«Подождет, — Валерия отложила телефон. — Прием до шести, не так долго осталось».
Вскоре от Грэма пришло еще одно сообщение: три восклицательных знака без слов, что говорило о крайней степени недовольства.
Восклицательный знак в их системе шифров означал срочность, и до сих пор применялся лишь однажды. Галецкая тогда его также проигнорировала: после приема по плану были парикмахерская и маникюр. Решила ничего не менять: мол, села батарейка, а потому сообщение не получила. Наказание последовало незамедлительно: Грэм уехал в тот же вечер и даже денег на оплату квартиры не оставил! А ведь она так старалась загладить свою вину, так его ублажала!
Но теперь ситуация была иной: Грэм — не просто любовник, строивший планы совместного будущего, в которые она и раньше не верила. Теперь их связывало общее дело, а это было куда важнее. Надо было что-то придумать, чтобы сорваться с работы.
Проводив пациента до стойки администратора, Лера вдруг закатила глаза и стала медленно оседать на пол. Правда, успела ухватиться за поручень, чтобы упасть поаккуратнее.
— Валерия Петровна, что с вами? Вам плохо? — тут же подскочила к ней Алеся, помогла встать, усадила на диванчик. — Сердце? Воды?
Галецкая кивнула, сделала несколько глотков из поднесенного ко рту стакана.
— Давайте я приглашу терапевта.
— Я сама терапевт. Давление. Третий день держится.
— Кардиолог недавно ушла… Вам в таком состоянии нельзя работать. Надо отменять прием.
— Нельзя. Сама говорила, что пациенты жалуются. Кого волнует, что врач тоже может заболеть?
— Нет-нет, — запротестовала девушка. — Жаль, что главврач уехал на совещание и предупредил, что уже не вернется… Он к вам не заходил?
— Нет.
— Не успел, значит. Его срочно вызвали. Сейчас я позвоню, объясню ситуацию…
— Не стоит, — остановила Галецкая. — Нам обеим не поздоровится. А покажите запись, пожалуйста… Так… Этому я сама позвоню, этому тоже… Вот этих двоих не знаю… И эта фамилия мне не знакома. Алеся, вы меня очень выручите, если перезвоните вот этим троим и предложите записаться на следующую неделю. Или на субботу. Я могу начать прием на час раньше. Алеся, сделайте, пожалуйста!
— Конечно, Валерия Петровна! Езжайте домой! Я всё сделаю!.. Только у вас там уже человек сидит…
— Я с ним сама поговорю.
Ровно через пятнадцать минут Валерия села в машину, завела двигатель, растерянно глядя по сторонам: ну и где же Грэм?
Неожиданно открылась задняя дверца, кто-то шмыгнул внутрь салона. Не успела она испугаться или возмутиться, как услышала:
— Вперед, к проспекту.
Это был голос Грэма. Глянув в зеркало заднего вида, она с трудом узнала его. Поношенная одежда, кепка с длинным козырьком, прикрывавшая лицо.
— Дальше к кольцевой, — сползая на пол между сиденьями, скомандовал он. — Считай, что у нас романтическое свидание с выездом на природу…
— …Владимир, поверьте: мы не из милиции. Но, несмотря на то, что мы — пострадавшая сторона, готовы помочь вашему брату. С условием, что он поможет нам найти тех, кто подтолкнул его к этому делу, — Андрей Леонидович старался говорить спокойно, но убедительно.
Безрезультатно. Молодой человек выбрал иную политику.
— Я яшчэ раз паўтараю: вы не па адрасе. У мяне няма сувязі з Максімам. Апошні раз мы бачыліся некалькі дзён таму. Ён папярэдзіў, што з’язджае. Думаю, ужо з’ехаў, — молодой человек поправил очки и, давая понять, что разговор окончен, многозначительно посмотрел на часы. — I ўвогуле: усё, у чым яго абвінавачваюць, поўная лухта! Ён не мог нашкодзіць камусьці, такая ў яго жыццёвая філасофія. Я заўсёды браў з яго прыклад. Да таго ж Максім — мой брат, так што, калі б і ведаў штосьці, вам дакладна не сказаў бы. Прабачце, у мяне работа стаіць, — встал он со скамейки.
Поляченко с Ладышевым тоже поднялись.
— Мы уверены, что он никуда не уехал. Вчера вечером его видели в Крыжовке.
— У Крыжоўцы?.. Абазналіся! — заявил молодой человек.
