Я фыркаю и прохожу остаток пути внутри самолета. Я занимаю одно место прямо посередине самолета у окна. Через несколько секунд все остальные входят и занимают свои места.
Заходит Коулз и садится на сиденье рядом со мной, и это еще больше меня раздражает.
— В самолете так много других мест, почему ты здесь?
— Поправь свое лицо, овечка, ты ревнуешь? он ухмыляется, и о, как бы мне хотелось стереть эту ухмылку с его лица.
— Какого черта мне ревновать? Меня не волнует, что ты делаешь со своими шлюхами, — шиплю я на него. — Просто оставь меня в покое до конца этого полета. Спасибо! Он только посмеивается, когда к нему подходит Лора.
— Мы взлетаем через несколько минут, мистер Манчини. Хотите что-нибудь выпить, когда мы будем на крейсерской высоте?
— Я уже говорила тебе называть меня Коулом, Лаура. В последний раз, когда я летел, ты практически кричала, Коул, от удовольствия, пока я глубоко входил в тебя своим членом, — говорит он, она яростно краснеет, а из моих ушей практически идет пар.
Он смотрит на меня, чтобы оценить мою реакцию, все еще разговаривая с ней, и мне жаль, что я не могу надрать ему задницу прямо сейчас. Я отворачиваюсь, делая вид, что не слушаю их разговор. Через несколько секунд она уходит, и мы взлетаем.
Как только мы поднимаемся в воздух, я смотрю в окна. Я вижу его особняк, и он окружен лесом на многие мили. Я вижу, где находится водопад, и это еще один длинный участок земли, прежде чем я вижу что-то похожее на дома. Это должен быть ближайший город.
Я была права, его собственность находится вдали от любой цивилизации. Я бы, наверное, заблудилась или умерла, если бы убежала от него в тот день. Я вздыхаю. Как бы я на это ни смотрела, добром это для меня не кончится.
Мои мысли блуждают по Мие, и мне интересно, как дела у моей лучшей подруги. Она ненавидит меня? Она искала меня?
В моей жизни так много неопределенностей, и я не знаю, выживу ли я. Он может быть вежлив со мной, но в конце концов его тьма поглотит его, и его потребность причинить мне боль снова возрастет.
Мои мысли снова возвращаются к записке… Знает ли человек, где я и как меня найти? Они все еще смотрят за мной? Я уже не знаю, что думать. Раньше он следил за мной, потому что в записке говорилось, что мне нужно заплатить за то, что я сделала. Я всегда плачу за вещи…
Иногда я просто хочу покончить со всем этим, чтобы не переживать боль. Почему я до сих пор этого не сделала, мне непонятно.
Нет, я не могу позволить никому победить, и каким-то образом мне нужно найти ответы о Никко, чтобы Коул мог отпустить меня, и мне никогда больше не придется его видеть.
Как только мы достигаем крейсерской высоты, она возвращается с его напитком и содовой для меня. Она стоит вокруг, бросая на него выпученные глаза, в то время как его глаза прикованы ко мне.
Я действительно собираюсь нокаутировать суку, и когда я снова осознаю состояние своих мыслей, я хочу нокаутировать себя, потому что, черт возьми, меня вообще волнует, с кем он трахается.
Тьфу, разговор о том как я облажалась?
— Это все, Лаура, спасибо, — говорит он ей, и она бросает на меня неприятный ревнивый взгляд, прежде чем уйти. Что ж, чувство взаимно, Лаура!
Примерно через час она снова возвращается, спрашивая, не нужно ли ему еще чего-нибудь. — О, черт возьми! Он в порядке. Ты можешь, черт возьми, уйти сейчас? Я взорвалась на ее заднице.
— Мне жаль ее поведение, Лаура, она еще не обучена манерам. Я пока в порядке, спасибо, — говорит он ей сладким голосом, и она смотрит на него, прежде чем снова уйти.
— Вставай, пойдём сзади, — говорит он мне. Когда я не двигаюсь, он сам расстегивает мой ремень безопасности и тащит меня к задней части самолета. Фрэнк поднимает взгляд и ухмыляется, и я отталкиваю его, а Коул продолжает тащить меня за собой.
Мы входим в спальню приличных размеров для самолета, и как только он закрывает дверь; он прижимает меня к ней, и его рука обвивает мою шею, и он сжимает ее.
