– Вы не возражаете? О, спасибо, большое спасибо! Он заметил, что у нее дрожали руки, когда она, держа в одной книгу, а другой таща за собой в холл щетку, выходила из комнаты.
Он упомянул об этом случае матери.
– Очень хорошая девушка, – заметила удовлетворенно Флоренс. – У меня были на ее счет кое-какие сомнения, так как у нее нет никакого опыта, но она умна и, думаю, быстро всему научится. Хотя одному только Богу известно, сколько она у нас еще пробудет; она встречается с молодым человеком, который приходит к ней, когда у нее выходной.
Интересно, подумал он, что это был за молодой человек? Какого рода мужчины ей нравились? Он чувствовал сейчас, что знает ее достаточно, хотя, конечно, это было нелепо; в конечном итоге, он разговаривал с этой девушкой не более пяти минут.
За завтраком, когда Пол с отцом сидели в столовой одни, так как миссис Вернер попросила принести ей поднос с едой наверх, Уолтер сделал несколько неуклюжих попыток дружески пошутить с Анной, которая им прислуживала.
– Ты не замерзла сегодня? Говорят, в этом году ожидается ранняя зима, так что тебе лучше приготовить заранее свои наушники.
Или:
– Ты, наверное, отбила себе все подошвы на танцах прошлым вечером, Анна?
Пол не поднимал глаз от тарелки. В шутливых замечаниях отца звучала снисходительность, словно он, вопреки тому, что говорила мать, считал девушку недостаточно умной.
Он чувствовал себя крайне неловко. Не может быть, чтобы она не чувствовала того же самого. Он понял, что ему хочется вновь встретиться с ней наедине, хотя бы только для того, чтобы как-то сгладить впечатление от глупых слов отца.
Придя как-то снова в одну из суббот домой рано и застав ее в своей комнате с тряпкой и щеткой для чистки ковров, он, однако, повел себя так же глупо, как и отец.
– И как твой молодой человек, Анна? Мама говорит, что ты встречаешься с милым молодым человеком, который приходит тебя повидать.
– О, – ответила она, – он только друг. Без друзей было бы так одиноко.
– Да, конечно. И ты часто с ним видишься?
– В основном по воскресеньям. В среду, когда у меня выходной, он чаще всего работает.
Он понимал, что задает слишком много вопросов, но был не в силах сдержать любопытства.
– И чем же ты тогда занимаешься по средам?
– Хожу в музеи сейчас, когда вы мне сказали об этом. В основном в тот, что на другой стороне парка.
Как странно! Жить в течение нескольких месяцев в одном доме с человеческим существом, прислуживающим тебе за столом во время еды и убирающим в твоих комнатах, и ничего о нем не знать, обнаружить лишь случайно… Он заставил себя вернуться к настоящему.
– Мы даже ни разу не разговаривали с тобой до того дня в прошлом месяце! Разве это не странно?
На губах у нее появилась улыбка.
– Нет, если подумать. Он понял.
– Потому что дом принадлежит моей семье, а ты только работаешь здесь? Ты это имела в виду?
Она кивнула.
– Но это неверно. Человека нужно оценивать по тому, что он сам из себя представляет. Не имеет никакого значения, где он работает или какие у него знакомые… – он на мгновение умолк. – Я, вероятно, выражаюсь не совсем ясно?
– Нет, я поняла, что вы хотите сказать.
Во взгляде ее, обращенном на него, была искренность. Конечно же, она понимала. Он почувствовал, как краска смущения заливает его лицо.
– Я мешаю тебе работать, Анна. Извини меня.
– Ну, с этой комнатой я закончила. Теперь надо идти вниз.
Странно, подумал он снова. Очень странно все это и необычайно грустно. Она жаждет красоты и, скорее всего, видела ее очень мало в своей жизни.
Вскоре он заметил, что возвращаясь домой раньше в те дни, когда работал по полдня, он надеется застать ее все еще в своей комнате. Между ними иногда происходили краткие разговоры, и так он узнал о ее умерших в Польше родителях, братьях в Вене и о ее первых месяцах в Америке.
Через какое-то время ему стало ясно, что он с нетерпением ожидает этих разговоров, по существу мечтает о них. Господи, Пол, о чем ты только думаешь?!
Ему нравилось по воскресеньям ходить пешком через парк к дому Майеров, которые жили в Ист-Сайде. Однажды в воскресный день, где-то в конце зимы, он гулял там один, так как Мими с родителями отправились в больницу, навестить кого-то из родственников.
Итак, он бесцельно прогуливался, наслаждаясь свежим, слегка сыроватым воздухом и своим упругим шагом.
Мысли теснились у него в голове. Странно, что мозг твой никогда не отдыхал, даже во сне, если верить Фрейду. В этот момент он думал о том, как ему оправдать свое существование на этой земле.
После того, что он узнал в Европе, ничто не представлялось ему более важным в жизни, чем деятельность по предотвращению войны. У него был неплохой стиль; может, ему стоит писать памфлеты для «движения за мир»? Надо посоветоваться об этом с Хенни.
Рассказы бабушки о Гражданской войне вселили в него непреходящий ужас перед кровопролитием. Он так никогда и не смог заставить себя заняться охотой после того, как с отвращением увидел трофеи на стенах охотничьего домика в горах Адирондака и голову мертвого оленя, свисавшую с капота машины. Война была в миллионы раз хуже охоты, и мертвые поникшие головы были в ней человеческими. Решено, он будет ходить на митинги в защиту мира и делать все, что от него потребуется. И он даст денег, много денег. Криво усмехнувшись, он подумал, что у Дэна не будет повода обвинить его в скупости.
Он уже почти достиг Пятой авеню, когда внимание его привлекла идущая быстрым шагом в нескольких ярдах впереди него женщина. Ее рост, а также блеск темнорыжих волос показался ему знакомыми, и он ускорил шаг, чтобы догнать ее и удостовериться, что не ошибся.
– О, Анна! Куда ты идешь?
– В музей.
– Одна, в воскресенье?
– Мой друг не смог сегодня прийти.
– Ты не станешь возражать, если я немного пройдусь с тобой?
– Нет, пожалуйста. Я хочу сказать, да, конечно.
– Ну, как, – начал он, – тебе понравились книги по искусству?
– О, да! Простите, что держу их так долго. Я верну их завтра, – она покраснела.
Бедняжка! Он понял, что ей неловко и поспешил ее разуверить.
– Я совсем не это имел в виду, Анна! Держи их у себя сколько захочешь. – Он так и не понял, что толкнуло его в следующий момент сказать: – Так как мы все равно гуляем, может ты сходишь со мной в «Армэри Шоу»?[32] Это очень интересная выставка современной живописи, – поспешил он добавить, – картины в основном из Европы. Возможно, она тебе и не понравится. Но о ней все говорят, и так как ты любишь картины, тебе следует ее посетить.
– Ну… я…
Он не дал ей договорить.
– Ее действительно стоит посмотреть. Во всяком случае, мне так показалось.
