В двенадцать часов Норико вместе с Каору и Акико Такаги пошли обедать. Кобаси остался один.
Зная, что Наоэ, выйдя на работу, будет особенно придирчив к тому, что и как делалось в его отсутствие, Кобаси работал с еще большим усердием.
Сейчас он осматривал старика, страдающего ревматизмом. Откачал из коленного сустава жидкость и начал вводить преднин. Неожиданно послышались торопливые шаги: кто-то бежал по лестнице со второго этажа.
Подняв голову, Кобаси увидел в дверях запыхавшуюся Томоко Каваай.
– Сэнсэй!..
– В чем дело?
– Исикура… – У Томоко прерывалось дыхание. – У него что-то в горле…
– Давление?
– Не знаю…
Кобаси опрометью выскочил из кабинета и помчался на второй этаж. Норико бежала за ним. Пациент так и остался лежать на кушетке.
Когда Кобаси с Норико ворвались в палату, Исикура лежал без движения, голова запрокинута; казалось, он уже не дышит, только мелко дрожало горло.
– Аспиратор!
Норико бросилась за аспиратором.
– Дедушка! Дедушка! – повторял Кобаси, делая Исикуре искусственное дыхание.
В горле скопилась мокрота и мешала дыханию. Здоровый человек без труда бы откашлял ее, но изможденному старику это оказалось не под силу.
Кобаси вставил трубку аспиратора Исикуре в ноздрю и повернул выключатель.
– А! А-а-а!.. – дико закричал Исикура, и по трубке поплыл комок слизи.
– Держите его крепче! – приказал Кобаси. Медсестры схватили старика за руки.
Невестка Исикуры, испуганно выглядывая из-за их спин, следила за происходящим.
– Отхаркайтесь! Соберите все силы! – повторял Кобаси, двигая трубкой.
Исикура, задыхаясь, корчился в мучительных судорогах. Через несколько минут дыхание восстановилось, и он несколько успокоился.
– Фу-у… Еще немного – и опоздали бы. – Кобаси стер со лба пот.
Невестка молчала – только чуть опустила голову.
– Аспиратор пусть постоянно будет в палате. Исикура часто дышал, лицо было мокрым от слез и слюны.
– На сей раз все кончилось благополучно, но никто не может гарантировать, что это не повторится. Надо внимательно следить за больным.
Старик высунул из-под простыни руку и пошевелил ею, стараясь привлечь внимание.
– Что, дедушка?
– У-у…
– Ничего-ничего. Попробуйте сказать медленнее.
– У-у…бей…те с. ко…рее…
– Что?! – Кобаси склонился над стариком, почти касаясь его лица. – Разве можно так падать духом? Надо крепиться!
– Тя…тяжело… так тяжело… – И Исикура отвернулся к стене.
– Нельзя, нельзя так. Понятно? Ну-ка, смотреть веселей! – Кобаси похлопал по иссохшей руке старика.
– Наоэ… Наоэ-сэн…сэй…
– Его сегодня нет, – объяснила Норико, вытирая больному лицо. – Но он скоро придет.
– Убей…те… про…шу…
– Вам же сказали, дедушка, не надо об этом думать. Доктор спас вас, а вы… Разве так можно?
– Все… Не могу больше… не хочу… – И Исикура беззвучно заплакал, уткнувшись лицом в подушку.
Когда Норико подошла к дому Наоэ, шел уже второй час.
В коридоре было пусто, дверь заперта. Норико испытывала странное волнение. Казалось бы, не впервые, но…
Последний раз она была здесь дней десять назад. А может, и больше. Но сегодня она была незваной гостьей.
«А вдруг он не один? – подумала Норико, отдергивая руку от звонка. – Надо было позвонить…»
Она уже раскаивалась, что согласилась пойти к нему. Но ведь не по своей воле… Зато удастся увидеть Наоэ. Норико почти убедила себя, что он дома и ждет ее.
Чуть поколебавшись, Норико нажала на кнопку звонка. К двери никто не подошел. Норико позвонила еще раз и еще – никакого результата. Подождав немного, она опять позвонила и приложила ухо к двери. Звонок пронзительно звенел. Если хозяин даже и спит, должен услышать.
«Все-таки у него кто-то есть». У Норико защемило сердце. Раз не открывает, значит, там женщина. «Сэнсэй и какая-то женщина…»
Норико представила себе знакомую картину: они сидят, тесно прижавшись друг к другу, и, затаив дыхание, прислушиваются к звонкам. Женщина прильнула к его груди, Наоэ обнимает ее и смотрит в сторону… Вот они на цыпочках, крадучись, подходят к двери, заглядывают в глазок… Норико сама бывала в подобной ситуации. Снаружи глазок совсем крохотный, почти незаметен, но изнутри обзор хороший.
А вдруг они сейчас смотрят на нее? Норико поспешно отошла в сторону.
За дверью по-прежнему стояла мертвая тишина.
Раздался щелчок, и из соседней квартиры вышла женщина в кимоно, прошла мимо. По тому, как она уверенно закрывала дверь, Норико догадалась: женщина живет здесь. Норико еще немного постояла, вздохнула и тоже направилась к лифту.
Спускаясь вниз, Норико задумалась: что же ответить Рицуко и старшей сестре? Сказать все, как было? Не застала дома. Но тогда она подведет Наоэ. Ведь он же сказал, что болен. Нет, этого делать нельзя. И так слишком много толков.
Только что Норико сердилась на Наоэ, теперь лихорадочно соображала, как его выгородить.
Лифт остановился. Норико вышла и сквозь стеклянную дверь вестибюля снова увидела женщину с пятого этажа: та шла по улице, придерживая полы кимоно, распахивавшиеся от порывов ветра. Норико медленно побрела за ней.
Половина третьего. Обеденный перерыв кончился, до вечера еще довольно далеко, и улочка обезлюдела. По полого спускавшейся вниз дороге Норико вышла к широкой улице. Здесь была совсем другая жизнь: с толчеей, многоголосым шумом и гулом.
Дома через два Норико заметила маленькое кафе, а вернее, стоявший в нем телефон-автомат. Она вошла, села за столик у двери и попросила чашку кофе.
Выпив в ожидании кофе воды со льдом, Норико подошла к телефону. Набрала номер. После небольшой паузы в трубке послышались гудки. Телефон у Наоэ, вспомнила Норико, жужжит как-то простуженно. Она явственно слышала сейчас его звонки. Трубку не снимали. Норико набрала номер еще раз – гудки. Сжимая в ладони десятииеновую монетку, Норико вернулась к столику, где уже стоял кофе. Она вдохнула пряный аромат.
«Может быть, вышел в магазин? Во всяком случае, к телефону бы он подошел, если бы был дома, – рассуждала Норико. – Не хочет меня видеть – можно было так и сказать. По телефону это проще».
Она отхлебнула кофе и немного успокоилась.
Было почти три часа. Уже двадцать минут, как она ушла от его дверей.
Норико подошла к телефону и снова набрала номер.
У стойки, на которой стоял таксофон, кассирша рассчитывалась с клиентом, официантка о чем-то оживленно болтала с буфетчиком.
«Все, если не дозвонюсь – возвращаюсь обратно», – решила Норико, прислушиваясь к гудкам. Третий, четвертый…
– Да, – ответил вдруг незнакомый мужской голос. Норико на какое-то мгновение даже растерялась.
