— Это правда отпуск, — Натали с благодарностью легко поцеловала в губы Джона и села напротив него. Солнце подпалило его волосы еще больше, создав контраст с черными глазами. Он успел переодеться в светлые серо-голубые брюки и белое поло. — Ты какой-то молчаливый сегодня.
— Мама звонила. Мелани заболела, — Джон переживал за дочь. Натали ощутила себя ужасной подлой мачехой из самых коварных сказок. — Ничего серьезного. Легкая простуда.
— Джон, мне кажется я слишком много забираю времени у тебя, — Натали уставилась на еду и понимала, что даже маленький кусок не проглотит. — У тебя есть семья, которой ты нужен, а я…
— Ты — близкий мне человек. Что значит трачу время? Даже слышать не хочу. Если бы случилось что-то серьезное, я бы отправился в Лос-Анджелес в ближайший час, — Джону не понравилось то, что она сказала.
— Хорошо, — Натали не стала продолжать тему. — Откуда так хорошо знаешь итальянский?
Она перевела тему разговора в другое русло на всякий случай. Тему с семьей обсудят позже.
— Каждое лето приезжал к бабушке. Это ее вилла. Она оставила ее мне после своей смерти пять лет назад. Я тут многое, конечно, переделал и перестроил, но дух сохранился, — приоткрыл завесу тайны о себе Джон. Это очень интересная тема.
— Как ее звали? — поинтересовалась Натали. — Вы с ней ладили? Она по материнской или по отцовской линии?
— Натали, ты совсем не умеешь задавать тонкие вопросы. Чему вас учат там в ФБР? — Джон рассмеялся, наложив ей в тарелку фруктовый салат и пододвинув горшочек с овсянкой. — Ешь.
— Ты правда хочешь, чтобы я в двери не пролазила?
— Расскажу, если будешь есть.
Натали прищурилась. Он постоянно это делал. И этот способ шантажа, нужно признать, всегда действовал.
— Ее звали Фанни. Она — мать моего отца, — Джон тяжеловато вздохнул. — Когда я был подростком мы с ней вообще не ладили. Она мне казалась безумной и своенравной, настраивающей на злобу и месть.
— Вау. А Кьяра?
— Кьяра избегала. Но Фанни терпеть не могла моего сводного брата, считая его полоумным выродком, к чему я тоже склоняюсь. И хоть он и законнорожденный сын, в отличие от меня, он ни копейки не получил в наследство.
— А ты?
— Я получил две трети. Фанни из очень состоятельной и влиятельной семьи. Отца дико бесит, конечно, но это позволяет мне слегка манипулировать им и избегать стычек. Денег всем хочется, — Джон подал ей чашку чуть остывшего капучино.
— Ты спонсируешь его?
— Нет, он получает дивиденды от капиталовложений, которыми я управляю. Сложная схема в наследстве, но я благодарен Фанни. Ближе к смерти она признала ошибки воспитания своего сына и очень жалела об этом. Правда все равно к концу жизни свихнулась. Видела призраков и все такое.
— Мне жаль, — проговорила Натали, сделав глоток кофе. С балкона открывался не только вид на море, но и на часть соседних вилл. Солнечная погода поднимала настроение. Ей до сих пор не верилось, что Джон увез ее из серого и душного Нью-Йорка в яркую и солнечную Сицилию. — А что случилось? Почему она периодически становилась сумасшедшей?
— Ее мужа убили, когда она была беременна моим отцом. Вдобавок старшего сына украл и вывез ее свекр. Странно, что она в принципе сохраняла ясность ума. Но я подозреваю, что ее безумие имеет наследственный характер.
— Постой, у меня два вопроса, — Натали обомлела от таких подробностей семьи Джона.
— Отвечу на один, если доешь салат.
— Ты со мной, как с маленькой, — она обиженно принялась доедать фрукты, вспомнив, что у него две дочери и он уж наверняка умеет их мотивировать на еду.
— Если ты сама о себе не заботишься, то приходится мне.
— Ладно. Ответь пока. Вы нашли старшего брата твоего отца?
— Нашли. С ним все в порядке. У него своя семья. Счастлив.
— А они общаются? А ты с дядей? — Натали с полным ртом так и сыпала вопросами, явно оживившись.
— Дядя не в курсе о существовании брата. Я с дядей не общаюсь и почти не пересекаюсь.
