– Но он… – начала я, запинаясь и совершенно сбитая с толку. – Вы нашли доказательства?
– Разумеется. Я их нашел. Когда забирал его вещи, то нашел трусики кузины между страницами Библии цвета слоновой кости.
Я невольно зажмурилась, услышав об этом. Я помню эту Библию цвета слоновой кости. Мама подарила ее Хенрику, потому что мы католики. Значит, это правда. Весь этот ужас – чистая правда! Александр только что признался в совершенном преступлении. Он даже не пытался оправдываться. Он с ужасом и болью принял то, что они вчетвером убили человека.
Я судорожно вздохнула. С минуту мы оба молчали. В кампусе Тагуса было спокойно, зато в душе у меня царил полный хаос. Никогда я не чувствовала себя настолько потерянной, как в эту минуту.
– Почему ты не сказал Эгану, кто я такая? – спросила я наконец. – Или он уже знает?
– Нет, не знает. Когда ты приехала, я размышлял, сказать ему или нет. Я хорошо понимал, что ты намерена делать, и был уверен, что он не поймет твоих мотивов. Сейчас он одержим мыслью о том, как защитить нас, и поэтому сделает все возможное, лишь бы убрать тебя подальше, чтобы не создавала проблем.
– В любом случае он что-то подозревает, ведь так?
– Ты казалась ему очень опасной, и мы должны были за тобой следить, – согласился он. – Именно по этой причине он и сделал тебя своей девушкой. Он поручил мне провести расследование, кто ты такая, но я давал ему лишь ту информацию, какую хотел.
– Почему?
Александр нервно хмыкнул. В его глазах мелькнула обида.
– Потому что я не хочу так жить, – сказал он, с подлинной горечью покачав головой. – Не хочу жить в войне с Риганом, не хочу жить в постоянном страхе, что отец ушлет нас в какую-нибудь дыру на краю света. Не хочу, чтобы Эган продолжал разгребать наше дерьмо, а Адрик все глубже увязал в гибельных отношениях с кузиной. Я устал, я зол и раздавлен чувством вины. И не хочу, чтобы все это продолжалось.
Я не могла поверить в услышанное. Хотя, быть может, просто не хотела этому верить, как бы мало Александр ни был похож на Эгана в эту минуту. Я хотела ненавидеть его, но в то же время не могла.
– Это же твоя семья, – смущенно напомнила я.
– А еще мое наказание, – удрученно пояснил он. В его глазах мелькнула скорбь. – Мне приходится лгать ради Эгана, который заставляет меня встречаться с этим типом только потому, что по моей вине Мелани познакомилась с Тейтом… Из-за этого я уже на грани срыва.
Я не знала, что и сказать. Александр тяжело вздохнул, удрученно глядя в пол. Глаза его снова были полны слез, а губы крепко сжаты.
– Мне тогда было четырнадцать лет, – прошептал он, сжимая челюсти, чтобы не заплакать. – И я был слишком напуган, очень страдал и глубоко раскаивался, а они бросили меня одного. Адрик думал только о кузине, Эган – о своей шкуре, а Оуэн сбежал, как последний трус. Я пытался сблизиться с ними, но они меня не замечали. Я знаю, что они – мои братья, и я их очень люблю, но теперь, когда они снова озабочены лишь спасением собственных задниц, я сам решу, что делать.
Запустив руку в задний карман брюк, он достал из него флешку и вытер рукой лицо, размазывая остатки слез. Лицо его покраснело, но стало суровым и непреклонным.
– Никто лучше меня не знает, сколько зла может принести моя семейка, – с горечью бросил он. – Каким-то образом отцу удалось представить смерть Хенрика как несчастный случай. Каким-то образом Эгану удалось скрыть наши ошибки. Каким-то образом Адрик вошел в твою жизнь, а теперь безжалостно вычеркнул тебя из нее. Всегда каким-то образом нам удается добиваться того, чего мы хотим. Так вот, я устал от этой лжи.
Сначала я не слишком поняла, что именно он хочет сказать, но мне тут же все стало ясно, когда он взял мою руку, перевернул ее ладонью вверх и вложил флешку, решительно посмотрев на меня. По правде сказать, с поистине неукротимой решимостью. Мое сердце лихорадочно забилось.
