить, нужно что-нибудь есть. После обеда многим дали работу: уборку и все такое. Начальник тюрьмы сказал, чтоб мне ничего не давали, и я сижу в библиотеке, немного почитал. Тут есть сборник стихов Шриджато, он круто пишет, даже смешно. Я захотел сделать иллюстрации к его книге. Когда выйду, то найду этого чувака.
Я возвращаюсь домой поздно,
Плыву над дорогой,
Мимо меня плывут кошки, рикши,
Я открываю входную дверь,
Вижу: еда плывет и посуда,
А среди них плывет моя мама [69].
Я хочу это проиллюстрировать. Я заключу с ним договор, даже бесплатно проиллюстрирую его книгу. Я рад, что мне попались эти стихи, потому что другие книги, которые здесь есть, я уже читал раньше.
Кстати, к нам в камеру подселили нового друга, Мацу. Он играл в крикет на деньги (пятьсот рупий победителю), и он выиграл пять раз. Он сказал: «Давайте мой кэш», ему сказали, что денег нет. Тогда Мацу взял телефон одного парня и сказал: «Дай мне мои деньги и получишь свой телефон». Тот парень пожаловался, что Мацу украл телефон. Такие случаи должны решаться в полицейском участке, а они сажают всех прямо в тюрьму.
На самом деле люди получают справедливость по их карману. Но я жду, когда я выйду отсюда, потому что мое дело – ерунда. Суд все время переносят из-за наводнения, говорят, скоро все починят и откроют. Когда я выйду и получу чистый паспорт, мы с тобой сразу поженимся, будем жить в Керале с моей мамой, среди спокойствия природы. Так должны жить художники. Твоих девочек мы можем привозить туда, когда захотим, моя мама абсолютно спокойная на этот счет. Все дети на нашей улице ее обожают. Вы с ней чем-то похожи, я это заметил тогда на пляже, когда ты пришла с девочками. Вы одинаково разговариваете с детьми.
Я не хочу больше расставаться с тобой, это глупо и бездарно. Если там не такой уж сильный потоп, можешь навестить меня в тюрьме, хотя лучше не надо, это плохое место для тебя. Я сам позвоню тебе, когда выйду отсюда. Суд все время переносят, но его не смогут переносить годами. Маме я ничего не скажу, она с ума сойдет. Ей не нужны эти проблемы. Я думаю, меня скоро выпустят. Люблю тебя, моя любовь. Климент Радж».
Я встала и пошла медленно-медленно, как ходят старые люди. Мне послышалось, что кто-то крикнул вслед: «Посмотрите, мертвая девушка идет!»
Все было еще мокрое, но мы с Сашу пошли играть во двор под наши деревья.
– Мама сказала папе, что Мариманн дала ей знак. Мама увидела, как мы с тобой сидим у костра, это и был знак! Я сказал, чтоб они забрали тебя, чтоб ты была моя сестра. Я же обещал, мужчины выполняют свои слова.
Я увидела, что мама и папа Сашу сидят на крыльце и смотрят на нас. У них глаза немного напуганы, как будто они только что родили ребенка.
– Они так рады, что я не утонул, что мама не утонула, они сказали: Мариманн спасла нас не просто так. Они сказали, ты поедешь с нами в Бангалор. Папа говорил с твоим начальником.
У меня быстро побежало сердце.
– Малыши, идите сюда, – позвала нас мама Сашу.
Она на меня посмотрела строго и добро. Добро она посмотрела на мое лицо, а строго на мою одежду. Поправила мои волосы. Руки у нее оказались маленькие и ласковые, в разных колечках. Я потрогала ее колечки, а она сняла одно в виде часов, наклонилась и надела мне на палец ноги. Ее большой мягкий живот согнулся, и мне захотелось лечь в него головой.
– Рынок уже открылся, как думаешь? – спросила она папу Сашу. – Надо купить ей одежду.
– Соседи говорят, работает уже, – сказал папа Сашу и положил мне руку на голову. Я сжала плечи. Потом подняла глаза и увидела, что он хоть и с бородой, но тоже добрый. Глаза у него хохочут.
– Купите ей одежду, куклу и спички, мы будем строить дома. Мои спички все размокли! – сказал Сашу.
Все засмеялись.
– Какая ты красивая девочка, маленький мангуст, – сказала мне мама Сашу.
Они сказали, что я могу ночевать с ними после того, как мама Сашу съездит на рынок, а папа Сашу с Леоном получат специальные бумаги на меня. Но мне захотелось еще поночевать с девочками и с Грейс. Еще я немного боялась бабушку Сашу и других непривычных людей, дядюшек и тетушек, хотя я их знала, они всегда сидели у костра, пока был потоп. Но Сашу сказал:
– Мою бабушку все боятся, даже папа, а я не боюсь. Она не злая, только
