Смех затих, но блондин все еще улыбался ей.
– Вы кого-то ждете? Если нет, может быть, присоединитесь к нам?
– Пожалуйста, – поддержал его другой, отодвинув от стойки разделявший их стул. – Я хотел бы спросить вас, откуда вы так много знаете о подделках.
Нива помолчала, сделав вид, что погружена в размышления. От них исходило дружелюбие, так что ей ничего не угрожало. Они хотят поговорить об искусстве, ну что ж, в этом Нива чувствовала себя увереннее всего.
– Конечно, – сказала она. – Почему бы и нет?
Когда она соскользнула с табурета, бармен передвинул поближе к ней ее бокал.
– Я Нед, – сказал блондин, протягивая ей руку.
– А я Том, – представился второй.
– Меня зовут Нива. Еще раз спасибо за мартини.
– Вы здесь живете, Нива? – спросил Том, помогая ей усесться. – Держу пари, что да. Похоже, вы настоящая нью-йоркская леди. Ведь так, Нед?
– Принесите леди еще порцию, – попросил Нед бармена.
Ниве казалось, что потом они обедали в большом зале, примыкающем к Дубовому залу: Нед заблаговременно заказал столик. Она попросила принести ей салат, но почти не дотронулась до него. Ее спутники ели большие румяные бифштексы с кровью. Спиртное они взяли с собой, и Нива пропустила четвертую порцию мартини.
Том с трудом объяснялся с официантом, потому что Нива и Нед громко хохотали и дурачились.
Нива заметила, что Нед рассказывает старые неостроумные анекдоты, начиная каждый раз так: „Значит, входит этот парень в бар" или „Значит, привез домой моряк попугая". Она уже не раз их слышала. Но сейчас они казались ей смешными, и Нива покатывалась от хохота.
К обеду подали красное вино и шампанское. Его как будто прислали из-за соседнего столика, но Нива не была в этом уверена. Потом возле них остановилась какая-то пара. Нед схватил мужчину за руку и не отпускал его, пока не рассказал ему анекдот о горилле с поносом.
Нива пролила вино на платье и, занятая этим, не уловила, о чем говорят ее спутники. Вокруг все орали и суетились, а у нее так звенело в ушах, что она почти ничего не слышала.
Она не помнила, как подали счет, но, должно быть, потом они ушли, потому что внезапно она оказалась перед гостиницей; подъехало такси, а она все давилась от смеха, слушая шутки Неда.
Нива расположилась на заднем сиденье между Томом и Недом, которые подтрунивали над водителем. Перед глазами у нее давно уже все расплывалось, так что она не могла разглядеть его лица.
Вдруг Нива заметила, что такси мчится мимо „Тауэр Трамп". Башня сияла огнями.
– А я здесь живу, – захихикала она и повалилась на Тома, пытаясь показать ему здание. Он обнял ее за плечи.
– Ну не говорил ли я тебе, Нед? Самая настоящая нью-йоркская леди!
Она помнила толстую шею широкоплечего мужчины, стоявшего под навесом у входа. Сейчас они были в неосвещенной части города. Нед вылез из машины, держа в руке купюры; тогда перед ними опустили толстый бархатный канат, перегораживавший проход.
Она помнила, как кружилась в быстром танце под громкую музыку, доносившуюся откуда-то из темноты.
– Делай Обезьяну! – кричал Нед, перекрывая музыку. – Делай Мятую Картошку! Делай Щеголя-Цыпленка!
А Нива все танцевала.
Она помнила, как сидела за столом, в тесноте, почти на коленях у Неда. Он целовал ее в шею, а его рука под столом шарила по внутренней поверхности ее бедер.
Он запустил ей в рот язык, но в этот момент чья-то рука легла на ее плечо, и она услышала:
– Нива? Это ты, Нива?
Оттолкнув Неда, она оглянулась. Над ней, нахмурившись, стоял Джеффри.
Она не помнила, представила ли его своим новым знакомым. Скорее всего, нет.
Кажется, объяснила ему, что веселится, потому что Ирвинг украл все ее деньги.
– И галереям „Шандон" больше ничего не светит, Джеффри. Ну, не смешно ли это?
Она не помнила, что он ответил. Потом он исчез, а Нива опять стала целоваться с Недом.
Очутившись в кабине лифта, где пахло мужским одеколоном и полиролем, она вспомнила, что, будто сквозь сон, видела Джеффри, но так смутно, что она выкинула это из головы. Из маленьких динамиков в углах лифта доносилась „Лунная река", и она отдалась во власть музыки.
Когда открылись створки лифта, она увидела длинный коридор с серой от пыли ковровой дорожкой.
– Это что, „Плаза"? – пробормотала она.
– Нет, бэби, – рассмеялся Нед, крепко держа ее за локоть. – В „Плазе" мы просто пили. А это дом, наш милый дом.
Потом они пили из небольших толстых стаканчиков в комнате: телевизор был прикован к стене железной цепочкой.
Позже она лежала голая, не понимая, куда делась ее одежда, и чувствуя руки Неда на своей груди, на животе, а потом между ног. Она поняла, что это Нед, лишь узнав его запах.
Почему-то его рот оказался между ее ног, и он что-то говорил ей о том, какая она умная и веселая, как нравится ему и как пахнет. Он говорил ей, что беспокоиться не о чем, он обо всем позаботится. Он притянул к себе ее руки, чтобы она помогла ему натянуть кондом. И тогда она увидела его спину, совершенно не похожую на спину Ирвинга: прохладную, широкую и безволосую.
Должно быть, она задремала. Из соседней комнаты доносились голоса и смех. Снова почувствовав руку Неда между своих бедер, она перекатилась на спину. Он тут же снова оказался сверху и вошел в нее. Она провела руками ему по спине.
Но спина оказалась другой: такой худой, что выпирал позвоночник. Колени Неда давили на нее, а эти были расставлены по сторонам. На ступнях были носки, а покрытый латексом пенис был толще и короче.
Она куда-то плыла, но это был не сон. Она как бы плыла высоко над городом. Дышалось легко, вокруг было тихо, а небо было усеяно звездами. В руке она держала металлическую цепочку, та тащилась за ней, и когда мимо проплыл Ирвинг в светлых брюках и в фирменных белых кожаных туфлях, она, накинув цепочку ему на шею, задушила его.
Проснувшись утром в своей постели, Нива так и не могла вспомнить, как она тут оказалась.
Во второй половине дня, после злосчастного ленча с Ирвингом, Бэби, кипя от ярости, закончила историю о похищении. Она было решила написать правду – что этот поганец Абнер Хун не похищал девчонку, а всего лишь перекупил ее, – но „похищение" звучало куда романтичнее. Вытащив листы из принтера, она понеслась в кабинет Петры за стеклянной дверью.
Влетев туда, она швырнула на стол пачку листов.
– Может, ты хочешь показать это Джо, – изобразив смущенную улыбку, сказала Бэби. – Думаю, он решит что-то сократить. Ну скажем, на первой странице.
Петра бесстрастно взглянула на нее, чтобы не обнаруживать истинных чувств, которые она питала к Бэби. Опустив подведенные ресницы, она быстро пробежала текст и подняла палец.
