Петра бесстрастно взглянула на нее, чтобы не обнаруживать истинных чувств, которые она питала к Бэби. Опустив подведенные ресницы, она быстро пробежала текст и подняла палец.
– Подожди, – сказала она.
Сняв трубку, Петра нажала три клавиши.
– Джо, это Петра. Послушай вот это. – Она быстро прочитала ему материал Бэби о „похищении". Выждав несколько секунд, она повесила трубку.
– Джо сказал, что потрясающе, да? – спросила Бэби.
– Джо сказал, что хорошо, если все проверено. В первый раз услышала от него такое. Откуда ты знаешь, что эту женщину похитили?
– Можешь мне поверить, так и было.
– Человек считается похищенным, если его насильственно переместили из точки А в точку Б.
– Я знаю, что значит похищение, – сказала Бэби, и ее глаза превратились в щелочки. Порой ей нравилось врать Петре – просто так.
– То есть ты хочешь сказать, что два человека, нанятые лондонской бульварной газетой, вошли в большую больницу и покинули ее с женщиной, замешанной в грандиозном голливудском скандале? И, кроме тебя, об этом не знает никто? По-моему, в этой истории чего-то не хватает. Может, стоит проверить? М-м-м?
– Мои источники абсолютно надежны, – решительно заявила Бэби.
– Твои источники?
– Да, люди, которые вплотную занимаются этим делом.
– Не назовешь ли их имена своему редактору? – спросила Петра таким тоном, словно хотела сказать: „Ты-у-меня-дерьмо-свое-есть-будешь".
Бэби смешалась, как маленькая.
– Нет, не назову, – таким же тоном ответила Бэби.
– Ты звонила в „Лондон Газетт" и все проверила?
– Да, – отрезала Бэби. – Она у них, так они мне и сказали. И спрятана в очень надежном месте.
– Так вот, через десять минут имена твоих источников должны быть у меня на столе или материал не пойдет.
– Я хочу видеть Джо! – взбеленилась Бэби.
– Иди и повидайся с ним. – Петра развела руками, давая понять Бэби, что снимает с себя всякую ответственность, а значит, материалом займется кто-то другой.
Бэби схватила распечатку и вылетела из кабинета.
– Не могу, не могу, не могу, – бормотала Бэби, спеша по коридору. – Корова, корова, огромная жирная корова!
Когда она ворвалась в кабинет Джо, тот удивленно поднял глаза.
– Вы с Петрой снова поцапались?
– Джо! – взвизгнула Бэби. – Она хочет, чтобы я назвала источники, а я обещала...
– Полагаю, основной источник – твой новый хахаль, Ирвинг Форбрац.
Бэби уставилась на свои туфли.
– Ты знаешь об этом? – робко спросила она. Джо откинулся на спинку кресла и улыбнулся.
– Очнись, малышка. „Двадцать один", „Ле Серк", ты показала себя во всем блеске. – Он выразительно поднял руку и почти продекламировал заголовок: – „Почему у девочки-репортера такое внимательное лицо, когда она сидит в лучшем банкетном зале города с одним из самых влиятельных женатых пресс-агентов и юристов?" Слово „женатый" подчеркнуть.
– Не в этом дело, Джо. Он – потрясающий источник.
– Он, наверно, рассказывал тебе много интересного в номере Яна Макколи?
У Бэби отвалилась челюсть, и она села.
– Откуда ты знаешь об этом номере?
– В этом же доме принимает мой дантист. Не случись мне на прошлой неделе ставить пломбу, я бы и не узнал.
Бэби вздохнула.
– Можно присесть?
– Ты уже сидишь.
– Так ты поставишь материал? Я думаю, он весьма острый.
– Едва ли Ирвинг так считает. Ты выставила его идиотом.
Бэби пожала плечами.
– Меня это не волнует.
– Ты проверила данные в „Газетт"?
– Ага!
– У Абнера Хуна?
– Все совпадает.
– Воображаю! Я слышал кое-что о вас после приема у Гарнов.
– О, – она отвела глаза и откашлялась. – Вот как? Так как же с моим материалом? Он слишком хорош для паршивой „Виноградинки", правда.
– Поэтому я и тисну его. У нас проблемы с первой полосой. Кстати, гвоздя номера сегодня нет. Твой текст будет хорошо смотреться, если ты немного почистишь его и сделаешь выразительнее. Напомни об истории с Кико Рамом. Звякни родителям девчонки, пусть они что-то скажут. Намекни, как и почему англичане выкинули такой номер. Ты знаешь, что делать. А я распоряжусь насчет фотографий.
Бэби с восторженным воплем вскочила с кресла и попыталась через стол дотянуться до Джо.
Тот отпрянул к окну.
– Еще шаг, я вызову охрану, чтобы охладить твой пыл.
Бэби выпрямилась и одернула платье.
– Спасибо, Джо, – тихо сказала она. Джо улыбнулся.
– Всегда пожалуйста, Бэби. Материал в самом деле хороший. И меня не волнует, как ты его раздобыла. Ты – профессионалка.
Бэби, покраснев, повернулась к дверям.
– Бэби? И еще...
– Да, – она остановилась, вдруг решив, что он передумал.
– Прости, что был не слишком любезен, когда ты просила взять тебя на панихиду. В тот день у меня голова шла кругом.
Бэби усмехнулась.
– Как тебе мое маленькое выступление?
– Все было о'кей, Бэби, – медленно сказал он. – Но на вульгарной латыни оно прозвучало бы куда лучше.
В четверг утром Кик проснулась рано, смутно ощущая предстоящие заботы, которые свалятся на нее днем. Статью для Джо она закончила, но теперь ее ждало дело, с которым, по утверждению Нивы, может справиться только она. Ее ждал непосильный труд очистить спальню от личных вещей Лолли. Это была единственная комната, в которую рабочие отказались входить. Они с грохотом таскали вещи в нижних комнатах, пока она, забаррикадировавшись в кабинете, заканчивала материал. Время от времени Нива, чтобы не беспокоить ее, совала под дверь записки, спрашивая, что она собирается делать с тем или иным предметом. Грузчики не хотели их выкидывать без ее разрешения.
Приготовив кофе, Кик отправилась в спальню Лолли, чтобы наконец приняться за дело. Работа отвлечет ее, пока она ждет известий от Джо.
Она расположилась за старым массивным туалетным столом в спальне Лолли, вытянула средний ящик и устало вздохнула, увидев, что там находится. Остальные ящики производили такое же тяжелое впечатление. Они были забиты старыми коробочками пудры „Скромная девушка", тушью для ресниц „Смуглая леди", заколками для волос, окаменевшей губной помадой, давно изменившей цвет. Все слиплось, склеилось, покрылось налетом, припорошенным розовой пудрой. Она сгребла все это в огромный мешок для мусора и вытерла руки о старые джинсы.
Сначала она откладывала то, что еще могло когда-нибудь пригодиться. Ей попадались пакеты с надеванными чулками, коробочки и футлярчики с накладными ресницами, ногтями, с мозольным пластырем, флакончики с лаком для ногтей и духами. На верхней крышке комода она обнаружила странную старую статуэтку, сдернув украшение из бисера, которое набросила на нее Лолли. От такого количества барахла Кик замутило. Ее донимал крепкий запах любимых духов Лолли, терпкий восточный аромат. Эти духи создала специально для Лолли Элизабет Арден. Когда Лолли была жива, этот запах казался приятным. Но после ее смерти внушал отвращение.
