в свой кабинет.
— Я хочу, чтобы ты повеселилась, — говорю я ей. — Наслаждайся своим временем, Амелия, но я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Я знаю, — кивает она.
Я сажусь в кресло за своим столом и открываю ящик, в котором лежит маленький, легкий пистолет и предназначенная для него набедренная кобура.
— Иди сюда.
Она останавливается между моих раздвинутых ног.
Потянувшись вперед, я беру рукой ее колено и поднимаю, упираясь носком шпильки в край моего кресла. Мои руки гладят ее икры.
— Ты знаешь, как это сделать, — говорю я. — Ты делаешь это без колебаний. Нет никаких вопросов. Ты стреляешь первой.
Я просовываю ее ногу в кобуру и плавно поднимаю вверх, пока она не останавливается на ее бедре, мои пальцы слегка касаются ее кожи, высоко и близко к той сладкой точке.
Ее дыхание срывается с губ, пока она следит за каждым моим движением.
Я фиксирую кобуру достаточно высоко, чтобы она была скрыта длиной ее платья, а затем сжимаю руками ее бедра, не сводя с нее глаз.
— Ты будешь в безопасности для меня, Амелия, — говорю я ей. — Ты вернешься домой ко мне.
— Да.
— Всегда?
— Всегда, — обещает она.
Я затягиваю ремешок, пока она не задыхается от боли, а затем от удовольствия, когда я позволяю своей руке блуждать дальше, проводя по ее покрытой кружевом киске.
— Не смотри!
— Что?
— Это на потом, сюрприз.
Кончики моих пальцев впиваются в самый верх внутренней стороны ее бедра.
— Я не люблю сюрпризы
— Этот тебе понравится, — она обещает.
Раздувая ноздри и успокаивая свою потребность, я подавляю желание сорвать с ее тела это прекрасное платье и нагнуть ее через стол. Вместо этого я беру маленький пистолет и вставляю его в кобуру, держа ее ногу приподнятой, а носок ее туфли на краю кресла.
— Он прост в обращении, — объясняю я, нарочно проводя пальцем по чувствительной коже ее внутренней поверхности бедра. — Вот предохранитель, — я указываю на маленькую кнопку. — Он заряжен. Прицеливаешься — стреляешь.
— А если я промахнусь? — она задыхается.
— Ты не промахнешься, leonessa. Ты делаешь все, чтобы вернуться ко мне домой.
— Да, — соглашается она.
— Это моя девочка.
Глава 41
Амелия
Я чувствовала себя красивой, даже больше, чем просто красивой. Я не могла объяснить волнение в своей груди или то, как, держа руку Габриэля в своей, его смертоносное тело рядом со мной, я чувствовала себя просто королевой. Даже с видимыми шрамами, что я не могла не заметить, когда надевала платье. Я старалась не смотреть на них, потому что в этом случае у меня случилась бы истерика, но, глядя на Габриэля, я не могла отделаться от ощущения, что весь мир лежит у моих ног.
Вес пистолета на бедре немного мешал мне, но я уже привыкла к нему, металл грел кожу.
Сьерра спрыгнула с барного стула и помахала нам рукой. В красном платье она была великолепна, материал обтягивал изгибы ее тела, а разрезы на ногах дразнили. Ее темные волосы были перекинуты через плечо, а на горле поблескивал серебряный колье-чокер.
— Это то платье! — она визжит, когда мы останавливаемся перед ней, берет меня за руку и заставляет кружиться. — Ты выглядишь великолепно, Амелия!
Я позволяю ей взять меня за руку и оттащить от Габриэля, но он и Энцо остаются за нашими спинами. По дороге сюда Габриэль сказал мне, что это казино принадлежит ему.
В баре я опустилась на табурет и заказала бокал вина, когда рука Габриэля скользнула по моему бедру, а его тело прижалось к моей спине.
— Не уходи далеко, оставайся там, где я тебя вижу, хорошо?
— Похоже, у тебя паранойя, Габриэль
Он целует мой висок
— У меня много врагов, Амелия, и на мою жизнь было совершено множество покушений. Я забочусь не о себе, а о тебе, они будут использовать тебя, если почувствуют, что у них есть шанс, я сглотнула. — Но мы не будем прятаться, и я не буду держать тебя в клетке, как птицу.
Я киваю.
— Я уверена, что все будет хорошо, — отмахиваюсь я, но нервные мурашки пробегают по позвоночнику. Я не забыла, как опасно быть с таким мужчиной, как Габриэль, но, услышав это вслух, все стало слишком реальным.
— Может быть, и так, но ты понимаешь, да? — спрашивает он. — Ты не выходишь из поля моего зрения.
— Да, сэр, — шучу я, поднимая бокал вина и ухмыляясь, пока он ворчит мне в ухо.
— Моя красивая жена, — рычит он. — Потом тебе будет не до шуток, когда ты будешь кричать на моем члене, — я поперхнулась вином. — Не притворяйся, что тебе это не нравится, leonessa, я знаю, что творится в твоей хорошенькой головке. Готов поспорить, что ты уже намочила свои трусики, думая об этом.
— Габриэль, — заикаюсь я.
Его пальцы напряглись на моей ноге.
— Мы собираемся исследовать все твои фантазии.
— Что я пропустила? — восклицает Сьерра, прерывая момент. — O, простите, я что-то прервала?
— Нет, нет, — я опустошаю половину своего бокала, пытаясь незаметно сжать бедра вместе, как будто это может остановить тупую пульсацию, которую он только что вызвал своими грязными словами.
Я чувствую, как он улыбается мне в висок, прежде чем отстраниться.
— Я как раз говорил своей жене, как потрясающе она выглядит в этом платье.
Он берет с барной стойки хрустальный бокал и отпивает из него.
Энцо хмыкает. Господи, он все слышал, не так ли? Я прижимаю пальцы к переносице, мои щеки пылают. Как я могла забыть, что мы не одни?
Позади нас шумело казино, столы были забиты, раздавались приветственные крики, в баре было не менее оживленно, из колонок, расставленных по всему залу, играла негромкая музыка.
Габриэль держался рядом со мной, разговаривая со Сьеррой о бутике, а Энцо оставался стоически молчаливым, задумчивым титаном, следящим за тем, чтобы люди обходили нас стороной. Было легко, светло, словно мир не пылал, а Габриэль не был безжалостным человеком, правящим городом.
Я могла иметь оба мира.
Я расслабленно прижимаюсь к нему, довольная тем, как все прошло.
Пока из казино не доносятся громкие крики. Я оглядываюсь, чтобы увидеть массу людей, которые внезапно начали драться, бросать пивные бутылки и стаканы, пускать в ход кулаки.
— Энцо, — рычит Габриэль. Не прошло и секунды, прежде чем его длинные, крепкие ноги сокращают расстояние между ним и группой.
— Он не сможет справиться со всеми! — кричит Сьерра.
— Ты удивишься.
Но Габриэль слишком верил в это, потому что, хотя несколько человек остановились и просто смотрели, толпа была слишком велика, чтобы он мог справиться
