Я бросился к ним, не переставая кричать. Я пытался оттащить Эгана с Адриком, но безуспешно. Они оба, все еще ослепшие от ярости, опомнились слишком поздно. Оуэн пришел в себя первым и резко отшатнулся. Я снова отпрянул, пытаясь оттащить братьев.
Я смотрел на Хенрика, неподвижно лежавшего на полу. В моем мозгу неустанно стучало: «Он не шевелится, не шевелится, не шевелится…». Он лежал на спине, раскинув руки, глаза его были закрыты, распухшее, все в синяках, лицо залито кровью. Грудь его тоже была вся в синяках и окровавлена. На ней были следы ударов – наших ударов. Ни единый его мускул даже не дрогнул. Он не дышал. Совсем.
Тишина.
Мороз пробежал у меня по коже. Мелани все еще плакала.
Дождь заливал в открытое окно.
Оуэн неподвижно стоял у стены, широко открыв глаза, потрясенный и перепуганный.
Я посмотрел на Эгана: он был похож на разъяренного быка. Его грудь судорожно вздымалась. Адрик выглядел еще ужаснее: глаза его пылали яростью, а все тело дрожало как струна. Руки у обоих были в крови. Возможно, они еще не осознавали, что сотворили, но я уже знал.
Хенрик был мертв. Или казался мертвым.
Но… как же так? Ни у кого из нас не было ни пистолета, ни ножа, ни другого оружия, и тут я понял, что оно и не требуется, чтобы убить человека. В какой-то момент кто-то из нас в ярости нанес ему смертельный удар в голову, или шею, а может, грудь.
Кто из нас его убил?
Никто не знал. Очевидно, мы этого никогда не узнаем. Все мы были забрызганы его кровью, все набросились на него, все избивали его изо всех сил.
Единственное, что не подлежало сомнению: в этот вечер Хенрик погиб.
Через несколько минут слабый дрожащий голосок Мелани нарушил молчание:
– Он мертв?
Я упорно твердил про себя, что нет, нет, нет…
– Мы его убили! – в ужасе крикнул Адрик.
Впервые в жизни Эган, старший брат и лидер, которым я всегда восхищался, решающий все мои проблемы, не знал, что делать. Напротив, он ошеломленно пятился, пока не уперся в стену. Адрик заплакал от страха и безысходности. Он рыдал, как перепуганный провинившийся ребенок. Оуэн, скорчившись, неподвижно сидел на полу и так тяжело дышал, что его вздохи были слышны на другом конце комнаты. Мелани, онемев от ужаса, дрожала на кровати.
Я же просто не знал, куда деваться. Ноги дрожали.
– Что будем делать? – прошептал я чуть слышно. – Что же нам теперь делать?
Я посмотрел на Эгана в поисках ответа. На его лице застыли изумление и страх, словно он столкнулся с тем, чего никогда в жизни не видел и не ожидал увидеть. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но тут же закрыл его, не в силах вымолвить ни слова.
Он ничего не мог поделать. Скрыть это было невозможно, да и смелости у нас не хватило бы. Мы были забрызганы его кровью, а на нем следы наших побоев.
Прошло несколько минут. Я ждал, что Хенрик встанет и снова бросится на нас, но этого так и не случилось, поэтому, слегка опомнившись, мы стали совещаться. Встав вокруг трупа, мы начали думать, что с ним делать.
– Надо его похоронить, – предложила Мелани, все еще скорчившись на кровати.
– Нет! – поспешно воскликнул я. – Это не выход. Рано или поздно его найдут.
– Надо вызвать полицию, – чуть слышно проронил Оуэн.
– Нас арестуют, – возразил Адрик таким голосом, словно готов был снова заплакать. – Нас будут судить как взрослых, потому что мы знали, что делали.
– Но я же защищалась! – воскликнула кузина.
– Все равно нас посадят в тюрьму! – крикнул я.
Эган молчал, ошеломленно глядя на нас.
Оуэн схватился за голову и принялся расхаживать по комнате. Она словно наполнилась смертельным холодом.
– Мы не убийцы! – в отчаянии всхлипнул Эган. – Я не убийца!
– Если ты кого-то убил… – начала Мелани.
Но тут Оуэн рявкнул:
– Молчать!!! – Вены на его шее угрожающе вздулись. – Это ты чокнутая, а не мы!
– Оуэн! – воскликнул Адрик, бросаясь на защиту Мелани.
