Я тем временем попыталась высвободить свои связанные руки, когда почувствовала, что узел слегка ослабился, и теперь я свободно шевелила своими запястьями. Чтобы не привлекать излишнего внимания, аккуратно стянула плотную, толстую веревку сначала с одной руки, сразу же высвобождая вторую. Я заметно с облегчением выдохнула, почувствовав себя не скованной.
— Почему ты вдруг переметнулась, Ева? — мужчина с подозрением задал вопрос, сцепив свешанные руки с ограды в замок. — Тебя подкупили его деньги? Захотелось стать его шлюхой?
— Ты, наверное, эти же вопросы задавал своей дочери? — игнорируя его нарастающую злобу, я ответила вопросом на вопрос. Игнат ощетинился, опешив от моего прямого высказывания. Вновь засмеялся, пугая в стойле лошадей. Животные начали буйно себя вести, пугаясь резкого шума.
— Еще как, — закивал он. — Так, почему же?
— Потому что я его люблю. Тебе не приходило в голову, что люди могут любить друг друга, совершенно не обращая внимания на состояние, которое было у каждого за плечами. Знаешь ли, я тоже не из бедных, чтобы охотиться за богатенькими мужчинами. И, уж тем более, у меня нет свободного времени.
— А Ветров? Ты так быстро о нем забыла, — Игнат снова ухмыльнулся, наставив на меня указательный палец. — Вот, а говоришь, что времени нет.
— Не стоит приплетать свои промахи. Не надо сравнивать мою жизнь со своей, — я была убеждена, что Игнат сейчас олицетворял себя со мной. — Есть факты на лицо: ты убил свою дочь, и как трус, сейчас пытаешься свалить вину на другого человека. Ищешь сотни причин своему поступку, только чтобы оправдать себя, — во мне вспыхнул гнев. Хоть я и пыталась себя контролировать, но наглость Лотарёва все же обескураживала.
— Возможно, ты права, — согласился со мной прокурор, — и всё-таки, я поступил так, как считал нужным. Александров заслуживает тюрьмы, и неважно, каким способом я упеку его за решетку. Он должен быть там за все мои проигрыши по его делам.
— Так это даже не месть, — фыркнула я, покачав головой. — Это твоя прихоть! — воскликнула я. — Ты, как капризный ребенок, у которого отобрали игрушку. Игнат, ты хоть отдаешь отчет своим словам? Слышишь, что ты говоришь? Есть видео, есть все доказательства против тебя. Тебе не отвертеться, — я будто ставила его перед фактом.
— Доказательств, Ева, нет. Вероника уничтожила все твои видео, с которыми ты пришла к ней. Кстати, — спохватился он. — Какая же ты дура, Калашникова. Кто тебя учил вообще идти с вещественными доказательствами? Даже к судье. Ай-ай, — он покачал пальцем. — Как же неосмотрительно, Ева.
— А почему ты считаешь, что у Вероники Павловны оригиналы? — в лоб задала вопрос, и Игнат мигом замолк. Глядя мне в глаза, он пытался распознать, блефую ли я. — И у меня к тебе еще один вопрос, — осторожно продолжила. — Что тебя связывало с женой Вольного? Я уверенна, что в той папке, которую Жанна выкрала у тебя и передала Суханову, есть все ответы. Я никак не могу уловить связь, что же так задело тебя.
— Слишком много тебе известно, Ева, — выдохнул он, отпрянув от ограды. Затем скрылся из виду. Игнат не стал рассказывать о жене Вольного, но я заметила, как ему стало паршиво. Неужели он любил ее? Я сразу отсекла эту мысль. Нет. Тут было что-то другое.
Как только Игнат оставил меня одну, я выдержала пару минут, убедившись, что мужчина больше не возвратится. Скорее развязывая свои ноги, я откинула веревку в сторону. Теперь нужно выбираться отсюда, пока выдался такой шанс. Вставая, я почувствовала в икроножных мышцах покалывания, от долгого лежания и сидения в одном положении, ноги затекли, и теперь по коже бегали нервирующие мурашки. Я приблизительно догадывалась, где мы сейчас, потому что слышала о владениях Лотарёва; о них трубили чуть ли не в каждом бизнес-журнале. Да и как-то Ветров упомянул о конюшне, что было бы неплохо съездить на выставку, которую сам Лотарёв устраивал почти каждый месяц. Но я отказывалась всякий раз, потому что мне не хотелось таким образом навлекать на себя слухи, от которых, итак, не было спасу.
Осторожно открыв затворку двери, я выскользнула из стойла. Посмотрела по сторонам, убеждаясь, что останусь незамеченной, да и выход был так близок. Лошади нервно провожали меня своими огромными глазищами, некоторые недовольно вскидывали свои морды и фыркали. Конечно же, я была для них чужой, и потому такой оказалась их реакция на незнакомого человека.
