Он взглянул на нее и немного сбавил тон. Тарасов давился каждой буквой…
— Тина, мне очень трудно разорвать все сразу, одним махом… Пойми меня! Я живой человек!
— Слишком живой! — съязвила Валентина и поинтересовалась:
— А так тебе легко? — Она готова была расплакаться.
Президент молчал.
— Хорошо, поступай как знаешь… Это называется «любить по-русски»! В нескольких сериях! В конце концов, находиться в постоянном напряжении станет твоей работой. Ну и что? Ничего особенного!
У шпионов, например, секретность тоже превращена в профессию! — Валентина встала. — Только… — она поколебалась мгновение, — только ты запутаешь всe еще хуже…
— Куда уж хуже… — пробормотал шеф.
Находиться в постоянном напряжении — его работа… А у Тины колючий язычок…
Настя была обязанностью и долгом. Долгом перед самим собой. Женщина-обязанность — это тяжкий груз, почти невыносимый даже для его плеч.
Кнопка стала тихим, ручным, домашним зверьком, смотревшим на него с бесконечным обожанием и всегда поступающим в соответствии с его волей и желаниями. Его маленький исполнительный, всегда законопослушный директор… Согласный на все.
Валентина… Она просто показала ему, что такое женщина в постели. До Тины он плохо себе это представлял. Только с ней он забывал о доме, об обратной дороге, даже о Кляксе… Только с ней он терял представления о пространстве, временах года и своих собственных поступках. Он обретал свободу и раскованность. Пусть ненадолго, это все равно… Тина ничего от него не ждала и не требовала, как Настя, не восхищалась им непрерывно, как Юлька, всем своим видом показывая, что лучше него нет никого на свете. Это было приятно, что тут скрывать, даже очень, но… Им всегда заканчивают фразу. Тарасов отлично понимал, что не тянет на «лучшего на свете». Валентина просто спокойно вложила пальцы в его ладонь, еще раз осторожно подчеркивая, как тогда в парке, что «его взяла» и уверенно и незаметно вес прибрала к своим рукам.
Это был тот самый, необходимый ему вариант, который он искал. По крайней мере, ему так казалось.
…Валя тихонько закрыла за собой дверь. В коридоре на Валентину бурей обрушилась Юлька и буквально повисла на ней, как любила всегда делать Танька.
— Сушечка, — залепетала Юлька, — как он там, не очень злой? Какая-то ты скучная и потерянная… Он на тебя нагавкал?
Валентина внимательно посмотрела на соперницу. А с чего ему быть очень злым? Жена с великим тестем в придачу, любимая дочь, две довольно неплохие и преданные любовницы… И вечная «погоня в горячей крови…». Чего еще желать человеку для счастья и спокойствия духа?..
— Не вижу причин, — холодно сказала Валентина. — Он в своем обычном состоянии непрерывной обороны от конкурентов.
Изумленная ее тоном, Юлька растерялась и залебезила:
— Ты плохо себя чувствуешь? У тебя чудовищная нагрузка… Тянешь на себе воз… Может, поедешь догмой отдохнуть? — Она закашлялась.
— Это ты, по-моему, плохо себя чувствуешь! — отрезала Валентина. — Простыла на ветру?
— Это от курева. Хронический бронхит, — объяснила Юлька. — Нам с тобой надо завязывать с этим делом. Президент — и тот не курит!
Да, Валентине нелегко пришлось с ним вместе целый день… Один лишь разок удалось хорошенько затянуться.
— Завяжем! — буркнула она. — Выбирай подходящий для завязки день и час! А я к тебе присоединюсь!
Их уже и так не разлить водой… Даже ледяной из рук президента.
Мимо павой проплыла ярко-нарядная Жанна.
— По двое не собираться! — мило промурлыкала она и скрылась в приемной.
— Пошутить изволили! — злобно сказала Юлька. — Если бы ты только знала, Сушечка, как я ее ненавижу!
Валентина это уже очень хорошо знала. Она заглянула в ярко-синие глаза и подумала: неужели и ее ненависть к Юле может стать такой же неуправляемой и безобразной?! Валя брезгливо поморщилась от гадливости и отвращения к самой себе.
— Пойдем покурим! — предложила она Юльке. — Пока еще не завязали с этим делом!
И маленькая хозяйка большого дома радостно схватила сигареты и весело поскакала за Валентиной.
Первого января Тарасов и Валентина возвращались в Москву поздно вечером. Она спала мертвым сказочным сном в ожидании живой воды на заднем сиденье машины и проснулась, только когда он резко затормозил в квартале от ее дома.
— Тина, мы приехали! Ну вставай, спящая красавица! «Открой сомкнуты негой взоры!» И так проспала час без малого!
Она еле разлепила заспанные глаза:
— Уже?..
— Уже! — усмехнулся президент. — Быстро? Еле доехал! Думал, засну прямо за рулем! Глаза как песком посыпали!
Валя потянулась и зевнула:
— Нет, за рулем спать не надо… Я и так всю дорогу думала, что мы разобьемся!
— Я думал то же самое! — снова хмыкнул Тарасов и заглянул в ее серые, как осеннее небо, глаза., Валентина смутилась.
— Не смотри на меня так…
— А как это — так? — Он развеселился не вовремя. — Объясни, чтобы я знал на будущее!
Он явно издевался над ней.
— Ну ладно, сам знаешь как… Не малый ребенок… — пробормотала Валентина, застегивая куртку и натягивая сброшенные ботинки.
Тарасов изобразил удивление:
— Ты переоцениваешь мои знания! Я хорошо разбираюсь лишь в моделях бюстгальтеров! Что же означает твое загадочное «так»? Придется мне подумать над этим на досуге…
— Вот-вот, подумай… Займись наконец настоящим делом. А то все женские тряпки на уме! — проворчала Валентина, выбираясь из машины и собираясь переходить улицу.
Артем неожиданно открыл дверцу и выставил под снег по-прежнему удивленную физиономию.
— Ты куда?..
— Как — куда? — по-настоящему растерялась Валентина. — Домой… Не валяй дурака! Я тебя не понимаю…
— Плохо, — пробурчал президент. — Очень плохо, что ты меня не понимаешь… Тина, ну ты же должна меня поцеловать на прощание! Я жду!
Он вытянул вперед мощную шею, зажмурил глаза — наверняка хитро подсматривая! — и замер в беспокойном ожидании. Валентина засмеялась, наклонилась к нему и вдруг почувствовала, как сильные руки грубо рванули ее на себя…
— Ты что?.. — прошептала она. — Успокойся… Тебе пора к дочке…
— Завернем куда-нибудь за угол, — пробормотал Тарасов, совершенно не соображая, что несет. — Садись снова в машину… В Москве уже опять спят, на улицах полчеловека… Можно и в машине… Откинем сиденья… Тина… Не уходи… Пожалуйста, еще полчаса — а потом я тебя отпущу наконец к Таньке!
Валя наклонилась еще ниже, изловчившись, не глядя, на ощупь сгребла грязный снежок — как можно больше, сколько удалось зачерпнуть ладонью! — и со всего размаха влепила холодной грязной кашей в лицо шефу. Он отшатнулся, поневоле разжал пальцы и выпустил Валентину из жестких рук. Потом неловко засмеялся и вытер тающий снег, затекающий за воротник.
