вот, когда ночь опускается на город, я поникаю. Мне нужно вернуться домой. Не могу же я остаться у Арсена ночевать. Да и что в таком случае его родители обо мне подумают?
Все-таки не быть мне нормальной девочкой-подростком. Другая бы сбежала, устроила протест и все тут! Однако мне совесть не позволяет так поступить. Как и моя привычка рационально мыслить.
Чего я этим добьюсь? Того, что мама с отцом перепугаются насмерть?
— Нина, твоя родители не будут волноваться? — неожиданно спрашивает Валерия Антоновна.
— Да, вы правы, — рассеянно отвечаю. — Мне уже пора домой, — выдавливаю из себя кислую улыбку. — Спасибо за гостеприимство!
Преувеличенно-бодро вскакиваю со стула, и женщина тут же скороговоркой выпаливает:
— Нет-нет, ты не подумай! Я тебя вовсе не гоню!
И в мыслях не было. Кажется, маме Арсена я действительно понравилась. Она то и дело на нас косилась, счастливо вздыхая. Даже обмолвилась, что догадывалась о наших отношениях. Правда, когда она упомянула нашу с Герасимовым первую «тренировку», я не стала говорить, что мы тогда еще не встречались и даже об этом не думали.
Ладно-ладно, может о чем-то таком я и фантазировала по ночам.
— Уже действительно поздно. Родители будут волноваться.
— В любом случае тебе тут всегда рады, Ниночка!
— Спасибо, — смущенно отзываюсь.
Мы как-то незаметно перешли на «ты», хоть я и изначально «выкала», из-за чего Валерия Антоновна меня постоянно поправляла. Всего через десять минут общения мы с ней болтали, точно подружки.
Где-то на душе заскребли кошки от того, что у меня с собственной матерью прохладнее отношения, чем с женщиной которую я знаю от силы пару часов. Нет, безусловно, я рада что мы с мамой Арсена нашли общий язык! Не хотелось бы мне попасть в такую ситуацию, в которую попал Арсен с моей матерью. Она, вероятнее, пригласит за стол самого черта, чем Герасимова.
Когда мы собираемся в прихожей, Роман Викторович любезно предлагает меня подвезти, но Арсен отказывается за нас двоих, сказав, что сам меня проведет. Я не против прогуляться. Как говорится, перед смертью не надышишься.
Арсен хоть и потеплел к отцу, но между ними все еще остается напряженность. Отчасти я понимаю его. В то время когда я иногда мечтала, чтобы мои родители развелись, Арсен об этом и подумать не мог.
Попрощавшись, мы выходим на улицу и неспешно шагаем к моему дому, ненамеренно выбирая самый долгий путь. Арсен одолжил мне свою толстовку, поэтому мне не холодно. Даже не одолжил, а буквально всунул меня в нее, когда я принялась отказываться. И это при родителях!
— Ты понравилась маме. Я же говорил, — шагая рядом, бросает Герасимов.
— Лучше бы ты своим родителям сказал, что собираешься со мной в столицу!
— Я сам всего пару дней назад решил. Спонтанно получилось, — пожимает плечами, как будто это пустяковое дело, а не наше будущее! И как он может так беспечно к этому относиться? — Не делай такие глаза, утенок, — щелкает меня по носу, отчего я морщусь. — Знаешь, сколько планов не строй, а у жизни на тебя они все равно другие, — глубокомысленно замечает.
— А ты, я смотрю, в философы заделался? — ехидно парирую.
— Просто знаю, что все идет как нужно.
— И откуда же?
С чего такая уверенность, спрашивается? Даже я, расписав свою жизнь по минутам, иногда рефлексирую. Все гадаю, правильно ли определила направление? Хватит ли мне сил, упорства и ума, чтобы добиться желаемого?
— Просто чувствую, — подмигивает, растягивая на губах легкомысленную улыбку.
Мы все-таки полные противоположности. Может, поэтому я с ним и ощущаю себя такой цельной? Нельзя отрицать того, что мы с Герасимовым дополняем друг друга. А еще при желании отличная команда. Особенно, когда кое-кто не упирается, точно как тот баран.
— А как с отцом? — неуверенно спрашиваю. Может, для него это больная тема?
— Все идет на лад, — отвечает Арсен. И, похоже, не лукавит. — Не думал, что это скажу, но в чем-то отец прав. Он мне сказал, что они с мамой больше не любят друг друга, и что глупо держаться вместе только из-за меня. Я все еще злюсь на него, но меньше.
— Это хорошо, что вы разобрались. Знаешь, когда вы ушли, мы с твоей мамой беспокоилось как бы еще хуже не стало.
— Я не хотел с ним говорить, — признается. — Но мама смотрела на меня с надеждой, да и твое присутствие повлияло.
Остановившись, привстаю на носочки и оставляю на щеке Герасимова нежный поцелуй.
— Я рада, что благоприятно на тебя влияю, — хихикаю. — Может, ты все-таки выступишь в клуб хороший парней?
— И не мечтай!
Чем ближе мы подходим к дому, тем все грустнее я становлюсь. И, разумеется, мое испортившееся настроение замечает Арсен, потому и предлагает:
— Если не хочешь домой, то мы можем поехать к Долматову или гулять всю ночь напролет.
Заманчивое предложение, но…
— Не могу, — с печальным вздохом качаю головой. — Родители будут волноваться, если я не вернусь.
Я даже не надеюсь, что когда приду домой мама будет спать. Уж поверьте, она не упустит еще одну возможность закатить скандал. Поэтому, когда мы с Арсеном подходим к моему дому, я предлагаю ему посидеть на лавочке.
— Насколько по шкале от одного до десяти я не понравился твоей маме? — неожиданно спрашивает, когда я присаживаюсь рядом.
Эмм… Тысячу?
Герасимов все понимает по моему лицу. И мне бы успокоить его, сказать, мол, все не так плохо, но обманывать не хочу.
— Знаешь, у меня еще есть отец, — толкаю его игриво в плечо, чтобы подбодрить.
— У него есть ружье?
— Нет, — качаю головой. — Думаю, ему ты понравишься. Во всяком случае, он вроде как не против наших отношений.
— Вроде как? — цепляется Арсен за слова.
— Если мама его не переубедила.
— Тогда нужно переубедить твою маму, — заключает Арсен, — и постараться ей понравиться.
Он обнимает меня уже за плечи и тянется за поцелуем, как подъездная дверь открывается. Я даже не успеваю посмотреть кто там, а Герасимов уже слетает с лавочки.
Бросаю взгляд на подъезд и… Нет. Совершенно не удивляюсь, замечая маму. Заведомо ожидаю криков, но она, оценивающе взглянув на Арсена, угрюмо бросает:
— Да сидите уже! Видела вас из окна.
Я
