к «Волге». - Давайте-ка их усадим. Одного на ваше место. Вы пожертвуете своими часами? Что у вас ещё есть? Кольцо и крест, правильно? Вас опознают, товарищ генерал. Мы уйдём, документы у меня есть. На просеке машина, в сумке деньги. Даже оружие у нас есть. Не уж-то не пробьёмся, товарищ генерал?
- Эх, Сашка, Сашка, - генерал скинул пиджак и помог ему усадить трупы в «Волгу». - Уходи один. Одному легче уйти.
- Одному уходить незачем, - ответил Саша.
Сейчас он чувствовал себя так, как когда-то в горах. Славное было время. Забрасываемся, гасим тихо всех, уходим. И уводим с собой товарищей, худых, заросших, со следами пыток, но живых. Изнуряющий бросок через перевал, неожиданная стычка с духами» и снова - в горы, в лес, и ожидание «вертушки»… А потом вдруг - Москва, и вокруг все свои, и асфальт под ногами, и чистая постель, и любимая женщина под боком… Славное было время. Ничего, всё только начинается.
Саша отвязал от багажника «Москвича» пару канистр и положил их на смятый капот «Волги». Раскидал внутри салона зажигательные шашки, позаботившись, чтобы ни один из покойников не остался ими обделён. Трупы обгорят до полной невозможности идентификации. Но генеральские часы должны выдержать это испытание огнём.
Следствие установит, что генерал Соколов погиб в результате ДТП. Нелепое столкновение на лесной дороге, в сумерках. Водитель «Москвича» грубо нарушил правила, да ещё вёз несколько канистр бензина, явно ворованного. Неудивительно, что он сбежал с места происшествия. А вот в «Волге» все сгорели, не успев даже выбраться из машины. А если дотошный судмедэксперт и обнаружит в останках пару пуль незнакомого образца, то такому эксперту посоветуют не усложнять картину.
Он бросил спичку в лужицу разлившегося бензина и повернулся к генералу:
- Всё нормально. Поздравляю, теперь вы такой же покойник, как и я.
Они зашагали по просеке. Высокое пламя за их спинами осветило лес.
- Лизу жалко, - сказал Соколов. - Она меня любила.
- Ничего, ничего, мы ещё вернемся. Вот увидите, командир, всё ещё переменится, и мы вернёмся. Вы к своей Лизе, а я к своему Петьке.
- Кстати, ведь он тут, неподалёку, - сказал генерал. - Я только что видел твою жену. Она живёт на бывшей Улановской даче, у этого банкира, Колесника.
- Что? - Саша остановился. - Она живёт здесь?
- Извини.
- На даче Уланова? Охрана есть?
- Такая же, как раньше. Сашка, даже не думай, - генерал взял его за плечо и строго посмотрел в глаза. - У неё новая жизнь.
- А я ничего и не думаю. Мне бы только ей передать кое-что.
Они остановились у «девятки», и оба одновременно оглянулись, чтобы в последний раз увидеть тёплые огоньки в окнах коттеджей, где остались любимые люди.
- Куда теперь? - спросил Соколов.
- На Дон. К утру будем на месте, - Саша сел за руль и побарабанил пальцами по кожаной оплетке. - Товарищ генерал, разрешите на десять минут отлучиться? Я только одним глазом гляну. Если что не так, уезжайте без меня.
Он открыл свою сумку.
- Вот деньги, вот паспорт новый. Это вам. А остальное хочу Петьке оставить.
- У них есть деньги, - мягко сказал Соколов. - Старшина, зачеркни и забудь.
- У них чужие деньги. Завтра банкира завалят, и они останутся ни с чем. Командир, вы же меня знаете. Я человек-невидимка.
- Добро. Двигай. Но я без тебя не поеду, - предупредил Соколов.
- Я мигом, - Саша перекинул сумку через плечо и побежал по просеке к посёлку.
Пламя над горящими машинами уже оседало, окутываясь чёрным дымом. «Могут увидеть, - подумал Саша. Если они за мной следят, то пора бы их успокоить».
Он достал мобильник и нажал кнопку. После короткого, отрывистого гудка спокойный голос спросил:
- Ну как?
- Я исполнил, - доложил Саша. - Назовите адрес, где мои билеты и всё прочее.
- Так, адрес… Вы сейчас где?
- Только что выехал с просеки, сейчас стою у шоссе, жду, когда машин будет поменьше. Куда мне сворачивать, налево или направо?
- Мы вам позвоним. Ждите звонка.
Он усмехнулся. Куда бы они ни приказали поворачивать, они с генералом поедут в противоположную сторону.
Но приказа не последовало.
Саша нажал клавишу отбоя. И в ту же секунду мощный взрыв заставил содрогнуться землю под его ногами. Он инстинктивно присел и оглянулся.
Там, где только что стояла «девятка», клубился чёрно-оранжевый шар неистового пламени…
У Нины всё ещё звучали в ушах Петькины слова «Полежи со мной, как в детстве…».
Как быстро растут дети, когда мы их не видим. Вот он и научился засыпать сам, без обязательной сказки на ночь, без колыбельной песенки про маленького пони, который бегает по кругу… Сын уже живёт своей, отдельной жизнью. У него свои тайны. И не всеми своими тайнами он делится с мамой.
Наверное, он слишком часто думает о Саше, если уже видит его, словно наяву.
Нина ласково провела кончиками пальцев по бровям малыша, разглаживая тревожную складку, и Петька улыбнулся во сне, чмокнул губами и повернулся на другой бок. Заснул.
Она тихо прикрыла за собой дверь и спустилась в столовую. Михаил вопросительно посмотрел на неё, и Нина кивнула:
- Спит.
- Как думаешь, могу я включить музыку?
- Если это не духовой оркестр.
Он вставил диск и коснулся клавиши музыкального центра. Зазвучал мягкий джаз.
- Это наш с тобой любимчик. Кенни Джи. Может, потанцуем?
- Не могу, извини, - Нина опустилась в кресло у камина и улыбнулась, пытаясь скрыть неясную тревогу: - Устала я сегодня. Слишком много всего.
- Устала? Прекрасно. Отличный повод выпить.
Он наполнил бокалы вином цвета крови и сел на ковёр у её ног.
- Ты ничего не слышал? - спросила Нина, пригубив терпкое вино. - Когда я лежала наверху, кажется, неподалёку что-то взорвалось. Собаки бесятся.
- Да нет. Просто гром. И собаки волнуются перед грозой. - Он поднял бокал: - За нас.
- За то, чтобы больше никогда ни один негодяй не вторгся бы в нашу жизнь.
Михаил отпил немного и посмотрел бокал на свет, любуясь игрой рубинового жидкого пламени.
- Я сделаю всё возможное, чтобы тебя как можно меньше беспокоили по поводу покушения и гибели киллера и этого журналюги. Но всё-таки один или два допроса нам предстоят. Точнее,
