Встретившись в поликлинике, ещё больше разнервничался, понимая, что как было в жизни девушки темно, так и осталось, и хуже всего, она гасла следом. Сказав последние слова в кафе, понимал, что напугал её и расстроил. Пускай. Я не намерен лгать и притворяться. И теперь я вновь с ней рядом, в своей квартире, держу в руках и дико жалею, что не моя.
Она замужем и безумно любит своего мужа. Оттого и страдает. Девушка не видит в нём опоры, но очень нуждается в ней. Замечая, как озаряется лицо Виктории в моём присутствии, понимал, что отчего-то тоже нужен ей. И пока это приносит хорошие плоды, с удовольствием готов быть рядом.
Пока Вика спала под воздействием лекарств, сбегал в аптеку и докупил другие, что прописал Дима. Сменного для девушки у меня в доме, естественно нет, потому и это решил приобрести.
Звонок Германа свидетельствовал о том, что он её ищет. Честно, думал сообщить ему о месте нахождения жены, но до ужаса хотелось побыть с Викой ещё чуть-чуть. Желание стало сильнее голоса разума.
Сготовил то, что легко глотать. Йогурт оставил греться на столе.
Девушка проснулась к пяти вечера и выглядела сносно. Сунул ей градусник.
— Тебе лучше?
— Да, — она попробовала привстать, но тут же снова упала на подушку. — Голова раскалывается. Прости, пожалуйста. Ты теперь вынужден возиться со мной.
— Ничего. Должна теперь будешь, — шутливо хохотнул. — Мне не в тягость. Видимо, нравится за тобой ухаживать. В медицинском смысле.
Улыбнулась:
— И мне нравится, когда ты ухаживаешь. В медицинском смысле.
Протянул руку, прося градусник, который коротко пискнул.
— Тридцать восемь и два. Укол ставить не будем. Жаропонижающие тебе купил. Выпей. Сейчас воды принесу.
— Ты когда успел в магазин сходить? — удивление.
— Пока ты спала. Кстати, поесть тоже нужно.
— Я не хочу, — скривилась девушка и многозначительно обняла горло ладонью.
— Знаю, но придётся, — настойчиво глянул на неё. — Молочный суп с вермишелью.
— Сам варил? — опешила Вика.
— Посмотрел в интернете. Я не повар, — скромно улыбнулся. — Поэтому, если не понравится, сошлись на боль в горле, — подмигнул.
— Договорились. Не буду травмировать твоё чуткое сердечко, — засмеялась.
Суп был съеден полностью, медленно, но всё же.
— Тебе, наверно, на работу нужно? — девушка снова зарылась под одеяло.
— Отпросился. Всё равно проспал, — поднялся с кресла, прихватив пустую посуду. Вернувшись в комнату, счёл нужным сообщить. — Герман звонил. — Тень надежды вперемешку с испугом скользнула по лицу Вики. — Спрашивал не звонила ли ты мне.
— И что ты ответил? — напряг.
— Что нет. Ты больна сейчас, и мне не хочется мучить тебя разборками с мужем, но учитывай, что Герман ищет свою жену и скоро поднимет всех на уши.
— Пусть, — в голосе Вики вдруг появились капризные нотки.
— Понятно, — усмехнулся. — Я для тебя, как лагерь для беженцев.
— Ты не прав. Просто ты умеешь оказаться всегда рядом, когда нуждаюсь в поддержке. Для меня это очень ценно.
Кивнул, не решаясь, спросить на какой черт тогда ей муж "и в горе, и в бедности"?
— Что ж… Рад помочь, — слегка растянул губы в улыбке. — Чем тебя занять? Поспишь или телевизор включить? Можно фильмец какой-нибудь глянуть. Только сначала лекарства.
— Неплохая идея, — оживилась девушка.
Выбрали комедию, следом какой-то детектив, а позже что-то из серии Марвел. Сидеть в кресле стало тяжко, потому не отказался сесть с ней рядом на постель, когда девушка пригласила. Пару раз замечал, как Вика засыпала и в эти моменты было уже не до фильма. Хотелось снова обнять и прижать к себе.
Она замужем и посягать на её честь мерзко с моей стороны. Я слишком уважаю девушку, да и, честно сказать, её дурака-мужа тоже. Я видел, что он — неплохой человек, но в силу своих недостатков, не способен почувствовать и понять свою жену. Любит ли он ту бывшую? Черт знает. Но она его прошлое, его душевная травма, которая тенью лежит на сердце. Любит ли жену? Думаю, да, но боится признаться себе в этом, потому что так откроет душу для новых возможных ран.
