ковре у наших ног в окружении кучи игрушек, смотрит в экран телевизора.
— Насть, останетесь сегодня у меня? — касаясь губами уха, шепчет Греховцев.
— Здесь? Нет, Кир, мы домой.
— Пожалуйста. Нам втроем в твоей однушке тесно.
Повернув к нему голову, многозначительно приподнимаю брови. Втроем?..
— Какой ты душный! Ни миллиметра личного пространства! — говорю это в шутку, но ему, очевидно, не до юмора.
Серьезно глядя в мои глаза, он даже не улыбается. А потом, притянув меня к себе за плечи, целует в губы. Конечно, я отвечаю, у меня много нерастраченного потенциала.
Вжавшись друг в друга, мы целуемся как малолетки, пока Кирилл не берет мою ладонь и накрывает ею свой пах.
— Останься, Насть.
Меня прошивает насквозь. Становится жарко и душно. Спрятав лицо у него на плече, я сжимаю пальцами его эрекцию.
— Ладно, — решаюсь я, — только один вопрос… можно?
— Валяй.
— У вас с Кариной свадьба на лето запланирована была. Это правда?
— Серьезно? — задумавшись, хмурит брови, — первый раз слышу, мне приглашение не присылали.
— Кир, — легонько толкаю в плечо, — я хочу знать!
— Кто тебе сказал, Насть? Карина?
— Ну, а кто же?
— Она тебе звонила?
— Нет, мы однажды случайно встретились во дворе дома ее родителей.
— Это пи*деж чистой воды. Какая, нахрен, свадьба, если ты, Настена, взяла и перекроила всю мою жизнь?.. Мозг мне взорвала… приворожила…
— Я ничего не делала, — проговариваю уверенно.
— Специально — нет, — смеется он, — это все твои феромоны.
Кирилл.
Ромаша, к счастью, уговаривать остаться у меня не пришлось. После мультиков приглашаю его в ванную на вечерний моцион. Хорошо, что додумался приобрети все необходимые детские принадлежности.
Настя лишь усмехается моей продуманности.
— Пижаму тоже прикупил?
— Две, — киваю головой, — белую и голубую.
— Эта! — вскрикивает Ромка, указывая на голубую с Немо.
— Мне тоже приобрел? — кусает щеку изнутри.
— Ты можешь взять любую мою футболку. Выбери в шкафу.
Выпрямившись, Настя поворачивается ко мне спиной и распахивает сразу обе дверцы шкафа.
Прячу улыбку в кулак. Пусть даже не надеется найти там чужие вещи.
— Что, ни одной кружевной сорочки? — спрашивает деланно безразличным тоном.
Бл*дь! Да!!! Больше, Настя! Задуши меня своей ревностью! Если и сдохну, то от кайфа.
— Ох, Настен… — вздыхаю огорченно, — даже и не знаю… поищи получше.
Бросив через плечо настороженный взгляд, она внимательно осматривает полки и, естественно, ничего не находит.
— Ладно, — бормочет, выбирая одну из стопки футболок, и зачем-то сразу подносит ее к носу.
Она, наверное, стиральным порошком пахнет, но Настя, вдыхает полной грудью и крепко зажмуривается. Охренеть.
— Я в душ, — отвечает на мой ошарашенный взгляд.
— Э… О’кей, мы с Ромашом тогда спать ложимся.
— А сказка? — возмущается сын.
Этот момент я не предусмотрел и книг не купил. Поэтому приходится изворачиваться — вспоминаю сказки, которые в детстве мне рассказывала мама. На третьей Ромаш начинает клевать носом. На четвертой, взятой прямо сейчас из моей головы, крепко засыпает.
Вау! Усыпил сына, мать вашу! Аж горло дерет от эмоций.
Склонившись, затягиваюсь детским запахом и бережно укрываю его одеялом.
Настю нахожу в кухне. Босая, в моей футболке, что ей почти до колена, стоит, подпирая бедрами подоконник и смотрит в экран своего телефона.
