– Это не просто зуд. Я пыталась его отговорить, но Сюзанна Морган считает, он действительно одарен. Может быть, я оказываю ему этим большую услугу.
– А может быть, нет. Девяносто пять процентов актеров сидят без работы. Тебе это отлично известно. Наиболее удачливые превращаются в асоциальных типов вроде тебя и меня, которые шатаются по белу свету и отказываются от собственных детей. Конечно, Молли забеспокоилась, что он может посвятить себя театру. Игра – это болезнь. Я очень рада, что уже переболела.
– Чушь! – Стелла не собиралась слушать это вранье. – Да предложи тебе Национальный театр крохотную ролишку – ты кинешься на нее коршуном. Да и от заштатного театрика, уверена, тоже не откажешься.
– Не в этом дело, Стелла. Дело в том, что ты встаешь между Джо и Молли.
– Но мне так хорошо оттого, что он здесь!
– Надо было думать об этом тогда, когда ты его отдавала! – Би была безжалостна. – Заставь его вернуться к Молли! Молли дает ему стабильность, которой ты дать не можешь. Она практичная девочка и любит его.
– Не знаю, получится ли у меня.
– Стелла, дочка, если я что-то и усвоила твердо, то только то, что любить означает делать так, как человеку лучше, как бы тебе при этом ни было больно.
– Да ладно, ма, – съязвила Стелла, – ты говоришь слогом поздравительных открыток.
Разговор был прерван появлением Джо с большим подарочным свертком в руках.
– Ма, мне надо идти, – зашептала Стелла. – Джозеф вернулся. Я подумаю над тем, что ты сказала. Обещаю.
Би сидела в своем любимом кресле под яблоней и напряженно соображала. Никогда в голосе ее дочери не звучало столько счастья. Неужто она наконец обнаружила, что любить кого-то – гораздо большее счастье, чем любить себя? Какой ужас, что это произошло с опозданием в двадцать пять лет!
Би задумалась о двух женщинах в жизни Джо – жене и матери. Как несправедливо по отношению к Молли, что Стелла вдруг заняла главное место! Хуже того, Би подозревала, что Стелла наслаждается столь эффектной победой. Однако на самом деле весь внешний блеск Стеллы не более чем покров для ее душевных изъянов. Молли, не прилагающая никаких усилий к тому, чтобы подать себя в наилучшем свете, в действительности куда более сильная личность. Надо каким-то образом раскрыть Джозефу глаза на то, что он уже имеет.
Молли тоже хороша собой; просто она не любит выставлять себя напоказ. Пора ей перестать прятать свои прелести под маской сорванца и взять у Стеллы реванш. А Джо давно следовало бы разглядеть, что не все козыри на руках у Стеллы.
Ей пришла в голову мысль, заставившая Би рассмеяться в голос. Пусть она и старая мышь, засевшая в захолустье, но связи-то у нее остались. Старая гвардия еще жива!
Би принялась листать допотопную записную книжку. Всеми правдами и неправдами она выклянчит себе столик на завтрашнюю церемонию, чтобы разделить почести, воздаваемые ее дочери, а заодно дать Молли шанс напомнить Джо, что она не только красивая молодая женщина, но и его жена.
Но сначала надо найти для Молли подобающий наряд, что-нибудь настолько сногсшибательное, чтобы затмить Стеллу. Конечно, это потребует усилий.
Беатрис снова позвонила дочери:
– Стелла, дорогая, я знаю, что завтра у тебя особенный день, и я хотела послать тебе бутоньерку к платью. В чем ты будешь? Ты ведь наверняка уже решила. – Зная страсть Стеллы к нарядам, нетрудно было предположить, что на выбор платья к давно запланированной церемонии потрачено несколько недель.
Стелла заподозрила что-то неладное. С чего бы это мать внезапно сменила тон с ледяного на приторно-сладкий? Старушка ведет себя очень странно.
– В красном шелковом, – недоверчиво сказала она.
