же шлю вдогонку, - «Шутка)))»
«Я с твоей мамой говорил. Она на нашей стороне»
Перечитываю сообщение несколько раз подряд. Накатывают вчерашние эмоции, и из глаз брызжут слезы.
«Как твои дела? Ты решил проблемы?»
«Еще пару дней, малыш. И я приеду за тобой»
Арсений.
- Из-за тебя отцу вчера скорую вызывали, - звенит в трубке голос Инги, - ты доволен? Этого же добивался?
- Что с ним?
- Сердце!
- Сейчас нормально все?
- Капельницы прописали, - бросает грубо, - мать там на измене… Передает тебе пламенный привет!
- Что, снова я во всем виноват? – хмыкаю, не пряча саркастические нотки, - твой отец попутал берега, Ина. И предложение уйти на заслуженный отдых – самое мягкое наказание.
- По тебе тоже ударит, Кравцов, - проговаривает ехидно, - ты его ставленник, вы повязаны.
- Уже ударило, Ина. Отправляют директорствовать в Энергосбыт Братска. Хотел с собой тебя позвать. Поедешь?
- Братска?.. Что это?
- Город такой. В Сибири, - вещаю воодушевленно, - может, ну его, этот развод? Начнем все с нуля. В Братске.
Слышу, как прыснув в трубку, она начинает заливисто смеяться. Смех у нее красивый, когда-то полюбил ее и за него тоже.
- Спасибо, но нет, - хохочет Инга, - я на Каса Контента улетаю. Буду тосковать по тебе оттуда.
- А может, все-таки, в Братск?
- Позови Греховцеву, посмотрим, как она бросит МГУ и поедет за тобой в Сибирь. Как жена декабриста! Ах-ха!..
Тоже смеюсь. И весело, и облегчение колоссальное от того, что действительно, будто из паутины выбрался и только сейчас жить начинаю.
- На развод не забудь приехать.
- Да пошел ты, - смех обрывается, - с адвокатом моим разговаривать будешь. Я с тобой лично встречаться не намерена.
- Не стану настаивать, Ин. Хорошего отдыха.
- Козел.
Проверки закончились вчера. Естественно, ничего не нашли, а Филатову намекнули на пенсию, после чего у старика незамедлительно случился сердечный приступ.
Братск – от начала и до конца импровизация с целью порадовать бывшую жену и залечить ее израненную моим предательством душу.
Отбившись, отключаю телефон. Стюардесса проводит инструктаж, пассажиры пристегивают ремни. Самолет идет на взлет.
Марину предупредил, а сказала она своим родным или нет – не знаю. Если да, то Герман и его сыновья уже ждут меня как «самого дорогого гостя»
Пздц. Стремно признавать, но встреча с Маришкиными родными заставляет нервничать больше, чем разговор с Ингой, ее отцом и всеми проверками вместе взятыми.
Хочу быть услышанным и понятым. И не хочу, чтобы малыш плакала.
В аэропорту беру такси и называю адрес Греховцевых. По дороге покупаю цветы и звоню Марине.
- Ты правда прилетел? - лепечет испуганно, - папа дома.
- Отлично.
Слышу, как судорожно затягивается воздухом, и меня ее волнения одновременно беспокоят и вставляют. Неожиданно признавать, что нравится, когда думают о тебе, ждут, переживают. Горы сворачивать ради этого хочется. Бл*дь, со всем миром в рукопашку пойти не страшно.
- Хорошо все будет, не дергайся, - успокаиваю ее.
- Саша должен приехать, он вчера так кричал на меня…
Сука. Просто не будет. Он вчера и мне звонил – я чуть не оглох. Красочно расписал, что сделает со мной, когда встретит и, кажется, нихрена не поверил, что у меня хватит духу прилететь.
Через час такси останавливается у высокого кованого забора. Расплачиваюсь за поездку, забираю цветы и рюкзак с заднего сидения и подхожу к воротам.
Короткий щелчок, и калитка сама открывается. На широком крыльце дома стоит Саня. Сложив руки на груди и чуть склонив голову набок, смотрит на меня исподлобья.
В глазах желание убивать и толика неверия, что видит здесь меня, добровольно явившегося на его территорию.
Да, друг, а ты как думал?.. Я за своим приехал.
- Ты, Кравцов, бессмертный, что ли? – спрашивает, задрав бровь, когда между нами остается не более трех метров.
- Марина сказала, что ты на нее голос повысил – вот, приехал пиздюлей тебе отвесить.
Шок на его лице мгновенно сменяется взрывом ярости. В последний момент успеваю положить цветы на скамейку.
- Ты ох*ел?! – громогласный рев, и в следующую секунду чувствую ослепляющий болью удар по лицу.
Темнота и шум в голове, но следующий выпад я отбиваю.
Провокация?.. Да. Но ему надо было дать возможность выпустить пар.
- Все?! – держа за грудки, рычу в перекошенное лицо.
Тот отбивает мои руки, замахивается снова, но кулак разрезает воздух в паре сантиметров от моего лица.
- Саша! – кричит кто-то.
Мы оба замираем и оборачиваемся в сторону дома. С крыльца сбегает его жена.
- Она же девочка совсем! Ребенок! - орет зверем, понимая, что с появлением Даши махач закончен, - куда ты полез?! Она же тебе в дочери годится!
- Саша, прекрати! – повисает на его шее и пытается перетянуть внимание на себя, - отпусти его! Сейчас же!
Я сам отдираю его руки от своей куртки и делаю шаг назад.
- Друг, бл*дь!.. Сестру мою совратил!..
- Саша, посмотри на меня!.. – всхлипывает его жена с отчаянием, и он вдруг резко сдувается. Выдыхает и переводит взгляд на ее лицо.
- Прости, Даш, - бормочу тихо и замечаю на крыльце Марину.
Она стоит на холодном ветру, кутаясь в собственные руки и глядя на меня полными ужаса глазами. За ее спиной Раиса, но с ней позже. Сначала малыш.
Отодвигаю ногой свалившийся во время потасовки рюкзак и шагаю в ее сторону. Она, покачнувшись, тоже делает шаг вперед. Мать ее не останавливает, и мне видится в этом хороший знак.
- Еблан, - догоняет в спину и воспринимается мной как благословение.
Марина замирает на верхней ступеньке, оглядывается на Раису, словно ища ее одобрения, а потом быстро спускается. Ускоряется, и я тоже прибавляю шаг.
- Арсений, - читаю по бледным губам и, подхватив ее, прижимаю к себе, не жалея силы.
Она сразу начинает плакать. Поднимает голову, тихо ахает и протягивает руку к моему лицу. Вижу на кончиках ее пальцев кровь.
Странно, потому что боли не чувствую. Ни раздражения на ее брата, ни страха перед разговором с Германом, только терпкую эйфорию, что снова держу ее в руках.
- Привет, - бормочу с улыбкой.
- Саша! – восклицает моя тигрица, демонстрируя брату испачканную кровью руку.
- Мариш, успокойся… царапина…
- Скажи спасибо, что не кастрировал, -
