— Я… этого не знал.
— Как близки вы были с Маришкой Маески? — спросила Оливия, глядя ему в лицо.
Он повернул снимок. Она знала, что там ничего не было, кроме даты.
— Терри Дэвис сказал мне, что у вас был роман, — объяснила Оливия.
— Ты показывала фотографию Терри Дэвису?
— Так точно. Он живет теперь в «Индиан велл». — Оливии не хотелось переводить разговор с Маришки. — Она была очень красивая, — отважилась сказать Оливия. — Вы были… парой?
Он вздохнул и откинулся назад на стуле.
— Я думаю, ты сама видишь.
— Ты был с ней летом 1977 года, — повторила она. — И позже в том же году ты женился на моей матери.
Он побледнел, его взгляд не встречался с ее взглядом.
— О боже, папа. — Она хотела, чтобы он все отрицал, чтобы защищался.
— Оливия, это древняя история. Это случилось до твоего рождения. Не понимаю, какое это сейчас может иметь значение.
Она вытащила другую бумагу, на этот раз распечатанную в публичной библиотеке Авалона. Она нашла ее, исследуя архивы «Авалонского трубадура». Заголовок гласил: «Булочная «Скай-Ривер» отмечает свой 50-й юбилей». На фотографии были миссис Хелен Маески и ее внучка Дженнифер Маески.
Дженни вышла замечательно, во всей ее темноволосой красе. Было очевидно потрясающее сходство между Маришкой и ее дочерью.
Оливия следила за лицом отца. Он побледнел, и пот выступил у него на лбу. Он был потрясен — это она могла сказать точно. До этой минуты у нее не было улик, но сейчас она была уверена.
— Ее зовут Дженнифер Анастасия Маески, — спокойно сказала Оливия отцу. — Она родилась 23 марта 1978 года. — Дату было достаточно легко выяснить. Коннор спросил шефа полиции Рурка Макнайта, который был его другом. — Видишь, что у нее на цепочке? Ты можешь не разобрать на фото, но вот вторая подвеска, точно такая же. — Она протянула отцу запонку.
Он медленно опустил руку, словно заставляя себя посмотреть на нее.
— Ты уверена? — спросил он.
Она знала, о чем он спрашивает: «Ты уверена, что она — мой ребенок?»
— Нет. Убедиться в этом… твоя работа.
Он вытащил носовой платок и вытер лицо.
— А Маришка? Она вернулась в Авалон?
— Нет. Согласно сообщению шефа Макнайта — шефа полиции, она уехала, когда Дженни было три или четыре года, и не вернулась.
— Мой бог, Маришка, — прошептал ее отец. Он склонил голову на руки и уперся локтями в колени. Он словно стал меньше, как будто откровение разрушило какую-то жизненно важную его часть.
КАЛАЧИ С ДЖЕМОМ В БУЛОЧНОЙ «СКАЙ-РИВЕР»
11/2 чашки растопленного сливочного масла;
1 маленький (3 унции) кусочек растопленного сливочного сыра,
1-1/4 чашки муки;
небольшой кувшинчик джема — выбирайте абрикосовый, или клубничный, или яблочный;
сахарная пудра
Сбейте масло и сыр до состояния легкости и пушистости. Добавьте муку, затем замесите тесто на поверхности, посыпанной мукой. Острым ножом нарежьте на квадраты по два сантиметра и поместите их в слегка промасленную бумагу. Положите в каждый калач маленькую ложечку джема и сложите противоположные углы вместе, прижав края. Выпекайте при 375 градусах в течение 15 минут. Когда калачи остынут, посыпьте их сахарной пудрой. Согласно рецепту, получается примерно две дюжины калачей.
Сентябрь 1977 года
Лагерь «Киога» был официально закрыт уже год. Филипп Беллами был среди последних вожатых, которые уехали из лагеря. Родители довезли его до железнодорожной станции в городе, и к обеду он должен был быть в Нью-Хевене. Он дожидался поезда номер два, направляющегося в Нью-Йорк-Сити. Мэтью Алджер тоже был на платформе, сидел на скамейке со своей подружкой, дочкой Барнардов, которая работала летом на кухне «Киога».
— Привет, Алджер, — сказал Филипп, — привет, Шелли. Вы, ребята, возвращаетесь обратно в город?
— Я — да, — ответила Шелли. — Мэтт остается в Авалоне поработать в городской администрации.
Алджер отбросил лохматые волосы в стиле «Би Джиз».
— Я просто пришел на станцию попрощаться со своей самой лучшей в мире девушкой. — Он обнял Шелли за плечи.
Филипп ощутил прилив зависти, глядя на них. Он вынужден был попрощаться с Маришкой тайно прошлой ночью. Хотя он хотел прокричать миру о своей любви к ней, она должна была оставаться тайной, пока он не распутает свою жизнь и не освободится от Памелы. Он снова и снова прокручивал в голове свой план. Пройти осеннюю регистрацию. Сказать Памеле, что он разрывает помолвку, и сделать предложение Маришке. Просто, думал он. Но не легко.
Он не дурачил себя. Для него все должно было измениться радикально. Предполагалось, что он пойдет на юридический, но это было не то, чего он в самом деле хотел. На самом деле он хотел писать. Он закончил за лето два рассказа и собирался опубликовать их в литературном обозрении Йеля.
Он поймал свое отражение в застекленном плакате нового фильма Анни Халл. На нем была хорошая рубашка и школьный галстук, потому что у него не было времени переодеться, когда он сегодня вечером добрался до кампуса, а там проходил официальный обед. Как классный казначей, он не мог его пропустить.
Он сунул руки в карманы штанов и перебирал в нетерпении сдачу в кармане. Его пальцы нащупали серебряную запонку, и его успокоила мысль, что вторая у Маришки. Шагая взад и вперед, он наклонился над рельсами, словно бы от этого поезд придет раньше. Он посмотрел на часы, пошагал еще немного. Прибыли несколько других пассажиров, отпускники, возвращающиеся в город после Дня труда, люди с детьми и багажом, загорелые и смазанные розовым ромашковым лосьоном в местах комариных укусов.
Посреди растущей толпы он заметил худощавую девушку с темными блестящими волосами, торопящуюся к нему. Его сердце остановилось.
— Маришка?
— Филипп, — сказала она, задыхаясь.
Она выглядела бледной и усталой, однако была поразительно прекрасна. Он мгновенно проверил, не смотрит ли кто-нибудь на них. Слишком рискованно. Он не мог обнять ее так, как ему хотелось. Держа руки по швам, он сказал:
— Я не знал, что ты придешь на станцию.
— Я не могу больше откладывать. Я должна тебе кое-что сказать.
Выражение ее лица пронзило его сердце ледяной иглой. Он уже знал. Прежде чем она произнесла слово.
— Давай сядем. — Она показала на скамейку в конце платформы, рядом с газетным киоском. Заголовок «Нью-Йорк таймс» сообщал о запуске второго «Шаттла», тогда как «Авалонский трубадур» писал о том, что лагерь «Киога» завершил сорок пятый сезон.