– С голой спиной и боками? Которое держится на цепочке? Или с лентой-удавкой? – допытывалась Би, стараясь не выдавать своего веселья. Оба платья были одинаково безвкусны, поэтому никакой разницы на самом деле не было. Она задавала вопросы для отвода глаз. Удивительно, у Стеллы безупречный вкус на повседневную одежду, но по торжественным случаям она делает из себя настоящую шлюху.
– С удавкой.
– Что скажешь об орхидеях? Или лучше белую камелию, как у Греты Гарбо?
– Ма, я не хочу тебя обидеть, но цветы на платьях никто не носит со времен последней коронации. Теперь их надевают только на деревенских свадьбах.
– А-а. Тогда, может, прислать тебе букет на дом?
– Это будет чудесно. – Стелла решила не быть неблагодарной. – Спасибо, ма, это прекрасная идея.
Би ощутила легкий укор совести. Нет, все равно, дочь ведет себя совершенно наплевательски по отношению к окружающим, и этому надо положить конец.
В течение следующего часа Би названивала десяткам людей, напоминая важным персонам в актерской гильдии, что их матери и отцы были когда-то ее закадычными друзьями – даже если на самом деле она их терпеть не могла. В конце концов она добилась своего.
Теперь оставалось уговорить Молли.
За целый день Молли пережила полную гамму эмоций, от ярости до отчаяния. Она подумывала, не запустить ли кирпичом в окно Стеллы, но это было так высоко, что кирпич, скорее всего, не долетел бы. Чего доброго, упав, он прибил бы саму Молли. От невероятных фантазий ее спасло появление Клэр с бутылкой вина и коробкой феминистского печенья с записками-предсказаниями, обязательно обещавшими какую-нибудь мерзость.
Когда раздался звонок в дверь, Молли подумала, что это Джо, полный раскаяния, с букетом цветов и вещами. Меньше всего она сейчас ожидала увидеть мать Стеллы Милтон. На Беатрис были любимые брюки для верховой езды и блуза с оборками, на голове – широкополая шляпа. В руках Би держала пластиковый чехол для одежды и широко улыбалась.
– Привет, Молли, моя девочка. Знаю, знаю, ты меня не ждала. Маленький сюрприз. Можно войти?
– Конечно. – Молли взяла Эдди и усадила себе на изгиб бедра. – Познакомьтесь, моя подруга Клэр, та самая, что брала интервью.
– Рада познакомиться.
Появление Би необъяснимым образом придало Молли оптимизма. Вопреки ее эксцентричной внешности Беатрис Мэннерз излучала неподдельную уверенность. Когда Би была на сцене, ощущение создавалось такое же, как от присутствия мисс Марпл в рассказах Агаты Кристи, – все будет хорошо.
– Ну и как ты держишься в этом кошмаре, девочка? Хорошо, что с тобой подруга. – Непритворное сочувствие, прозвучавшее в этой реплике, возымело гибельный эффект: из глаз Молли, смывая тушь, хлынули слезы, сопровождаемые жалобным иканием.
– Мы тут планировали разбить Стелле окно кирпичом.
Би с нежностью обняла девушку.
– У меня есть идейка получше, – объявила она. – Моя дочь ведет себя непотребным образом. Не знаю даже, как за нее и извиняться. Но хватит нам страдать, пора действовать! Вся эта глупость продолжается уже слишком долго. – Она сняла плащ и расположилась на диване. – Чудесная комната! У тебя отменный вкус, дорогая. – Понизив голос, Би добавила: – Не то что у Стеллы. Так вот, Молли, пора нам с тобой нанести ответный удар. Справедливости ради надо сказать, что Стелла действительно обнаружила в себе любовь к сыну, но она верна себе и считает, что Джо достался ей в качестве подарка. О твоем существовании она просто забыла. Значит, надо напомнить. А для этого я предлагаю, как это ни жестоко, доказать ей, что ты не кукла, которую можно отложить в сторону, когда в ней отпала необходимость.