— Что ж… Надеюсь, когда вы поймете серьезность нашего разговора, будет еще не поздно. Позвоните, если вдруг что-то вспомните, — протянул визитку Поляченко.
— Или мне, — впервые вступил в разговор Ладышев и тоже протянул визитку.
— Вадзім Сяргеевіч Ладышаў, — прочитал Владимир Обухов. — Дык вось вы які… Ну, дзякуй, што так крута змянілі жыццё маёй сям’і. Вам мне дакладна няма чаго сказаць! Забярыце, — протянул он визитки обратно.
— Вы ошибаетесь. К тому, что жизнь вашей семьи изменилась, я не имею отношения.
— Во як? А што наконт відэазапісу, які вы падкінулі ў дэпутацкую прыёмную маці? Бацька стаў інвалідам, сям’я распалася. Каб ведаў, што тэта вы выклікалі мяне на размову, і не выйшаў бы.
— Подождите! Один вопрос: почему вы так уверены, что это сделал Вадим Сергеевич? — снова вступил в разговор Поляченко.
— Таму што ён знайшоў тэты запіс у доме калегі бацькі. Яна збірала на яго кампрамат, а вы скарысталіся гэтым.
— Это вам отец рассказал?
— Не мне, брату. I не толькі ён.
— Кто еще?
— Адна жанчына, якую вы любілі, але яна вас кінула. Вось вы і вырашылі абаім адпомсціць. Наколькі я памятаю, яе звалі Валерыя. За дыск вы захацелі шмат грошай, яна вам іх перадала. А вы тым не менш усё роўна пусцілі ў ход відэа.
Ладышев с Поляченко переглянулись.
— А кто вам сказал, что я взял деньги?
— Тая жанчына і сказала.
— И вы ей поверили?
— А чаму не? У выніку яна таксама пазбавілася працы і страціла сям’ю. Так што ўсё супадае. I ведаеце што… Калі Максім усё-такі парушыў свае правілы і вырашыў вам адпомсціць, дык я на яго баку. Шкада, што ён не ўсё пралічыў і зараз яго шукаюць.
— То есть вы подтверждаете, что основной мотив вашего брата — месть? — уточнил Поляченко. — Ошибаетесь: Вадим Сергеевич действительно не имел к этому делу никакого отношения. Как доказательство сейчас я вышлю вам видео… — достал он телефон.
— Не старайцеся! Я не буду глядзець.
— И все же посмотрите. Для полноты информации. Там рассказ человека, который развез диски. И имя того, кто всё организовал. Дочь женщины, которая собирала компромат.
— Не спрабуйце мяне пераканаць! Усё тэта ўжо не мае значэння: сям’я разбурана, бацька — інвалід, Максіма шукаюць. Я не буду глядзець, — повторил Владимир.
Тем не менее в его глазах мелькнуло сомнение.
— Ваше право, мы не можем вас заставить. Ясно одно: кто-то сыграл на желании Максима отомстить, втянул его в грязное дело. Еще не поздно отказаться от мести и… возможно, спасти свою жизнь. Те, с кем он связался, профессиональные бандиты. А они не оставляют в живых свидетелей.
— Гэта выключана! Мой брат ніколі і нікому не дазволіць сябе выкарыстаць. I бандыты яму не страшныя!
— И все же, если хотите помочь брату, перешлите ему эту запись. Если он действительно такой принципиальный, пусть сам решит, как правильно поступить.
— Я вам ужо сказаў: у мяне няма сувязі…
— В интересах Максима сдаться самому и сдать подельников. Дальше мы постараемся ему помочь, — перебил Поляченко.
— Я обещаю, — добавил Ладышев и снова протянул визитки.
Владимир скривился, но на сей раз их взял.
— Добра, я вас пачуў. Да пабачэння!
Молодой человек развернулся и зашагал к крыльцу здания, где базировалась известная компания — разработчик компьютерных программ.
— Где сейчас брат, он действительно не знает. Но, уверен, связь они поддерживают, — глядя ему вслед, пробормотал Поляченко. — Подождем. Ты сейчас куда?
— Валерию Петровну искать, — мрачное лицо Ладышева стало злым. — Век бы ее не видеть, но придется. Деньги она мне передала… Сволочь!
Продольные морщины на его лбу стали еще глубже.
— Не советую. Можем спугнуть. Пусть с ней сначала спецы поговорят, попугают. Я уже сообщил, где ее искать. А тебе лучше пока не попадаться ей на глаза.
— Хорошо, — согласился Вадим. Видеть Валерию ему хотелось меньше всего на свете. — Тогда я домой, к матери.
