Луи подошел ко мне сзади и обнял за плечи:
– Они довезут нас до Труа, а там что-нибудь придумаем.
– Хорошо, – ответила я, наслаждаясь этим тихим мгновением почти полного счастья. Так бывает, когда кажется, что все у тебя хорошо и лучшего уже как бы и не надо. Воздух, наполненный ароматом полевых трав, кружил голову.
Средь роскоши полей, лесов;
Среди размытых неба облаков,
Склоню колени пред тобой, Земля!
Из века в век ты берегла себя,
Чтобы могли тобой мы любоваться.
– И тем, что сотворил Господь – не уставали восхищаться,
– продекламировал Бюсси только что родившиеся в его душе строки.
– Как поэтично, Луи! Вот так бы и осталась тут, под этими облаками, навсегда!
– Согласен, здесь прекрасно, но вот оставаться «тут» я вам не позволю. Неужели мне одному придется возвращаться в Париж, сударыня? – с укором проговорил он.
– Конечно, нет. Но так не хочется… возвращаться.
– Вас что-то тревожит?
– Да. Мне очень неспокойно на душе. И если честно, то страшно.
– Чего же вы боитесь?
– Скорее, кого, – повела плечами и немного позавидовала безудержному веселью детей Агнесс и Пьера. Они танцевали на поляне, кружили среди цветов и казались счастливыми, как никто другой.
Граф нахмурился, я даже догадывалась – почему. Ему передалось мое настроение и тревоги. Он знал те опасения, что тревожили меня и тоже боялся, хоть и старался не показывать этого.
– Едем! – скомандовал Пьер, и повозка снова запылила по дороге к нашим страхам и бедам.
Наверное, мое уныние легко прочитывалось, потому что Агнесс, вдруг предложила:
– Хотите, скажу, что ждет? Может, все не так уж и плохо, как кажется?
– Нет. Я не верю в предсказания.
– Скорее боитесь. Но если знать, что ожидает, можно изменить многое…
– Изменить? Но неужели судьба не предначертана свыше, и обойти её почти никому не удается?
– Почти – хорошее слово, для тех, кто не теряет надежду. Подумайте. Вы ведь умеете думать? Быть может, наша встреча не случайна?
Я взглянула на Агнесс, соприкоснулась с её взглядом, полным сочувствия и чего-то еще… Она знала то, о чем говорит, она видела и хотела, чтобы я тоже увидела…
Трудно объяснить, то, что произошло со мной, в тот миг. Чувство полной беспомощности перед «завтра» вдруг отступило. И появилась пусть еще не полная уверенность в том, что я смогу изменить еще раз будущее, но скромная надежда: «Вдруг получится?» Не говоря ни слова, протянула к гадалке ладонь. Она склонилась над ней и, через мгновение, произнесла:
– Я поняла, что вы не из этих мест, но не знала, что настолько… Странная судьба, сложная и довольно интересная. Вы – стрекоза. Символ жизнелюбия. Редкий дар, полученный при рождении, зовет к вам силы, способные менять мир.
– Не понимаю…
– Все довольно просто и сложно. Вы можете изменить ход судьбы, если очень захотите. А вот как? Это может вам подсказать только сердце.
– Это все?
– Да. Это то, что я вижу.
– Благодарю. Но я ожидала большего.
– Знать – этого ли мало?
– А если я ошибусь?
Агнесс посмотрела долгим взглядом, словно сквозь меня, и тихо сказала:
– Ошибка возможна. Нельзя, имея один кувшин, заполнить его и водой, и вином. Нужно делать выбор.
– Выбор? Но в чем он заключается этот выбор?
– Я не знаю.
– Жаль. Я надеялась получить ответ, а возникли новые вопросы.
– Не печальтесь, сударыня. Вы знаете, что у вас есть сила. И это – не мало. А что касается выбора… сердце подскажет. Верьте. Оно не обманывает. Никогда.
Сложно было успокоиться и поверить её словам. Но мне ничего больше не оставалось. Я только хотела узнать еще кое-что и поэтому спросила:
– Агнесс, вы можете предсказать судьбу моему мужу?
– Я не предсказываю. Вы не поняли? Я читаю.
– Прочтите для меня. Пожалуйста.
– Прочту. Только завтра.
Я не стала спрашивать, почему не сегодня, хватило её согласия. Странное прочтение по моей ладони встревожило не на шутку и чтобы хоть как-то успокоиться, мысленно вернулась в прошлое, в детство. Когда мир казался простым и добрым. Когда от меня почти ничего не зависело, и только родители решали, как и что нужно делать, чтобы в нашей семье было всем хорошо.
Следующим днем мы тепло расстались с нашими попутчиками. Я подарила Агнесс свои серьги, она отказывалась брать, но, уступая моим уговорам, все-таки взяла их 'на память'. За время поездки успели подружиться с шумным семейством, как-никак совместный кров и пища – объединяет людей. Париж наши попутчики не собирались посещать, во всяком случае, сейчас, но от предложения «когда-нибудь погостить в доме графа де Бюсси» – не отказались. На прощание Агнесс подала Луи руку и вскользь посмотрела на его ладонь. А потом, обнимая меня, прошептала на ухо:
– Он – не твоя любовь. Ты ошиблась.
Я знала, что она не хотела причинять мне боль. Сказала, что увидела. Но сердце кольнуло от её слов.
Мне не хотелось верить в то, что это правда. Зря я поддалась на её уговоры, предсказания – какой от них толк? Только недоразумение и растерянность после этих «знаний», а больше – ничего.
– Что с вами? – спросил Луи, заметив мое состояние.
– Ничего. Просто болит голова.
– Идемте, вам нужно поесть и немного отдохнуть, – забеспокоился он, и мы подумали остановиться на несколько часов в таверне перед тем, как продолжить путь.
Когда входили в таверну, Бюсси случайно задел одного господина, который стоял к нам спиной, и хотел было извиниться, как замолчал на полуслове.
– Бюсси? Это вы, друг мой? – спросил, прищурившись, незнакомец.
– Д'Антрагэ? Клянусь Смертью Христовой, это вы! Вот так встреча! – обрадовался Бюсси другу, – Что вы здесь делаете?
– Путешествую, по семейным делам, – уклончиво ответил тот и с беспокойством обратился к Луи, – А вы, дорогой граф, как оказались в этом городишке, так далеко от Лувра, да еще в таком виде?
– О… это долгая история. Я обязательно её вам поведаю, только позже. Верно, в эту минуту мне вас послали небеса. Смерть Христова! Не иначе!
– Вижу, вы снова влезли в дела любовные, черт возьми, – хмыкнул д'Антрагэ, заметив меня, – Нужна помощь?
– Нужна, но не та, о которой вы думаете, – ответил Луи на жест друга, который положил руку на эфес шпаги, предлагая ему помощь. Бюсси приобнял д'Антрагэ и отвел в сторону. Там они немного побеседовали, пока я, скучая, смотрела в окно, наблюдая драку воробьев из-за горбушки хлеба.
Вскоре они подошли ко мне, переглядываясь и посмеиваясь. Хорошее настроение господ говорило о том, что они, верно, о чем-то договорились.
