class="p1">— Мистер Сэйнт, — кивает она.
— Я хочу забрать то, что просил.
Я не теряю времени и не любезничаю. Я хотел домой, к жене.
— Господин Сэйнт, — из подсобки выходит Джой, как всегда, веселый. Он давно дружит с Сэйнтами, его отец приехал сюда вместе с моим дедом много лет назад. Он был слишком стар, чтобы все еще работать, но если я что-то и знал об этом человеке, так это то, что он никогда не останавливался. — Я так понимаю, вы пришли за ожерельем? — я киваю. — Это было нелегко, — смеется он. — Мне пришлось его импортировать.
— Пришли мне счет за импорт, — пожимаю я плечами. — Я разберусь.
— Денег, которые вы собираетесь за это заплатить, вполне достаточно, мистер Сэйнт.
Джой ставит коробочку на стеклянную витрину, подвигает ее ко мне, и я открываю ее, разглядывая лежащее внутри ожерелье. Оно было потрясающим, камень сверкал, говоря о цене изделия.
— Оно идеально.
Рядом с ним лежит вторая коробка, гораздо меньше первой. Серьги, которые идеально подходили к ожерелью, и хотя ничто не могло сравниться с моей Амелией ни по красоте, ни по редкости, это было бы очень кстати.
— Я беру эти две коробочки, — говорю я.
Двадцать два миллиона, которые я за них заплатил, — ничто по сравнению с ее стоимостью. Их кладут в плотный бумажный пакет, перевязанный рубиново-красной лентой.
Подъехав к дому, я выхожу из машины и вместо того, чтобы сразу направиться в дом, где, как я знаю, Амелия будет готовиться к ночи, иду на вершину скалы, где спокойный океан, а солнце садится, окрашивая небо в розовые и оранжевые цвета. Морские птицы проносятся низко над водой, собираясь на вечернюю трапезу, а несколько лодок мирно плывут на воде. Я смотрю вниз и вижу песчаные пляжи там, где вода встречается с сушей, крутые, острые края скал выступают и смертельно опасны, но вода почти стирает этот факт. Вдоль этих скал были пещеры, глубокие пещеры, скрывающие лагуны с такой прозрачной водой, что можно было видеть все до самого дна.
Я исследовал их вместе с близнецами и братом, когда мы были детьми и все было проще. Когда не было войны и ненависти, а взрослые управляли всем, чтобы мы не видели.
В одной из этих пещер мы высекли на камне свои имена, наивные дети, которые верили, что все будет хорошо. Мы сказали, что когда-нибудь вернемся взрослыми и напишем их еще раз, уже став мужчинами.
Но сейчас этого не будет.
Не тогда, когда мой старший брат мертв, а близнецы, оба, — главные подозреваемые в списке предателей.
Я оглядываюсь назад, на дом и окна, где готовилась Амелия, но в последний раз смотрю на океан перед собой. Затем я поворачиваюсь к дому и направляюсь внутрь в поисках своей жены. Я застал ее в нашей спальне, сидящей перед зеркалом в платье цвета шампанского, с длинными темными локонами, собранными на макушке. На ней был макияж с эффектом дымчатых глаз и темно-красная помада. Она была настолько ошеломляющей, что я замер на пороге, уставившись на отражение в зеркале, которое смотрело на меня в ответ.
— Ты выглядишь потрясающе, mondo mia, — сумел прохрипеть я.
Ее щеки розовеют от комплимента.
Я пересекаю комнату, становлюсь позади нее, и мои руки ложатся на ее обнаженные плечи. Платье было облегающим, с глубоким V-образным вырезом спереди и сзади. На спине висело несколько цепочек золотистого цвета, которые подчеркивали загорелую кожу ее тела. Ее шрамы были видны, белые и розовые отметины легко проступали в просветах платья.
— Я хочу чувствовать себя красивой, — говорит она мне, опустив глаза. — Но мне кажется, что я этого не чувствую.
Я смягчаюсь, не в силах ничего поделать с этой второй натурой, когда речь заходит о ней.
— Amore mia (прим. пер. — Моя любовь), ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, пойми. Никто не может с тобой сравниться.
— Мои шрамы…
— Твои шрамы делают тебя той leonessa, которой ты являешься. Они делают тебя воином, бойцом, не сомневайся в своей силе.
Она кивает, но не выглядит убежденной.
Я кладу бумажный пакет на туалетный столик.
— У меня есть кое-что для тебя сегодня.
Ее голубые глаза встречаются с моими.
— Правда?
— Да, — я подтверждаю. — Теперь поверь мне, в этом мире нет ни одной вещи, которая могла бы сравниться с тобой.
— Габриэль, — начала она.
— Послушай, — приказываю я.
Она закрывает рот.
Эта девушка действительно выглядела сегодня прекрасно.
Я достаю из пакета большую из двух коробок и кладу ее на туалетный столик. Я открываю ее, и ожерелье, лежащее внутри, переливается и сверкает в свете ламп, установленных вокруг зеркала.
— Габриэль, — задыхается она.
— Это самый редкий бриллиант в мире, — говорю я ей. — Я не смог найти ничего более подходящего, чтобы сравниться с тобой, Амелия.
Я поднимаю ожерелье с упаковки. Это тонкая золотая цепочка, которая будет плотно обхватывать ее горло, а в центре висит еще одна, внизу которой находится красный драгоценный камень. Судя по длине, кулон будет располагаться прямо между ее грудями.
— Как бы мне ни нравилась моя рука в качестве твоего ожерелья, Амелия, я знал, что она не может быть там вечно, поэтому это был следующий лучший аксессуар для женщины, которая хранит все мое сердце, — я позволил своим пальцам обхватить ее горло, моя загорелая кожа контрастировала с ярким золотом ожерелья, и заставил ее поднять подбородок. — Открой другую коробку.
Она потянулась к ней, открыла крышку и увидела серьги в виде листьев, которые, следуя изящному изгибу уха, поднимались вверх. В каждом втором листочке сидел еще один красный бриллиант, гораздо меньше, чем мне хотелось бы, но от того, как она смотрит на них, я не смог не наполнится гордостью.
— Это прекрасно, — вздохнула она, прикладывая одну из сережек к уху, а другую, нежно касаясь пальцами.
— Это для тебя, amore mia.
— Ты не должен был, — говорит она,
— И именно поэтому я это сделал, Амелия. Потому что ты заслуживаешь этого, хотя и не веришь, что это так.
— Это слишком, — вздыхает она.
— С тобой никогда не бывает слишком много.
Она целует меня, размазывая помаду, надевая украшения, которые я купил для нее, и красивое платье, которое она разработала, а Сьерра сшила. Она была ходячей мечтой.
— Дай мне двадцать минут, — говорю я ей. — Есть еще одна последняя вещь.
Она кивает, отпуская меня, но я целую ее в последний раз, прежде чем скрыться в своей гардеробной и переодеться в темно-серый костюм и белую рубашку. Я укладываю волосы, затем беру ее за руку и веду