Это было странно и не очень-то приятно мучиться такими мыслями. Мне, в принципе, совершенно чужды сомнения и переживания. Я всегда знал, чего хочу и шел к цели. Вот только с рыжей было все по-другому. Неправильно и непривычно.
— Соберись, — приказал своему отражению. — Ты ее любишь, она тебя тоже. А если не любит, но полюбит, куда денется. Остальное как-нибудь решите вместе.
Она меня опередила. Пришла вечером ко мне домой.
— Егор, это Лиза. Вяземская.
Как будто я мог ее с кем-то спутать. Обрадовался, как идиот, выскочил на лестничную клетку, словно бы она могла пропасть из лифта.
— Добрый вечер, — и смотрит настороженно.
— Добрый вечер, — а что я еще могу сказать?
— Нам нужно поговорить, — с вызовом. — Я могу войти, или будем выяснять отношения на лестничной клетке?
Ничего не понимаю, с ней что-то случилось? Ее кто-то обидел? Разорву голыми руками.
— Проходи, — пропускаю в квартиру. — В гостиную.
Но Лиса ведет себя странно, подозрительно оглядывает прихожую и идет в спальню. Я-то как раз не против, но вряд ли она приехала только для того, что бы заняться сексом. Она рассматривает кровать, переводит взгляд на шкаф. Откуда у меня ощущение, что она с трудом сдерживается, что бы туда не заглянуть?
— Что случилось?
Молчит, но из спальни не выходит. Потом разворачивается и марширует в гостиную. Мимо меня, так, словно я для нее пустое место.
— Кабинет и кухню смотреть будешь? — предлагаю ее спине.
— Обойдусь, — себе под нос, но я слышу:
— Лиз, что все-таки случилось?
Резко разворачивается, внимательно оглядывает. Да, знаю, я выгляжу не очень. Этот месяц без нее дался мне нелегко. Она пробралась мне под кожу, въелась в сердце, проникла в кровь. Без нее никак.
Лиса так близко, вот только руку протянуть. Но мне мало, я хочу обхватить ее покрепче, прижать, так, чтобы впечаталась в меня, и никогда больше не отпускать. От невозможного желания до нее дотронуться темнеет в глазах, приходится сжимать кулаки. Но Лиса понимает меня по — своему.
— Не сердись, пожалуйста. Я на минутку, сейчас уйду.
— Я не сержусь. Может быть, чаю?
— Нет, — поспешно отказывается. — Я представляю, как это выглядит со стороны, но мы взрослые люди, и не сказать я не могу.
Глаза огромные, испуганные.
— Что сказать? Лиза, что у тебя случилось? Не молчи, ради бога, — прошу ее.
Она открывает рот, но не произносит ни звука.
— Лиса, что случилось? — делаю шаг к ней, кладу руки на плечи.
С трудом сдерживаю себя, смотрю в ее глаза. Они неожиданно наполняются слезами.
— Я беременна, — шепчет и всхлипывает.
Моя вселенная взрывается. В голове какая-то мешанина из чувств и мыслей. Так, завтра в ЗАГС, потом свадьба, платье и все, что там еще положено. Родители не успеют прилететь, ну и ладно. В конце концов, распишут нас и без них. Дом нужно перестроить, и быстро. Пока поживем у меня. Что еще? Нужен врач. Самый лучший. Где взять? Завтра же узнаю. Может, в Кремль позвонить? Внезапно одна, самая яркая мысль заслоняет все остальные: у нас будут ребенок!!! Лиса смотрит на меня, замерев в ожидании моей реакции. Приходит понимание того, как мое молчание может выглядеть в ее глазах.
Родная, прости, у меня просто нет слов. Впервые за всю свою жизнь, я не могу подобрать слова, чтобы выразить то, что чувствую. Глубоко вдыхаю, что бы хоть как-то успокоиться, но Лиса закрывает мне рот ладошкой. Теплой, мягкой, невероятно вкусно пахнущей ладошкой. Прикрываю глаза, вдыхаю ее запах и касаюсь губами. Сейчас самое время расставить все точки над «и» и сообщить рыжей, что теперь она просто обязана выйти за меня замуж.
Но Лиса опережает меня:
— Женись на мне, пожалуйста!
И разве я могу ей хоть в чем-то отказать?
Эпилог
Зима в этом году выдалась совершенно странная — теплая и без снега. Тем большей неожиданностью было проснуться утром и обнаружить, что дом замело практически полностью.