Под напором этих дум незаметно уснул, прямо так на постели с ней, сидя у изголовья.
Вика проспала всю ночь, не просыпаясь, что свидетельствовало о явном улучшении в динамике болезни. По графику, у меня законный выходной, потому всецело погрузился в заботу о девушке.
— Тридцать семь и три, — поздравляя, доложил я.
— Голова по-прежнему пустое ведро, — улыбнулась Вика, аккуратно сев на кровати.
— Дам от головы что-нибудь. Я купил тебе сменное бельё вчера. Думаю, ты захочешь немного освежиться и переодеться. Только не распаривайся и не мой голову. У меня есть махровый халат.
— Это было бы здорово, — оживление со стороны девушки.
— Тогда марш в ванную, а я пока сделаю завтрак. Пойдём провожу.
Вика аккуратно встала с кровати. Моя одолженная футболка едва прикрывала её ягодицы. К анатомии человека привык, но к телу девушки, что давно сидит в моей голове, не смог быть равнодушным. Сглотнул. Сорвал с постели одеяло и быстренько завернул запретный плод.
— И почему ты такой милый? — наши лица сровнялись.
— Не всегда, — дрогнул в улыбке.
Вика вдруг встала на носочки и нежно поцеловала в щёку.
— Наверное, только так смогу искренне отблагодарить.
Тепло её дыхания и столь близкое присутствие, затуманило рассудок. Уставился в эти темно-зелёные глаза, одурманиваясь их магией. Коснулся щеки, плавно уйдя к затылку.
— Где ж я раньше-то был, дурак? — проронил с невероятной досадой.
Понял, что дико хочу поцеловать и, чтобы сдержать порыв, уткнулся лбом ей в висок. Тяжело выдохнул, борясь с внезапным желанием. Закрыл глаза, стараясь не смотреть на пленящий рот. Близко. Слишком близко. Словно, срывая пластырь с раны, сделал решительный шаг назад. Нельзя! Не твоя.
— Пошли…
Проводил до ванной и велел не закрываться на шпингалет. Когда остался один на один, нервно замаячил по квартире.
Боже, как хочется целовать и обнимать эту девушку, обладать ею. Забрать от него. Показать ей, как на самом деле мужчина может любить. Любить? Твою мать! Неужели, это так и называется. Влюбился в замужнюю? Нет, нельзя. И целовать нельзя, иначе потеряю, как друга. А я не хочу её терять!
Нужно прекратить всё это, пока не наломали дров. И сейчас только я ответственен за это.
Решительно взялся за телефон.
— Герман? Я соврал, — проронил без тени сожаления и вслед изложил произошедшее. Мужчина слушал, не перебивая и ни в чём не обвиняя.
— Спасибо, что позвонил, — в голосе уловил благодарные нотки. — Я сейчас приеду за ней.
Когда Гера возник перед больной, Вика в недоумении уставилась на меня.
— Ты бы мог просто попросить, — проронила глухим голосом.
— Герман, прости, — повернулся к её мужу. — Можно я ей кое-что скажу? Лучше наедине.
Мужчина нахмурился, но сдержал эмоции. Покорно кивнул и вышел из квартиры, с обещанием, что ждёт супругу у лифта.
— Тебе нельзя здесь оставаться. Он твой муж и имел право знать, где ты…
— У него всегда больше прав и оправданий, чем у меня, — пробурчала девушка. — Вы, мужики, вечно всё решаете за нас.
— Вика, ты мучаешь меня, — негромко проронил я. — Мне невероятно тяжело находиться с тобой рядом и не иметь возможности сказать, что чувствую к тебе.
Девушка осеклась, замерев.
— Ты замужем… И мне от этого плохо. Плохо, потому что муж не я. Я не буду тебе сейчас признаваться в любви, потому что это оттолкнет нас друг от друга. Я просто хочу не быть с тобой так близко, вдвоём, в четырех стенах, потому что уважаю тебя. Я твой друг, но хотел бы большего. И только, чтобы сохранить нашу дружбу, прошу сейчас уйти. Не дай мне оступиться и совершить ошибку.
Виктория смотрела в изумлении, но, похоже, поняла всё. Кивнула.
— Я всегда приеду, если буду нужен тебе, — слегка улыбнулся. — Мы — друзья, и ты по-прежнему дорога мне. Прости, что сделал это всё исподтишка, но постарайся понять.
