— Вообще-то я ищу Адама.
— Что на этот раз он натворил?
— Почему все беспокоятся, как бы Адам чего не сделал и не наболтал? — удивилась Кэссиди.
— Потому что от него только и жди, — пояснил Джордан.
— Я всего лишь хотела поговорить с ним, — сказала я. — И лучше бы сегодня.
— Может, ты на него запала? — ухмыльнулся Джордан. — Жаль, я-то думал, ты умнее.
— Не глупее Трисии, — рявкнула я, покосившись на мужскую руку, все еще обвивавшую плечи моей подруги. Улыбка Джордана сделалась еще ярче, но Трисия слегка увяла.
— Он вдруг исчез, — внезапно прорвало Оливию. — И даже ты не знаешь, куда он пропал?
— Что значит «исчез»?
— Мы договорились выпить вместе в баре «Сохо Гранда». Насколько я понимаю, это вам откуда-то стало известно.
— Сорока на хвосте принесла.
Оливия слегка покачала головой — или то был нервный тик?
— К нам подошел Грэй. Он искал Адама, Клэр сказала ему, где мы будем.
Значит, и правда Адам встречался с Оливией ради сеансов психотерапии: если б они спали вместе, он бы не сказал матери, где назначено свидание.
— Чего хотел Грэй? Спросить, понравилось ли вам в полицейском участке?
— Он пришел извиниться перед нами обоими.
— Не может быть! — вырвалось у Джордана. Повернувшись ко мне, он пояснил: — Грэй в жизни своей не извинялся.
— Он не будет подавать на меня в суд, — небрежно махнула рукой Оливия. — Он был расстроен, растерян.
— Решил помириться на случай, если записи все же у вас, хотя и не нашлись у вас в квартире?
На этот раз головой покачал Джордан; я и сама чувствовала, что Оливия вот-вот взорвется.
— Не в записях дело, — ответил он за нее.
— Неужто? — любезно переспросила я. Он-то чего спешит уничтожить мою рабочую гипотезу?
— Грэй и Клэр буквально рвут друг друга на куски. Отношения рухнули, это плохо сказывается на психике и ведет к эксцессам.
— Таким, как вторжение в квартиру Оливии? — Как Джордан вместит это в свою гипотезу?
Джордан равнодушно пожал плечами:
— Тут я тоже в недоумении. Спросите его самого.
— Я бы рада, — постаралась я скрыть разочарование, — но где сыскать Грэя?
— Не очень-то ты помог, — попрекнула Трисия своего нового друга, чувствуя, как распалилась ее старая подруга.
— А чего суетиться? Раньше ли, позже ли, Адам заявится домой, пьяный вусмерть, и за ним потянутся очередные иски о признании отцовства. — Солнечная улыбка Джордана, должно быть, с детства выручала его из любых неприятностей.
Кэссиди вернула нас к основной теме:
— За что Грэй извинялся перед Адамом?
Чуть помедлив, Оливия ответила:
— Грэй напрасно спорил с Адамом из-за нового альбома, он предложил начать все с чистого листа.
— Это как? — уточнила я.
— Не знаю, в это время мне позвонили, и я отлучилась.
— Кто вам позвонил?
— Я, — вмешался Джордан. — Как ни смешно, я тоже искал Адама.
Эти детишки так и рыскали по Нью-Йорку в поисках золотого билета фабрики Вилли Вонки[37], вот только чтобы найти приз, требовалось пожирать не шоколадки, а друг друга. И почему всех волновало местопребывание Адама? Они решили, что пленки у него? Или думали, что пленками завладела его мать, но Адам знает, где они, и стоит надавить — расколется?
По крайней мере, Грэй вписывался в эту картину — с его точки зрения, одержимость Адама джазом становилась уже не изъяном, а благом: раз парень не собирается возвращаться в рок-н-ролл, пленки ему ни к чему, и он поможет Грэю завладеть ими. И если Грэй подмешал Адаму таблетки, посадил его в такси и пошел себе, не слишком беспокоясь, выживет ли Адам после такого эксперимента, не означает ли это, что в погоне за причитающимися ему гонорарами Грэй уже прикончил Рассела и одной жертвой больше или меньше погоды не делает? Прикончил Рассела и не успел найти пленки до прихода Оливии?
Я полностью погрузилась в свои мысли, и следующий вопрос Джордану вместо меня задала Кэссиди:
— Зачем вы искали Адама?
— Позвать его спеть вместе со мной на завтрашней вечеринке.
— Ага, после успеха вчерашней, — вставила я.
— В качестве извинения за тот раз.
— Что-то все вдруг кинулись извиняться перед Адамом, — удивилась Трисия.
Джордан пожал плечами и еще ближе притянул мою подругу к себе.
— Что на уме у Грэя, не знаю, а мне стало стыдно, ведь мы как-никак братья.
— Вы с ним поговорили? — спросила я.
— Я ему не позволила. — То Джордан отвечает вместо Оливии, теперь Оливия вместо Джордана. Я перехватила брошенный Джордану взгляд: глаза чуточку расширены, отчаянная просьба подыграть. То ли ей и правда хреново, то ли выдумывает на ходу. — Адам был так расстроен, я подумала, момент неподходящий.
— Он был сильно пьян?
Оливия вытянула шею, как обиженный жираф.
— Не был он пьян. Он очень осторожен, и это понятно, ведь его отец погиб от виски.
— Я-то думала, его отец был убит. — Пора было встряхнуть и Оливию, и Джордана. — Как и ваш отец. А значит, Адаму нужно следить не только за тем, сколько виски он выпьет, но и за тем, кто протягивает ему бокал.
Шея Оливии сложилась, втянулась в плечи, густая, какого-то необычного оттенка краска залила ее щеки.
— Вы меня обвиняете?
— Нет, а должна?
Пока она брызгала слюной, Джордан успел сообразить:
— Похоже, она обвиняет Грэя. Остынь, Олли.
Оливия снова начала дышать, но румянец на ее щеках сделался — надо же чего бывает! — еще гуще:
— Боже мой! Грэй что-то сделал с Адамом! Вот почему его нигде нет.
Первое утверждение Оливии пришлось мне по вкусу, второе пробудило чувство вины, и я чуть было не проговорилась, так хотелось утешить бедную Олли, но Кэссиди вовремя выручила меня:
— Адам и Грэй вышли из отеля не вместе, так что с Адамом все в порядке, где бы он ни был.
Девиз «Мастеркард»: «Друг, который вовремя солжет ради вас: бесценно».
— Как только появится, пусть позвонит мне, хорошо? — попросила я, отступая вместе с Кэссиди и Трисией к лифту. Мартини стимулировало мои мозги, они выработали еще один план, и задерживаться здесь не имело смысла.
Трисия нежно распрощалась с Джорданом, так нежно, что Кэссиди пришлось силой уволакивать Трисию, а Оливия не так нежно дернула к себе Джордана. Двери лифта закрылись за нами. Я услышала счастливый вздох Трисии и почувствовала себя законченной скотиной.
— Он тебе нравится? — спросила я.
— Красивый, веселый, больше ничего на данный момент не требуется, — счастливым голосом ответила Трисия.
— К тому же он посвятил ей песню, — напомнила Кэссиди.