До нового года оставалось несколько дней. Лиса была глубоко беременна, на работу не ходила, и мы переехали в дедов дом, предварительно слегка перестроив его. Родители Лисы, мои многоуважаемые тесть с тещей, приехали еще вечером, сегодня ожидался Лизин дед, мои же родители должны были прилететь только тридцатого декабря. Как Владимир Константинович до нас теперь доберется, даже ума не приложу. Еще с вечера разыгралась метель, снег шел всю ночь и не прекратился до сих пор, дороги основательно заметены. Можно вызвать рабочих, чтобы они расчистили путь к дому, но при таком снегопаде это практически бесполезно — трактор не успеет проехать, а дорогу опять заметет снегом. Может, вызвать вертолет?
— Что будем делать с дедушкой? — спросил у Лисы, когда мы завтракали.
— А что с ним делать? — удивилась Лиса.
— Ему надо как-то до нас добраться.
— Дорогой зять, — вмешалась в разговор моя теща, — я вас уверяю, профессор Вяземский справится и без нас. Поверьте мне на слово.
Решил не спорить, и разговор плавно перетек на другие темы. Собственно, основной темой были предстоящие роды. Имея за плечами не только высшее медицинское образование, но и родителей — педиатра с гинекологом, Лиса вроде как не волновалась. Я же изо всех сил старался следовать ее примеру, но получалось, увы, не всегда. Уже был выбран роддом и врач, достойный доверия. Уже подготовлена детская в нейтральных тонах — Лиса категорически отказывалась узнавать пол нашего наследника, и так называемое приданое. Я прочитал кучу литературы и даже посмотрел (тайком от жены и ее родственников) курс «молодых родителей». Но все равно было как-то волнительно, как-то не по себе. Мне все казалось, что Лиса, идеально отходившая всю идеальную беременность, выкинет какой-нибудь фортель напоследок. Что, собственно, и произошло.
В обед позвонил Владимир Константинович с сообщением, что он стоит в пробке в центре Москвы.
— То ли еще будет на выезде, — хмыкнул я и собирался развить эту тему, но тут раздался голос моей неугомонной жены.
— Рок! Ты не волнуйся, но, кажется, я рожаю!
Она стояла у лестницы на втором этаже, держась одной рукой за перила, а второй поддерживая животик.
— Спокойно, — скомандовал я, то ли ей, то ли себе, прикидывая в уме, что быстрее — вызвать сюда скорую или ехать в роддом самим.
— Воды отошли? — по-деловому спросил мой тесть.
— Отошли, — кивнула Лиса.
— Схватки? — подала голос теща.
— Каждые пять минут, — отрапортовала Лиса.
— А чего ты ждала? — строго спросила у дочери Мария.
— Я не ждала, все как-то быстро произошло.
— Так, — я попытался вернуть себе роль главного, все-таки я отец этого семейства, — сейчас поедем в роддом.
Лиса не успела ответить, вмешался тесть:
— Егор, у нее, скорее всего, стремительные роды. Вы никуда не успеете, тем более по такой погоде.
— И что? — я действительно не знал, что делать.
— Ничего, — Петр пожал плечами, — будем рожать.
— Где? — не понял я.
— Да вот хотя бы в столовой, — он махнул рукой, — у вас там прекрасный стол.
Я перевел взгляд в сторону прекрасного стола, и тут телефон в моей руке ожил голосом Лизиного деда. Я совсем про него забыл.
— Уже рожаете?!
— Кажется, да, — ответил неуверенно.
— Вот и прекрасно, — оживился Владимир Константинович. — Тогда я ускоряюсь и бригаду с собой захвачу.
Он отключился, не дав мне ответить.
В этот момент Лиса болезненно поморщилась и зашипела сквозь стиснутые зубы.
— Стой, — скомандовал и кинулся к ней по лестнице, — я тебя снесу, а то мало ли.
— Маша, — распорядился мой тесть, — саквояж из нашей комнаты, а я стол приготовлю.
Пока я переносил Лису в столовую, ее родители развили бурную деятельность. Стол был очищен от посуды, после чего безжалостно облит йодом. Мелькнула мысль, что дизайнер, который нам этот стол сосватал, узнав, как мы обошлись с антикварным раритетом из ценных пород дерева, покончит счеты с жизнью.