— Тише, — успокаивала я их, как будто животные могли расслышать мое шептание. Прокрадываясь к выходу, я остановилась и прижалась к стене, выглядывая из-за нее. Стояла тишина и даже огромный дом Лотарёва на удивление не кишел людьми. Значит, мы тут одни. А где же его рабочие, которые ухаживали за животными? Я заметила движение, и снова спряталась за стену, прижимаясь к ней спиной. Затаив дыхание, зажала рот ладонью. Меня дико трясло и лихорадило, было страшно и непонятно, как мне незамеченной выбраться отсюда. Пару рабочих просто прошли мимо, обсуждая свои привычные каждодневные дела. Я немного расслабилась, хотя сердцебиение по-прежнему долбило грудную клетку, а в ушах стоял шум от напряжения. Что же делать? Я запрокинула голову, упираясь затылком о стену. Черт возьми, ну почему же я не пошла с охраной к судье? Почему так упрямо отказала Льву в его помощи. Боже мой… выдохнула я. А потом я почувствовала резкую боль внизу живота. Как будто меня чем-то полоснули, и я согнулась пополам, стараясь не закричать во все горло. Перед глазами поплыла картинка, но через пару секунд все нормализовалось. Вдох-выдох, вдох-выдох… таким образом пришла в себя и постаралась выпрямиться, когда спазмы стихли.
Надеюсь, Льву уже сказали о моем исчезновении, и он сделает все, чтобы найти меня. Потому что Лотарёв не остановится ни перед чем, живые свидетели ему были не нужны. Тем более я, адвокат его противника, знающая всю правду от корки до корки.
Взяв себя в руки, я снова выглянула из-за стены, но была застигнута врасплох — Игнат стоял передо мной, ухмыльнувшись и держа в руках мобильный телефон.
— Куда собралась? — наигранно поинтересовался он, а я попятилась назад. Споткнулась и плюхнулась на пол. Его забавляло то, что сейчас мужчина имел власть над ситуацией. — Калашникова, тут всюду камеры слежения. Ахаха! — ему стало весело. Он поднял свою руку, показывая мне телефон. — Звонок другу, сучка. Диктуй номер Льва, сейчас же.
— Зачем? — пристально посмотрев ему в глаза, я насторожилась.
— Проверим, как ты дорога этому ублюдку. Или ты боишься, что вовсе ему не нужна, а?
— Иди к черту, псих, — выплюнула. Лотарёв в несколько шагов преодолел расстояние между нами, и как бы я не пятилась назад, это было бесполезно. Он схватил меня за ногу и стал тащить обратно в то стойло, из которого я выбралась несколько минут назад. — Отпусти меня! — сопротивлялась, как могла. Мужчина резко остановился, бросив из крепкой хватки мою ногу.
— Говори, — зло приказал, готовый причинить мне боль в любую минуту. Шумно сглотнув, я продиктовала номер Александрова. Правда, несколько раз сбивалась в цифрах, но Игнат терпеливо набирал комбинацию заново. Безмолвное молчание и его довольная ухмылка подсказали мне, что по ту сторону телефона нас слышат. Лев принял звонок…
Общение со Львом кончилось тем, что Игнат вырубил меня. Заставил замолчать, чтобы я не сболтнула чего лишнего. Чтобы я не успела предупредить любимого, ведь Лотарёв совершенно слетел с катушек. Я скучала по Льву, хотела его крепких объятий, почувствовать себя в безопасности. Хотела, чтобы все это закончилось, и мы бы проснулись, совершенно позабыв обо всем на свете. Я ничего не чувствовала, казалось, что бездна поглотила меня и заставила вертеться в невесомости бесчисленное время. Только обрывками слышала чьи-то голоса, топот и неприятный животный запах, от которого внутренности скручивало в тугой узел. Было холодно, я ощутила озноб, когда сама вздрогнула и так вырвала себя из цепких лап бездны.
Кое-как поднялась, облокотившись о стену. Нахмурилась, почувствовав боль от затекшей левой стороны части тела. Простонала, и было все равно, если меня услышат. Стало ясно, что пролежала я тут довольно долго, потому как в конюшне уже было темновато, чем днем. Руки и ноги вновь связаны, только теперь вместо обычной верёвки, Лотарёв додумался стянуть стяжками мои запястья рук и щиколотки ног. Сволочь. Я прислушивалась к тишине, в которой были только тяжелые дыхания животных, и моё — учащенное, обеспокоенное. Я старалась вспомнить обрывки фраз разговора со Львом, мне показалось, что мой любимый все-таки догадался, где сейчас Игнат удерживал меня. Надеюсь, с ним ничего не случилось, ведь у прокурора столько связей, которые он использовал в своих не чистых целях. Всех под себя подгреб, даже моих коллег. Не знаю, что будет дальше, когда все закончится… я тяжело выдохнула, подумав о своей работе, о своем партнерстве. Что со всем этим будет потом? Дима предал меня, Ветров в больнице и тоже стал пешкой в игре Лотарёва… Суханов… С какой стати он вообще рассказал Игнату про выкраденную папку его дочерью, чего добивался? И куда теперь подевалось это дело, ведь ни у Дьякона, ни у Лотарёва, я так понимала, её не было.