— Вау, — она сделала глоток капучино. — А второй вопрос про сумасшествие.
— Четвертый, — поправил Джон.
— Ох как сложно с вами, финансистами, — Натали закатила глаза.
— Я хотя бы допрос не устраиваю за завтраком, — Джон тоже взял чашку с кофе и взмахнул им в шутливом тосте.
— Почему считаешь, что это наследственное?
Джон не сразу ответил на вопрос, молча смотрел на волны, задумавшись. Натали его не торопила, но искренне хотела его порадовать, поэтому съела почти все, что он подготовил в качестве завтрака. Расслабившись и откинувшись на кресле, Натали похлопала себя по животу и продолжила смаковать кофе в ожидании рассказа.
Его теплый взгляд согрел ее лучше сицилийского солнца.
— Отец у меня с явными отклонениями. Он долгое время издевался над мамой и мной. А когда родилась Кьяра, потребовал с меня внедрение в семейное дело, угрожая здоровью сестры и мамы. Первого человека я убил, когда мне было шестнадцать.
Натали онемела от шока.
— У него есть законная семья. Двое детей. Один из них имеет патологические наклонности. Ему приносят удовольствие физические издевательства над женщинами. Отец, конечно, не поддерживает его подпольный бизнес с публичными домами и женщинами в рабстве, но ничего не предпринимает, чтобы наказать его или забрать у него власть. То казино, из которого я тебя вытащил, принадлежит ему. Да и бордель, который ты помогла накрыть на днях, тоже его. Целая сеть в Майами и Нью-Йорке.
— У тебя нет желания все это прекратить? — тихо спросила Натали. Эти новости очень сильно расстроили ее, но она старалась не подавать вида. В то же время радовалась, что Джон говорит откровенно.
— Есть, конечно. Я думал над разными вариантами — финансовый канал, физическая расправа, судебные разбирательства. Но везде исход один — либо убивают всех моих близких, либо убивают меня, либо я попадаю в тюрьму, а они выходят сухими из воды, — Джон допил кофе. — Короче, пока нет идей, как сделать все без кровавых последствий. Но я обезопасил мир в будущем от безумия своих родственников.
— Каким образом? — Натали затосковала от безвыходной ситуации.
— После того, как я понял, что Мелани тоже не в порядке, я сделал вазэктомию. Не выдержу, если мои дети будут безумными. Лучше пусть их вообще не будет.
Натали с минуту пыталась осмыслить сказанное. Потом ей захотелось его придушить. Удержалась. Тяжело вздохнула, покачала головой, нашла свою точку спокойствия.
— Ты говорил, что у Мелани порок сердца.
— Она еще слышит голоса, как моя бабушка.
Чудесно. И ведь не поспоришь с желанием Джона иметь здоровое потомство. В то же время, такое отклонение могло быть у ребенка от матери-наркоманки, а не вовсе из-за генетики отца.
— Я знаю пару человек, слышащих голоса, которые не имеют ничего общего с шизофрениками. Айзенберг ведет с ними работу.
— Я слышал его имя в психиатрии раньше. Не думал, что у него целый отдел в ФБР.
— Был. Я точно знаю, что если бы не Айзенберг, Мишель бы умерла, а я тронулась бы умом. Он вытащил нас обеих. Джон, я могу попросить его о помощи.
— Давай закроем тему, — попросил он, внезапно встал и вышел с балкона.
Натали не хотелось бередить его раны. Видно, что ему тяжело дается все. Ее психотравма после группового изнасилования выглядела просто детской обидой на фоне того, с чем пришлось жить Джону всю его жизнь.
Она убрала пустую посуду после завтрака, отнесла на кухню и загрузила в посудомоечную машину, познакомившись с поваром, Фабрицио. Она на ломаном итальянском поблагодарила за вкусный завтрак.
— Нет нет. Синьор Джованни сам, — опроверг он.
— Джованни, значит.
— Si, синьора.
Натали разыскивала синьора Джованни по всей вилле, но так и не обнаружила его. Сменив халат на еще одну футболку Джона, она сладко потянулась и вернулась в кровать, падая от усталости.
* * *
— Натали, очнись, — требовательный голос Джона пробудил ее из кошмара. Она проснулась, обнаружив, что отбивается от него.
