Мы с Оуэном переглянулись. Мы знали, что он имеет в виду Хенрика. В последнее время он только и говорил, что о Хенрике и Мелани: будто Мелани врет, а Хенрик какой-то странный, и Мелани куда-то убегает, а Хенрик что-то скрывает. Хенрик то, Мелани се…
Я привык слепо верить каждому слову и всем подозрениям старшего брата, потому что сам был еще маленьким и глупым, к тому же Эган защищал нас от любых проблем, которые могли рассердить отца, но мне даже в голову не приходило, что Эган так ненавидит Хенрика.
Да, иногда я видел, как Эган подшучивает над ним, а то и откровенно издевается.
Хенрик учил меня чинить мотоциклы, а еще мы с ним обсуждали комиксы. Разумеется, я не мог сказать об этом Эгану, потому что он запретил нам даже близко подходить к садовнику. Все они ненавидели Хенрика, и мне приходилось притворяться, что я тоже его ненавижу.
Хотя я ничего не терял, если бы попытался изменить мнение Эгана на этот счет.
– Черт, мы же столько раз были в домике Хенрика и ничего такого там не видели, – сказал я. – Или ты хочешь что-то ему подбросить?
Эган посмотрел на меня в зеркало заднего вида; его серые глаза вспыхнули яростью. Тема Хенрика всегда его злила – он подозревал, что этот парень далеко не такой хороший, каким кажется, и скрывает много чего опасного.
– Нет! – твердо воскликнул он. – Мелани боится и просит нас помочь, мы не можем отказать ей в этом.
Я стоически вздохнул и посмотрел на Адрика в поисках поддержки, но он, прижавшись лбом к стеклу, смотрел в пустоту, надев наушники и включив музыку на полную мощность. Его апатично-меланхоличное настроение было просто невыносимо, но никто не мог вывести его из этого состояния.
Разве что Мелани.
– Нельзя верить словам кузины, – напомнил я Эгану. – Это знает каждый дурак.
Эган вцепился в руль обеими руками, и мы тронулись. Все его тело было напряжено.
– Да, она сумасшедшая, психованная, просто дерьмо, прилипшее к дорогим туфлям, – сердито признал он, – но, быть может, что-то в этом есть. Хенрик никогда не внушал мне доверия. Он слишком… слишком хороший. – Эган скорчил мерзкую рожу. – Нельзя доверять настолько хорошему человеку. Не бывает таких идеальных людей!
Он посмотрел на нас обоих в зеркало заднего вида, ожидая поддержки. Однако не получил ее. Оуэн со скучающим выражением рисовал чертиков на запотевшем стекле, а я в упор смотрел на него невинными глазами, похожими на два фонаря, готовых вот-вот загореться.
– Ты тоже выглядишь чокнутым, – равнодушно заметил Оуэн, нарушив молчание. – Кажется, мы тебя уже потеряли.
Эган ничего не ответил. Лицо его выглядело задумчивым и расчетливым.
– Там что-то есть, точно вам говорю, – продолжал он. – Хенрик точно что-то прячет. На сей раз Мелани не врет, как ни трудно в это поверить.
Он посмотрел на Адрика. В последнее время он часто смотрел на брата вот так: мол, защищаешь ты Мелани или нападаешь на нее. Адрик ее защищал, Эган – нападал, и из-за этого они без устали ругались. А что хуже всего, мне хотелось быть беспристрастным, но не получалось. Поведение Адрика было слепым, глупым и злило даже меня.
Адрик ничего не сказал. Казалось, он даже перестал обращать на нас внимание.
– Ну ладно, в таком случае где искать? – спросил я. – Мы уже все перерыли и не нашли ничего такого, что подтвердило бы твои подозрения.
Эган прищурил кошачьи глаза. Внезапная идея озарила его лицо веселой, но демонической улыбкой. В такие моменты я особенно восхищался братом. У него возникали поистине грандиозные идеи, для меня он был безусловным лидером, умным и храбрым; он ничего не боялся, и я считал его рыцарем без страха и упрека. И, разумеется, хотел быть на него похожим.
– Нет, не все, – прошептал он, принимая командирскую позу. – Я хочу отправить его в магазин за покупками, а когда он уйдет, мы проберемся к нему в дом и снова все осмотрим, ясно?
Оуэн приложил руку к виску, словно отдавая честь на военный манер.
– Есть, сэр! – воскликнул он.
