Алек подошел к окну и включил свет на заднем крыльце.
— Снег все еще идет. Выпало не меньше фута. Думаю, что остальных мы тоже увидим только завтра днем. Снегоуборочные машины не выйдут, пока снегопад не кончится.
— Да, наверное, не выйдут. — В ее голосе прозвучала странная нотка.
— Что с тобой, Гвин?
Она, как маятник, ходила взад и вперед перед кухонным столом.
— Ничего. Просто чувствую себя будто туго закрученная пружина.
— Ты всегда заводишься после секса? — поинтересовался Алек, жуя кусок сыра.
— Да, если это было здорово и если я потом проспала два часа. Но поскольку такое случилось со мной впервые, не могу сказать, всегда или не всегда.
— И что ты собираешься делать? — спросил он, прожевав сыр.
— Наряжать елку, — бросила Гвин, направляясь к двери.
— Все в порядке? — спросил Ангус, когда Мэгги вернулась в палату.
Она намеренно звонила в гостиницу с другого аппарата, хотя у кровати Ангуса тоже стоял телефон. Она сама не знала, что подтолкнуло ее к этому. Во всяком случае, не знала до разговора. А теперь знает.
Она попыталась улыбнуться Ангусу. Пожалуй, не стоит говорить ему о своих подозрениях насчет Алека и Гвин, это не улучшит его настроения. Вряд ли он имел в виду такое развитие событий, когда высказывал пожелание, чтобы Алек и Гвин были вместе.
— Да, все в порядке, — сказала она. — Связь восстановили. Телефон заработал.
— Как близнецы?
— Их нет там. Наверное, они остались у Бакстеров.
— Так, значит, Гвинни там одна? — Старик нахмурился. — Мне это совсем не нравится.
Как давно Ангус не называл свою внучку так ласково — Гвинни. Мэгги даже чуть улыбнулась.
— Там Алек, — сказала она, стараясь не выдать голосом своей тревоги.
Она, конечно, не ошиблась. За годы работы в гостинице Мэгги повидала достаточно новобрачных во время медового месяца и хорошо знала, как меняется голос женщины после того, как она… после того, как… Мэгги закрыла глаза и мысленно произнесла то, что мучило ее: «Гвин и Алек — любовники».
В конце концов, они взрослые. И я обещала, что не буду вмешиваться. Но ведь я не обещала, что не буду беспокоиться?
Она могла ожидать такого развития событий. Но чего она не могла ожидать, так это того, что почувствует… зависть.
— Мэгги? — окликнул ее Ангус. — Что с вами? Вам плохо?
Неожиданная забота Ангуса заставила ее улыбнуться.
— Просто немного устала, вот и все, — сказала она, вставая. — Мне пора. Лави ждет меня внизу.
Если бы глаза Ангуса были не голубыми, а карими, его взгляд точь-в-точь напоминал бы взгляд брошенного без присмотра щенка. С голубыми такого эффекта не получалось, но все же их выражение впечатляло.
— Вам действительно надо уходить?
— Послушайте, Ангус, мне и так разрешили задержаться в палате дольше положенного.
— Интересно, почему это? — ухмыльнулся старик.
— Потому что никто из медсестер не хочет иметь с вами дела.
Ангус тихо хихикнул.
— А я думал, из-за того, что я слишком стар для них. Мне требуется особое обращение.
Мэгги сняла со спинки стула свое пальто и подняла с пола сумочку.
— Да, вам действительно требуется особое обращение.
В ответ снова прозвучал смех.
— Простите, Мэгги, — услышала она, уже подойдя к двери.
Она удивленно обернулась.
— За что?
— За то, что так перепугал вас и Гвинни. Я сделал глупость, пытаясь пройти по комнате самостоятельно. Не знаю, что я хотел доказать.
Мэгги бессознательно сделала шаг обратно к кровати.
— Я тоже задавала себе этот вопрос. — Сжимая в руках сумочку, она подошла еще ближе и остановилась в ногах кровати. — Рассказывайте.
— Я испугался.
Никогда прежде Ангус не признавался в том, что он чем-то или кем-то испуган. Конечно, были случаи, когда обстоятельства пугали его — когда серьезно заболела Нана, когда Гвин уехала в Нью-Йорк. Но гордость не позволяла ему признаться в этом.
— Мне кажется, я стала свидетельницей исторического события, — тихо сказала она. — До сих пор вы никогда не говорили о своих страхах. И чего же вы так испугались?
— Неподвижности. Когда-то у меня была старая тетка. Когда ей было уже за семьдесят, она сломала шейку бедра, и она так и не срослась как следует. А потом еще Лукас Кроуфорд — помните его?
— Смутно. Он уехал вскоре после того, как я пришла работать в гостиницу.
— Да. Дочь забрала его к себе. Он сломал ногу и уже не смог подняться с инвалидного кресла. — Ангус помолчал. — Я предпочел бы умереть, чем стать таким, Мэгги. Старым и бесполезным.
Теперь она поняла. Не причину его страха — для этого потребовались более отточенные психоаналитические навыки, а сам предмет этого страха.
— Вы просто дурак, Ангус, — сказала она, качая головой. — Доктор с самого начала сказал вам, что после снятия гипса потребуется восстановительный период, особенно учитывая ваш возраст. Но он также сказал вам, что во всем остальном вы в отличной форме и нет никаких причин, которые помешали бы вам полностью выздороветь.
— Знаю, знаю, — замахал он рукой. — Но когда я увидел эту штуковину для ходьбы… Я просто перепугался. Представил, что мне придется пользоваться ею всю жизнь…
Мэгги опустилась на край кровати и посмотрела ему прямо в глаза.
— Во-первых, Ангус, многие люди ломают кости в пожилом возрасте. И большинство из них полностью выздоравливает. Те, кто хочет выздороветь. — Ей так хотелось подбодрить его пожатием руки, но она не решилась. — Те, у кого хватает здравого смысла делать то, что предписывают врачи. Виола только вчера рассказывала мне, как она сломала руку в прошлом году, и ничего, сейчас она вяжет и рисует. Так что выбросите эту мысль из головы. А кроме того, не пытайтесь уверить меня, что вам не нравится, когда я суечусь вокруг вашей ноги.
— Ну да… — Его усы дрогнули от улыбки. — Мне вообще приятно быть в вашем обществе.
— Несмотря на все мое ворчание?
— Пока вы ворчите на меня, Мэри Маргарет, я знаю, что со мной все в порядке.
Глаза Ангуса непривычно искрились. Мэгги не была уверена, что видела прежде такой блеск в его глазах. Во всяком случае, когда он смотрел на нее. Ее охватило неясное предчувствие.
— Ну тогда никаких проблем нет, — проговорила она, стараясь придать своему голосу беспечность.
— Мэгги, я…
В палату заглянула медсестра.