– Здесь содержится ценная информация, – прошептал он. – Нечто о той ночи, о чем забыли Риган и отец. Мелани боялась, что Хенрик проберется в ее комнату и украдет ее нижнее белье, и была в панике. По этой причине я установил камеры на батарейках на ее тумбочке. Эган их забрал, когда мы вернулись, и сохранил записи. Я их выкрал, и теперь передаю тебе доказательства того, что мы убили твоего брата, потому что я на твоей стороне.
Я озадаченно посмотрела на флешку, а потом на него.
– Так что, пожалуйста, Айви, – добавил Александр Кэш с безупречной твердостью, – заверши то, ради чего сюда приехала Джуд Дерри.
– Но…
Он ни минуты не сомневался:
– Уничтожь нас.
21
Нет, погодите, вот что произошло в ту ночь, когда погиб Хенрик Д
Рассказ Александра звучал очень убедительно, но… Неужели мой брат Хенрик действительно был извращенцем? Или он невиновен? Где гарантия, что младший из Идеальных лжецов сказал правду? И что это не часть плана, чтобы сделать меня еще более уязвимой и покончить со мной?
Единственный человек, который мог рассказать правду, был мертв.
И, признаюсь, именно по этой причине теперь мне было так трудно принять решение, что делать. Стоит ли уничтожать семью Кэшей? Или лучше отказаться от своих планов, узнав правду? Возможно, вы не поймете мою дилемму, ведь вполне естественно, что при таких обстоятельствах я не вызываю сочувствия. После всего этого я лишь лживая рассказчица, а вы – весьма критично настроенный читатель, поэтому я не буду говорить, что вела себя мудро, а тем более правильно.
Должна признаться, я никогда не рассматривала эту историю как великий подвиг. Мне было восемнадцать, я была преисполнена ярости, и именно она заставила меня поверить, что я способна на все. Когда я узнала, что Кэши лишили меня единственного человека, на котором держалась моя семья, во мне закипела злость. Она стала основным моим двигателем и, как все плохое, привела меня к сокрушительному концу.
Быть может, мне следовало остаться с мамой, погрузившейся в депрессию, но существовала другая проблема: жить дома было так же страшно, как броситься в круговорот мести. К тому же я никогда не принадлежала к тем людям, что вешают голову и поджимают хвост, ожидая, пока время все излечит. Потому что время не лечит, лишь помогает привыкнуть к боли, пока наконец не поймешь, что смирился и живешь с этой болью дальше.
Ужасный у меня характер, правда?
Я и сама это знаю, но оставим совершенство героям романтических сюжетов. Здесь же мы все совершаем ошибки, у всех есть тайны и все лгут.
Именно по этой причине и существует столько нераскрытых истин.
Именно по этой причине мое решение оказалось более очевидным, чем я думала.
Мне пришлось подождать до понедельника, чтобы осуществить последний план. Мой первый шаг был достаточно простым: разговор с Риганом.
Я прогуляла занятия, чтобы встретиться с ним, потому что уже отпала необходимость любой ценой удержаться в Тагусе, и было неважно, поставят мне «неуд» или нет. Честно говоря, мне уже многое стало неважно, потому что я должна была идти прямо к цели и никуда не сворачивать.
У дверей его квартиры снова сидела та же женщина, похожая на сотрудницу службы безопасности. Она опять обыскала меня с головы до ног, после чего пропустила внутрь, смерив перед этим красноречивым взглядом: «Смотри у меня!» Я вошла в квартиру. Риган был на кухне. Его светлые волосы растрепались в живописном беспорядке. Осанка и жесты были непринужденно-элегантными. Он был в темном свитере, свободных брюках и… белом фартуке. Он что-то готовил, причем, похоже, как настоящий мастер, судя по густому и тонкому аромату жареного перца, лука и грибов, от которого у меня забурчало в животе.
Поставив сковородку на плиту, он повернулся ко мне и указал на табуретку возле кухонного стола, на которую я и села.
– Вина? – галантно предложил он.
