я цепляюсь за его плечи.
Просто чтобы не упасть. Устоять на ногах и не растечься довольной лужицей перед ним. Только поэтому.
Разворачивает меня спиной к себе, перебрасывает волосы на одно плечо и прижимается губами ко впадинке на плече. Мокрый след, легко тянет кожу губами и тут же отпускает, чтобы отпечатков не осталось.
А мне они так нужны сейчас. Как воздух.
— Это что за квест такой? — усмехается и скользит пальцами, прочерчивая линию позвоночника.
Смеюсь, потому что в точности так подумала о дорожке маленьких пуговиц во всю спину, когда увидела это платье в магазине.
— Можно в суд подать на разработчиков? Это же никакого терпения не хватит, — я хватаюсь за край раковины, когда пальцы со слегка грубыми подушечками начинают петля за петлей расправляться с испытанием моды.
Я крутилась перед зеркалом не меньше получаса, когда пыталась застегнуть их все, и становится даже немного обидно, что Матвею удается спуститься вниз за какую-то несчастную минуту.
Задыхаюсь, потому что вместо того, чтобы снять с меня платье, Матвей кладет ладони мне на бедра и резко вжимает ягодицами в пах, где концентрируется его желание. Очень твердо концентрируется.
— Хочу тебя, малышка, но не уверен, что после одного раза смогу отсюда выпустить, а без тебя там, по-моему, все развалится.
Что?..
Что он говорит?
Я ничего не понимаю, мне хочется молча и дальше ощущать его прикосновения.
Сама подаюсь навстречу, трусь о твердый член и спускаю с одного плеча платье, наблюдая за проступающей темнотой в мужских глаз вполоборота.
Пальцы впиваются сильнее в бедра. До легкой боли. Только это совсем не работает.
Хочу ещё.
— Провокаторша, — оставляет поцелуй на плече, тянет ткань ниже и обхватывает грудь ладонью через тонкий полупрозрачный лиф.
Оттягивает чашечку, касается затвердевшего соска, а я, кажется, готова кончить даже без его пальцев между ног. Мне хватит горячего дыхания на шее и бесстыдной ласки груди.
Сумасшествие какое-то.
Как же я скучала по нему все это время…
Словами передать не получится, а вот стонами, которые то и дело слетают с моих приоткрытых губ, очень даже можно. Потому что они становятся все громче с каждым бесстыдным движением мужчины за моей спиной.
— Пожалуйста… — вырывается из моего рта, и Матвей в точности угадывает направление просьбы.
Он избавляет меня от платья и тут же расстегивает свою рубашку, чтобы я могла обнаженной спиной прижаться к его телу. Ладони скользят по груди, обрисовывают чуть выступающие ребра и одна из них ныряет под резинку трусиков.
Мне нужно не так много. Всего лишь несколько правильных касаний, чтобы в следующую секунду сдавленно захныкать в прижатую к моим губам руку, глушащую звук, от ошеломляющей волны оргазма.
— Когда тебя увидел, подумал, что еще красивее ты быть не можешь. Показалось, — самодовольно ухмыляется мне с отражения в зеркале, стоит мне распахнуть зажмуренные от удовольствия глаза, и поправляет сдвинутое им же самим белье на мне.
Один — ноль.
Дурацкое сердце обыгрывает разум.
Глава пятьдесят седьмая. Рокси
Если я прямо сейчас не возьму перерыв — взорвусь.
Натуральным образом лопну от переполняющих меня эмоций и растекусь не очень красивой лужицей по полу, как будто уборщикам мало было шоколадного безобразия.
Я просто ненавижу выступать перед большим количеством человеком. Честно говоря, толкнуть какую-то речь перед одним для меня уже огромная проблема, а сегодня приходится регулярно это делать перед целым залом абсолютно незнакомых людей.
— Мань, поговори со мной? — пришлось прятаться на кухне, потому что занимать уборную в очередной раз не очень хотелось, а на улице был риск подхватить температуру и красное горло.
— Ты просто… Вау! Я смотрела прямой эфир, мне все очень понравилось! А это платье? Откуда ты вообще его взяла? Вроде другие фотографии мне отправляла… — я даже через телефон могла почувствовать, что подруга улыбается.
— Так оно и было другим. Просто в последний момент… Думаю, надо мной сегодня потрудилась фея-крестная. Фей, если точнее.
Фей, после свидания с которым у меня до сих пор подкашиваются коленки, а тело отчаянно просит продолжения.
— Ты что, нашла себе замену? А Матвей знает? Мы подруги, но я все равно не одобряю, — а теперь Маша, должно быть, нахмурилась и абсолютно точно погрозила пальцем в воздухе.
— Да никого я не нашла… Мне испортили платье, а Матвей откуда-то достал новое. Как раз то, которое ты видела в эфире. Оно просто потрясающее, я вообще не хочу его снимать. Так и буду по дому в нем ходить.
— А… Так вот зачем он у меня размеры твои спрашивал… А я все никак сообразить не могу. Обычно на примирения украшения дарят, а ему нужен был размер одежды, а не пальца, — подруга выдала задумчиво, а у меня на лице теплая улыбка.
— Какая-то ты неправильная подруга, Манюнь. Правильные звонят сразу же после расспросов мужчин их подруг и докладывают все практически дословно.
— Испортить сюрприз? Как можно! Я вообще целиком и полностью на его стороне, если ты не заметила. Это в твоем учебнике «правильности» тоже порицается?
— Да.
— Ну и ладно, пусть я буду ужасной, но вы все равно помиритесь.
Я вздохнула.
Большая часть меня тянулась к этой стороне решения вопроса, но я ведь осознавала, что сожру себя, если мы с Матвеем сделаем вид, будто ничего не было. Будто я не находила под нашей кроватью чужое белье, будто мой сюрприз после больницы удался и я встретила своего мужчину по намеченному за день без него плану.
Сложно все это. Сложно доверять без доверия. Какая-то я, наверное, сама неправильная.
— Ты чего там так тяжело дышишь? — Маня встрепенулась после моей паузы.
— А мне уже и дышать нельзя?
— Можно. Желательно в промежутках между примирительными поцелуями…
— Ай!
Телефон от испуга вывалился из рук, а по щеке теперь стекала непонятная липкая субстанция.
Я обернулась и тут же получила новый мазок, кажется, сливками теперь уже по кончику носа. Машинально выставила язык, попытавшись слизать все это безобразие, но он у меня не настолько длинный, достать не получилось.
— Открой рот, — Матвей хитро щурился и держал в руке вазочку взбитых сливок. Рядом на стол приземлилась тарелка с клубникой на деревянных шпажках.
— Это еще что за непристойные предложения посреди моего рабочего процесса? — я улыбнулась и стерла пальцами сливки с лица. Коснулась языком подушечек и блаженно зажмурилась от сладкой патоки во рту. Живот тут же отзывчиво заурчал.
— Кормить тебя буду. Открывай, а то опять испачкаю.
Пришлось подчиниться. Осторожно стянула губами ягоду в сливках и готова была застонать