— Как успехи? — интересуется, заметив меня.
— Спит, как сурок.
Медленно на нее двигаясь, наблюдаю, как розовеют ее щеки, глаза загораются уже знакомым блеском, быстрый язычок пробегается по губкам.
Пфф…
Торкает сильно. Каждое движение Насти, взгляд, жест — все находит во мне отклик. Тогда ведь, три года назад точно также было. Цепляла меня, раздражала, будоражила. Только мне, дураку, этого тогда не надо было. Бесила ее навязчивость, потому что казалось, что она лишала меня права выбора.
Подбираюсь ближе, ставлю руки на подоконник по обеим сторонам от Насти. Она замирает, как пойманный в силки зверек, дышит через раз, а потом сама ко мне подается. Обвивает шею и тянется к моим губам.
Целуемся нежно, потому что хочу максимально ее расслабить. Вижу, что зажата, неуверенно чувствует себя на новой территории. Поди, в каждом углу призрак Карины мерещится.
Но скоро выдержка моя заканчивается, хватаю ее за бедра и впечатываю в себя. Охает мне в рот, и у меня срывает чеку. Пробравшись руками под футболку, впиваюсь пальцами в ягодицы. Настя без трусов.
Бл*дь, бля-а-а-а-дь…
На нежности меня больше не хватает. Буквально вгрызаясь в нее поцелуем, тараню сладкий рот языком. Она под моим напором немного теряется, но все равно отзывается. Вонзая ногти в кожу головы, говорит, что нравится, поощряет продолжать.
— Настя… Обхвати меня ногами…
Поддеваю ее под бедра и несу в гостиную. Держа ее на весу, усаживаюсь на диван.
Смотрим друг другу в глаза. С недавних пор я полюбил это занятие, потому что в глазах Настены можно прочесть больше, чем она соизволит озвучить. Осторожная стала, каждое слово обдумывает, лишнего не скажет.
Сейчас в ее глазах немного неуверенности, желание и предвкушение.
— Я дурею от тебя, Настя, — проговариваю сипло.
Она медленно моргает, взгляд делается томным, густым. Скользнув по лицу, опускается на мои губы. Поцеловать хочет. Сама.
Откинувшись на спинку дивана, предоставляю ей полную свободу действий. Чувствую, как резко сжимаются ее бедра, член, откликнувшись, упирается башкой в штаны.
— Греховцев хочет, чтобы я его поцеловала? — усмехается Настя тихо, — ситуация на грани фантастики.
— Я хочу, чтобы ты меня любила. Веришь?
— Зачем она тебе?.. Моя любовь? — склонив голову набок, улыбается она.
Мне не до смеха, честно. Осознаю вдруг, что сидящая на мне девушка самая желанная на Свете, что подвис на ней капитально. Зависим стал от мыслей ее, желаний, чувств. От последних особенно. Если от них ничего не осталось, то что я делать буду?
— Ты же не из-за Ромки со мной? — спрашиваю, еле ворочая языком.
Поддев пальцами подол футболки, Настя снимает ее через голову и бросает рядом на диван. На мне майка и трико, а она абсолютно голая.
Кровь ударяет в голову, а затем бурным потоком устремляется в пах. Выпрямив спину, накрываю груди ладонями, свожу друг к дружке, представив на мгновение, как между ними…
О, бл*дь… О чем мы говорили?..
— Настя… что на счет…
— Чего? — спрашивает, качнувшись на моих коленях.
В штанах случается прострел. Отвечаю ей толчком бедер. Моя Денежка сладко стонет.
Я срываюсь с цепи. Глажу руками все ее тело. Шею, ключицы, оттягиваю соски и стону с ней в унисон.
— Настя… скажи…
— Что, Кир?..
— Про чувства… бл*дь, — она продолжает на мне раскачиваться, — скажи… мне…
— Про чувства?.. — запускает руки мне за шею и вплетается пальцами