– Когда приедем домой, вы двое подниметесь ко мне в комнату и возьмете фонарики – на тот случай, если вдруг вырубится электричество. И не забудьте взять ключ от дома Хенрика, он спрятан у меня под креслом.
Оуэн снова отсалютовал.
– Есть, сэр!
Эган посмотрел на него, как на идиота, и показал средний палец.
Оуэн в ответ рассмеялся.
Мы добрались до особняка к семи часам вечера. Дождь по-прежнему лил не переставая. Как и предвидел чертов Эган, электричество отрубилось, и мы еще из машины увидели, что все четыре этажа дома погружены во тьму.
Когда припарковались у подъезда, чтобы не промокнуть, Эган направился прямиком в домик Хенрика, отправить его за покупками. Адрик начал выгружать вещи (потому как ему было все равно, промокнет он или нет), а мы с Оуэном пошли в дом за ключом и фонариками. В подвале стоял генератор, но только безумец сунулся бы туда в такую темень.
Мы с Оуэном вошли в дом. Там было темно, так что мы зажгли фонарики на мобильниках, хоть и довольно слабые, и поднялись по лестнице главного вестибюля.
– Когда разберемся с Хенриком и Эган наконец-то уймется, ты мне покажешь, где это место, ладно? – попросил я Оуэна, пока мы поднимались по лестнице. С минуту я поколебался, но потом все же решился и шепотом спросил: – И… ты ведь знаешь, как именно его стимулировать? В каком-то направлении, да?
Оуэн расхохотался и дружески хлопнул меня по спине.
– Боюсь, объяснения тебе не помогут, тут нужна целая коллекция порнухи, – пошутил он.
Я пристыженно нахмурился, но это не заставило меня замолчать.
– Настоящий мастер всегда стремится узнать больше, – защищался я.
– Именно так, – продолжал дурачиться Оуэн.
Мы поднялись на второй этаж и пошли по широкому коридору. Там находились все наши комнаты. Очень тихо, чтобы не услышал Адрик, если вдруг войдет в дом, я спросил:
– А ты сам с кем-нибудь этим занимался?
Я изо всех сил старался не выглядеть жалким.
– Уверен, тебе в этом деле далеко до Эгана.
Оуэн пожал плечами.
– Да, причем с несколькими.
– Им понравилось, они тебе сказали?
– А почему им не должно было понравиться? – самодовольно фыркнул он.
Мы пошли по коридору. Все наши комнаты находились по одну его сторону, одна рядом с другой. Здесь же размещались комнаты Мелани, Ригана и одна гостевая, в которой обычно спал Оуэн, когда гостил у нас.
– В том-то и дело, – сказал я очень уверенно. – Удовольствие должно быть обоюдным.
Оуэн снова рассмеялся.
– Ты сейчас говоришь романтичные банальности, прямо как Адрик. Лучше думай о том, как разложишь ее, как она будет стонать, как сделает тебе минет.
У меня не было в этом никакого опыта. Я чувствовал себя глупым, маленьким и недоразвитым. Да, я был выше всех в классе и уже накачал кое-какие мускулы, но еще не прекратил расти и по-прежнему был тощим, да и Эган то и дело уверял, что мне надо «еще подрасти». Это меня удручало, потому что даже Адрик в свои пятнадцать лет выглядел на все семнадцать.
– А ты сейчас говоришь, как Эган, – фыркнул я.
Мы вошли в комнату моего старшего брата. Она была большая, с огромным окном в глубине. В ней царили идеальный порядок и атмосфера зрелости и упорядоченности. Там стоял огромный шкаф с коллекцией обуви, столь же огромной, как его самомнение.
Я достал ключ из-под кресла, гневно стиснув губы. Оуэн понял, в чем дело, и стоически вздохнул, улыбнувшись мне по-братски.
– Уймись пока, ладно? Когда ты этим займешься, все пойдет как по маслу, и вы оба сами поймете, что и как делать. Она тебе скажет, где ее надо трогать, а ты ей скажешь, где трогать тебя, и все будет класс… – Последнее слово он протянул на манер хиппи; подобных словечек он понабрался на пляже. – Понимаешь? Будешь слишком много думать – мозги вывихнешь.
Я коснулся рукой затылка и кивнул. Вскоре моя злость утихла.
– Пожалуй, ты прав.
– И тебе не стоит заниматься этим сейчас, – добавил он, смешно закатив глаза. – Ты не сможешь получить удовольствие, как положено, уж поверь. Тебе еще нужно… подрасти.
