лысеющему пню срочно требуется свежее мясо.
— Мы пока не составляли план, первое время хотим продвигаться без сторонней рекламы, чтобы заинтересовать читателей именно материалом, извините, — Вредина мило ему улыбается и вздрагивает, когда я сильнее сжимаю лежащие на её талии пальцы.
— Зря упускаете такую возможность, я не каждой предлагаю сотрудничество. Не каждой редакции, — спешит исправиться, но я уже уловил его намерения.
— Свалил бы ты отсюда, пока мой кулак не вошел в тесное сотрудничество с твоим носом. Не извините.
Мужик поджимает губы, кивает осуждающе моей женщине и после очередного похотливого взгляда оставляет нас в покое.
— Надеюсь, этот хрен не очень важен? — я ожидал, что Вредина устроит мне хоть какой-нибудь возмущенный концерт, но она лишь тихо хихикает в ладонь и смотрит на меня так, будто я только что спас весь живой слой планеты от вымирания.
— Надеюсь, он получит от своей жены, — в очередной раз после ее слов убеждаюсь, что у нас одна волна.
К концу всего этого праздника жизни малышка едва на ногах держится. Я хожу за ней по пятам, чтобы поймать в случае чего, пока она раздает последние на сегодня указания и оценивает масштаб убытков от разбитой гостями посуды.
— А можно нам с девочками закуски оставшиеся разделить поровну на всех? Жалко же, пропадут, — смущенно тараторит совсем молоденькая нанятая официантка, глаза которой жадно пожирают все эти креветки с кубиками сыра.
— Пусть только всем желающим достанется, чтобы все честно было, — от моей сердобольной малышки другого ответа я и не ждал.
— Мы и Вам контейнер приготовим! И шоколад там еще остался, который растопить не успели. Вы какой больше любите: молочный или темный?
— Я с сегодняшнего дня вообще его не люблю, — для полной достоверности Вредине еще бы перекреститься. От греха, так сказать. — Спасибо, но не надо, девочки. Делите между собой, я успела несколько набегов на стол совершить за этот вечер. Уста-а-ала… — это уже мне адресовано.
Малышка закидывает руки мне на плечи и сонно хлопает глазам, мурлыкнув, когда я ладонь ей на поясницу опускаю и мягко поглаживаю, не покушаясь на территорию ниже.
— Завтра будешь отсыпаться? А то у меня для тебя одно предложение есть.
— Какое? — тут же загорается, мгновенно вспыхивает новогодней гирляндой и усталости будто не было.
— Предлагаю уже довести до ума твоего феникса, а то как-то затянулся он.
Активно начинает кивать головой, я ловлю её за подбородок, чтобы у неё в шее от такой активности ничего не хрустнуло, и мягко прикасаюсь к её губам, ощущая дрожь моей девочки своим телом.
— Вечером никого в студии не будет. Я весь твой, — не хочу я, чтобы её голые ноги с попкой кто-то видел, а заматывать Вредину во что-то при таком расположении рисунка не очень удобно.
— Как профессионал. Ты весь мой в профессиональном плане.
— Конечно, малыш. Как скажешь, — она еще упирается, это что-то такое чисто женское, когда ты не можешь перед своим мужиком не вредничать.
Почему бы и не дать малышке больше уверенности в её правоте? Я-то знаю правду.
Никуда мы не денемся друг от друга. Это зажглось в ту минуту, когда я в нашу первую встречу успокаивал девочку, с которой изначально связался из-за желания банального траха, без каких-либо подтекстов в виде её сорванных трусиков из чувства благодарности.
Мне просто в один миг стало важно стереть её слезы.
Глава пятьдесят девятая. Матвей
Вчерашний вечер закончился сонным причмокиванием Вредины в моей машине.
Я отвез её домой, к ней домой, осторожно перетащил малышку с пассажирского сидения в свои руки и отнес в постель. Мне даже не пришлось возиться с содержимым её черной дыры, которую женщины обычно называют сумкой, потому что в бардачке нашелся дубликат ключей от квартиры. По необъяснимым причинам я всегда возил их с собой.
Вредина открыла глаза, лишь когда я опустил её на кровать и подтянул одеяло практически до самого носа. Соблазн раздеть её был велик, но пришлось бить себя по рукам и до последнего играть в джентльмена, который не покушается на честь уставшей женщины. Пусть даже и своей.
Вряд ли я получил бы отказ, и она даже отвечала бы на мои поцелуи, как обычно впиваясь пальцами в плечи сильнее в ответ на каждый глубокий толчок, только вот между нами все равно стояли бы чужие трусы, а я не хотел в этот момент допускать в голову моей девочки посторонние мысли.
Там должен быть только я. Без всяких «но».
— Так я принят? — на горизонте маячит тот самый протеже Стаса, а у меня мысли уже вообще в другом направлении, где через пару часов Вредина будет стыдливо стягивать свои джинсы вместе с бельем и забавно прикрываться руками под моим взглядом.
Раздеваться малышка будет не для того, чего нам обоим хотелось, но после нескольких недель на голодном пайке и это заставит член дернуться.
— Принят на испытательный срок. Я попрошу администратора перекинуть на тебя пару новых клиентов. Справишься — добро пожаловать.
Пацан довольно лыбится и спешит исчезнуть из студии, пока я не передумал. Остается только администратор, которого я тоже собираюсь выставить в ближайшее время.
— У тебя сегодня короткий день. Можешь собираться и ехать домой. Завтра во второй половине открываемся, на утро все равно записи нет, — она вздрагивает от моего голоса, а я все пытаюсь понять, как её вообще занесло в эту сферу.
Больше напоминает книжного червя, который зачем-то вылез из своей привычной подземной среды обитания.
— Но я ведь еще не ответила всем… Не разобрала сообщения…
— Прекрасно можешь заняться этим завтра, или взять работу на дом, если уж тебе так приспичило именно до вечера разгрести завалы. У меня важный клиент, нам не нужна пара лишних глаз, — девочка порывается сказать что-то еще, но я просто ухожу в другую часть студии, лишив её этой возможности.
В конце концов, кто тут на кого работает и должен подчиняться? Сказано исчезнуть — будь добра поинтересоваться, как быстро нужно это сделать.
Где-то через час я, погруженный с головой в новый эскиз, слышу хлопок входной двери. Малышка все-таки не выдержала и приехала в салон куда раньше обговоренного времени.
Меня накрывает резким приступом дежавю. Моя Вредина кажется такой потерянной, когда мышкой крадется внутрь, оглядывается по сторонам и сияет довольной улыбкой, стоит её взгляду наткнуться на эскиз того самого феникса, который я оставил специально на видном месте. Не думал я, что могу стать сентиментальным, но мне нравится, что простой листок бумаги в