Наш друг повернулся к нему; в его глазах блестели слезы гнева, страха и безысходности.
– Только попробуй мне сейчас что-то сказать! – крикнул он Адрику. – Мы это сделали, защищая ее! Это она во всем виновата!
Мелани в ярости поджала губы.
– Это наша вина! – снова выкрикнул Адрик. – Нравится тебе это или нет, но это мы забили его до смерти!
За какую-то секунду все вышло из-под контроля, Адрик и Оуэн едва не подрались, но тут Эган взял себя в руки и остановил драку.
– Хватит! – прорычал он, поочередно посмотрев на нас. – Надо подумать, как теперь из этого выбираться. И драки тут не помогут.
Мы вновь заговорили, перекрикивая друг друга, но тут раздался новый голос:
– Надо позвонить папе.
Мы все обернулись в сторону все еще открытой двери. На пороге стоял Риган.
Вот черт!
Мы удивились, увидев его, поскольку думали, что он в отъезде, но еще больше испугались, ведь он увидел, что мы натворили, а Риган – не из тех, кому можно доверять.
Эган и Риган ненавидели друг друга. С Адриком Риган тоже не ладил. Ко мне он относился неплохо, и мне нравилось проводить с ним время, но теперь все полетело кувырком. Мне сразу пришло в голову, что Риган воспользуется убийством, дабы навредить Эгану, который после смерти мамы взял на себя заботу о нас.
Я был уверен, что спасения нет. Однако Риган серьезно посмотрел на нас и шагнул вперед.
– Я могу вам помочь, – предложил он. А затем рассказал свой план.
Он позвонит отцу и представит дело таким образом: Хенрик пытался изнасиловать Мелани, мы вступились за нее, и тут садовник выхватил оружие и попытался убить нас. Нам пришлось защищаться, и в итоге Хенрик погиб. Кроме того, он скажет отцу, что Хенрик разнюхал самую главную семейную тайну и собирался сообщить ее прессе: что Эган – вовсе не сын нашего отца, Эдриена Кэша, а сын его брата, с которым наша мать имела тайную связь незадолго до свадьбы. Риган был уверен: отец сможет все уладить, и нас не обвинят в преступлении.
Всем этот план понравился, за исключением Эгана. Это было очевидно. Ведь Риган делал ему одолжение, и отныне он был в долгу у Ригана, а это для него – хуже тюрьмы. Сначала он хотел отказаться, но тут Риган спросил:
– Ты правда готов отправить младших братьев в тюрьму из-за гордыни?
Эган посмотрел на нас. Мое сердце отчаянно билось. Я был слишком напуган, но больше всего боялся за Эгана, потому что Риган никогда не считал его братом, видя в нем лишь заклятого врага, и я знал, что хуже всех придется именно ему. Даже я понимал, что он откажется, и не осуждал его за это. Если мы убили человека, то должны понести наказание.
Но в конце концов Эган сказал:
– Хорошо. Действуй.
Я с облегчением вздохнул. Конечно, Риган воспользовался преимуществом. На лице у него появилась хитрая улыбка, а в глазах – зловещий блеск. Он посмотрел вниз, на тело Хенрика, а затем на Эгана.
– Встань на колени и попроси, – с расстановкой произнес он.
У меня отвисла челюсть. Оуэн застыл. Мелани лишь растерянно моргала. Впервые в жизни я ощутил страх перед Риганом, убедившись, каким жестоким и безжалостным он может быть.
– Нет! – в ярости воскликнул Эган. – Я не встану на колени! Ты намерен нам помогать или нет?
Риган заявил, что не станет содействовать, если Эган не встанет на колени. Он даже не стал слушать уговоров Адрика. Честно говоря, он не слушал никого из нас, даже когда я попросил его не совершать такой низости. Он нас попросту игнорировал.
– Ну же, ради твоих братьев, Эган, – подмигнул он. – Ты же всегда о них заботился, ведь так? Вот и защити их сейчас.
Эган молчал. Возможно, ему хотелось послать Ригана ко всем чертям, но это окончательно разрушило бы нашу жизнь. Наша судьба была столь же очевидной, сколь и ужасной. Когда прибудет полиция, Риган будет свидетельствовать против нас. Мы все обречены, даже если Мелани скажет, что Хенрик пытался ее изнасиловать. Эган не сможет ничего сделать, каким бы гениальным ни был. Теперь мы в руках Ригана, потому что он – отцовский любимчик и способен его убедить.