— Никогда не разговаривай так с моими сотрудниками, ты меня поняла? Когда я не отвечаю, он сжимает сильнее, пока мне не перекрывают воздух. Я едва выдавливаю «да», и тут он отпускает меня.
— Переоденься, потому что ты не должна выглядеть бездомной сучкой, куда мы идем.
Я бросаю на него злобный взгляд. Ну, может, тогда тебе стоило оставить меня дома, в твоем дурацком особняке, — говорю я ему.
— Знаешь, я очень устал от твоего рта. Тебе нужно, чтобы он был заполнен моим членом, чтобы ты не говорила глупостей?
Я поджимаю губы. — Нет, мне не нужно, чтобы он был заполнен твоим крошечным членом.
— Ты же не думала, что он крошечный, когда кончала на него, не так ли? Мое лицо пылает, потому что он прав, но ему не обязательно этого знать.
— Встань на колени и не заставляй меня делать это за тебя, — резко командует он. Я думаю не делать то, что он говорит, но отказываюсь от этого, потому что, если он счастлив сейчас, у меня может быть больше шансов сбежать позже.
Когда я оказываюсь перед ним, он расстегивает свою пуговицу и достает свой твердый как камень член, прежде чем схватить меня за волосы и запихнуть свой член мне в рот. Он заходит так далеко, что я мгновенно чувствую, что задыхаюсь. Он качает мою голову вверх и вниз на своем члене, пока слюна не стекает по моему подбородку и не стекает в горло так далеко, что я не могу дышать.
Наконец, он вырывается, и я продолжаю сосать, пока он не выплеснет свою сперму мне в рот. Закончив, он застегивается и указывает на кровать, и тогда я замечаю, что там лежат платье, лифчик и пара трусиков, а туфли на каблуках стоят на полу.
Какого хрена? Этот мудак просто собирается оставить меня в таком возбужденном состоянии? Теперь я в бешенстве.
— Одевайся, — говорит он, садясь на кровать.
— Эм, ты можешь уйти, чтобы я переоделась?
— Нет, я лучше останусь здесь.
Ух, конечно, он не против остаться здесь. Хотя это трудно сделать, потому что его присутствие занимает всю комнату, я стараюсь не обращать на него внимания и стаскиваю с себя одежду, прежде чем переодеться в новую.
Это простое черное платье с длинными рукавами и разрезом до самых ног. Несмотря на то, что оно выглядит просто, я знаю, что это какое-то дизайнерское платье, и оно сочетается с черными и красными туфлями на каблуках.
Когда я оборачиваюсь, я вижу похоть в его глазах, я изгибаю бровь, и он прочищает горло, прежде чем вывести нас обратно на наши места.
Я не вижу Лауру до конца полета и чувствую облегчение, потому что она заставляет меня чувствовать себя ревнивой стервой.
Через полчаса, когда мы приземляемся, я выхожу из самолета, и мне в лицо ударяет порыв холодного воздуха. Мы только что приземлились в Нью-Йорке.
Глава 21
Эддисон
Выйдя из самолета, мы направились прямо к одной из его машин. Фрэнк и Джио снова были впереди, а мы сзади. На этот раз с Коулом было еще две машины. Одна перед нашей машиной, вторая сзади.
У меня смешанные чувства по поводу возвращения в Нью-Йорк; они варьируются от счастья до боли и печали. Это место, которое изменило мою жизнь к худшему и привело Дьявола к моей двери, и с тех пор моя жизнь не знала покоя.
Мне просто нужно найти окно возможностей, где я могу сбежать от него. Я не знаю, как я справлюсь с этим, но мне придется найти способ. Куда угодно лучше, чем оставаться с ним. Я также должна убедиться, что лучше спрячусь при следующей попытке побега.
Его слова до сих пор преследуют меня, я так тебя сломаю, что к тому времени, как я с тобой закончу, ты захочешь убить себя….
Я знаю, что он имеет в виду свои слова; он не остановится, пока я не сломаюсь без возможности восстановления. Это, вероятно, единственный способ найти покой. Я просто надеюсь, что смогу найти ответы, которые я ищу, до того, как это произойдет, или я надеюсь, что к тому времени я сбегу от него.
