– Нет. Тебя никто не приглашал.
– Я устрою сцену. Не сомневаюсь, тебе этого не хочется. – Вида Лу произнесла эти слова не повышая голоса, не меняя тона, но Дана знала, что она вкладывает конкретный смысл в каждое слово.
Дана отступила в сторону и позволила матери пройти. Посреди комнаты Вида Лу остановилась и огляделась. Дана едва не лишилась чувств, когда увидела улыбку на лице матери. Если бы она не знала истину, то могла бы под присягой подтвердить искренность этой улыбки.
– Чего ты хочешь? – снова спросила Дана.
Вида Лу выгнула шею, что-то разглядывая.
– Между прочим, ты никогда не говорила мне, что случилось с твоим ублюдком. Где он?
– Он мертв, если тебе это интересно.
– Ах-ах, какая ты колючая! Тебе надо научиться расслабляться. Этот строгий взгляд со временем наградит тебя морем морщин.
– Я считаю до трех, и если ты не…
– Я думаю, ты сделала мудрый выбор в пользу Руни Тримейна.
Ошеломленная, Дана открыла рот, но не проронила ни слова.
– Я вижу, что удивила тебя, моя дорогая.
– Я не твоя дорогая. Никогда не была ею и никогда не буду.
– Сорвалось с языка. Не важно. – Вида Лу махнула рукой. Потом надменно вздернула подбородок. – Я знаю, как Руни Тримейн относится к тебе, что он чувствует, и я думаю, он стал бы тебе превосходным мужем.
– Ты ни черта не знаешь про меня и Руни!
– Ошибаешься.
– Как ты смеешь вмешиваться в мои дела?
– Руни просто полон желания жениться на тебе. У него куча денег, которые…
– Уходи! – Дана дрожала всем телом, зубы стучали.
– Я уйду, но после того, как скажу то, для чего пришла. – Вида Лу снова улыбнулась.
– Нет. Уходи сейчас же, немедленно! – Дана, кипя и негодуя, направилась к матери. – Думай что хочешь, но за кого мне выходить замуж, я разберусь сама. Это мое дело, ты не имеешь к нему никакого отношения.
Фальшивая улыбка исчезла с лица Виды Лу, оно стало естественным, уродливым.
– Только потом не говори, что я не предупреждала тебя.
– Уходи отсюда сейчас же! И убирайся из моей жизни навсегда! – завопила Дана, теряя над собой контроль. Мысль о том, что ей придется терпеть присутствие этой женщины еще хотя бы пять минут, доставляла физическую боль. Вида Лу давно стала для нее символом зла.
Странный свет возник в глазах Виды Лу, и не менее странным стал ее голос.
– Если он и спал с тобой, это не значит, что он тебя хочет.
Дана окаменела. Ясно, что мать имеет в виду Янси. Но как она узнала? Или просто закидывает удочку? И вообще, какое ей дело?
– Я не знаю, о ком ты говоришь, – солгала Дана.
Вида Лу грубо расхохоталась.
– О, ты прекрасно знаешь о ком. Я говорю о Янси, Янси Грейнджере.
– И что?
– И что? А вот что. Если ты надеешься, что он думает о тебе, ты глубоко ошибаешься.
Дана сжала губы.
– С каких это пор ты стала авторитетом в личной жизни Янси?
– Ну, некоторое время назад, можно и так сказать.
– Ну коне-ечно, он думает о тебе! О ком же еще! – Дана рассмеялась в лицо Виде Лу. – Если я угадала, то тебе лучше поторопиться и обратиться к нему за профессиональной помощью.
– Чтобы тебя утешить и к своему стыду, должна признаться: он плохой мальчик.
– Какого черта, о чем ты говоришь?
– Ну, детка, о Янси и обо мне.
Дане показалось, что она ослышалась.
– Ты сумасшедшая! Да ничего нет между тобой и Янси! Не будь ты председателем фонда, он бы и близко к тебе не подошел. – Дана распахнула дверь и выжидательно уставилась на мать. – И вообще, запомни, мои отношения с Янси не твое дело.
Вида стояла, зло усмехаясь, потом, оглядев Дану с ног до головы, произнесла:
– О нет, это мое дело. Янси Грейнджер принадлежит мне. – Она ткнула себя в грудь длинным ногтем. – Мне! Поняла?
– Ну разве что во сне, – ровным голосом возразила Дана.
Взгляд Виды Лу на секунду замер.
– Я вижу, пора брать дело в свои руки.
– Говорю тебе в последний раз: уходи.
– Я ухожу, но запомни: держись подальше от Янси. Он мой.
– Да иди ты к черту!
Лицо Виды Лу не изменилось.
– Это ты туда отправляйся, дорогая. Янси – моя любовь.
Ньютон Андерсон улыбнулся мужчине, чью руку только что пожал.
– Для меня истинное удовольствие встретиться с вами, мистер Тримейн. Очень, очень рад.
Шелби кивнул:
– Я тоже.
Ньют представил трех остальных членов комитета, потом предложил гостю:
– Садитесь, пожалуйста. Не хотите чего-нибудь выпить?
Шелби поднял руку, опускаясь в шикарное кресло.
– Давайте сразу перейдем к делу. Вы не против?
– Отлично. – Ньют едва сдерживал волнение. Не сумев добиться окончательного ответа от Шелби Тримейна по телефону, он все же надеялся на успех, когда Тримейн согласился встретиться с ним и его партнерами.
Теперь они оказались лицом к лицу, и Ньют чувствовал, что успех, к которому он так стремился, близок. Впрочем, заранее ничего нельзя сказать. Цыплят, как говорится, по осени считают.
Шелби Тримейн – хитрый ублюдок, к тому же жадный до денег.
– Итак, приступим к делу, мистер Тримейн?
Янси снял белый халат. Слава Богу, рабочий день закончился! Да и сам день тоже. Он устал как собака. Но не настолько, чтобы не увидеться с Даной.
Адреналин бросился в кровь, стоило ему подумать о ней. Не было дня, когда бы он не боялся, что она узнает правду. Всякий раз он торопливо напоминал себе: этого не случится, если он сам не захочет ей сказать. Придет время, и он скажет. Хотелось бы надеяться, что к тому времени она влюбится в него сильно, очень сильно…
Любовь! Снова это слово возникло в уме. Он продолжал думать, что если бы он не обращал внимания, то все прошло бы, как обычная простуда. Черт возьми, он не хотел влюбляться, но влюбился! И что теперь? Брак? Дом? Дети? Внезапно Янси ощутил невероятную слабость. Ему даже пришлось сесть.
Однажды он уже прошелся по маршруту брака и поклялся никогда больше не вставать на этот путь. Черт, с его расписанием, преданностью работе, ужасным характером – какой он муж? Паршивый муж. И поэтому он не повторит такой ошибки. Но он знал, что Дана не станет жить с ним вне брака. Она заслуживает лучшей доли. Ей нужен мужчина, у которого она будет на первом месте, кто будет любить ее больше всего, даже больше собственной карьеры.
А мог бы он стать таким мужчиной? Способен ли измениться? Мог бы он поставить ее во главу угла? Став врачом, залечивая чужие раны, он превратился в самого эгоистичного человека на земле.
Как только он получит землю и больницу, возможно, все изменится. И очень может быть, он что-то сделает и для себя, станет жить нормальной жизнью, нормально питаться, спать когда положено, ну, как все люди. Но его пугало одно – а способен ли он быть нормальным?
