Удалив сообщения, он запихнул в рюкзак планшет, поменял симку, сунул в карман телефон и вдруг услышал, как открывается замок входной двери.
«Не успел!» — с сожалением понял он, быстро погасил свет и принялся возвращать вещи на прежние места: планшет — на стол, рюкзак — за диван. Упал на покрывало и притворился спящим. Ждать пришлось недолго.
— Надо поговорить, — переступив порог, буркнул Грэм. — А ты — спать! — не церемонясь, указал он Валерии на дверь спальни. — Хочешь знать, откуда мы приехали? — без всякого вступления начал он, демонстративно держа руку в оттопыренном кармане. — С Каменной Горки. Прогулялись вокруг дома твоего братца… Даже не думай! — предупредил он, заметив, как одной рукой Максим полез в карман за телефоном, вторую медленно сжал в кулак. — За ним и его семьей будет присматривать мой человек. Сам понимаешь, цацкаться он не будет.
— Что ты хочешь? — сжав зубы, выдавил Обухов.
— Пока только одного: чтобы ты успокоился. Успокоился? — уточнил он, не вынимая руки из кармана. — Теперь ты должен знать еще одно: сбежать не получится. Хорошо, что ты не попытался этого сделать, пока меня не было: подъезд под контролем. Учти, только после того, как мы раздобудем и уничтожим блок, твоему брату и его семье перестанет угрожать опасность. А раздобудешь и уничтожишь его ты. Любой ценой. Тебе терять нечего… Как? Об этом предлагаю тебе подумать до утра. Но сначала положи сюда свой телефон, — показал он взглядом на стол, недвусмысленно наставив на Максима нечто в кармане.
Медленно встав, Максим вытащил телефон, положил на стол. Стараясь не спускать глаз с Обухова, Грэм покрутил аппарат в руке, просмотрел звонки, сообщения, довольно усмехнулся, набрал какой-то номер и… бросил аппарат в стоявший рядом кувшин с водой.
— Что ты сделал?!
— Во время работы эта модель живет в воде пару секунд, — хладнокровно констатировал Грэм. — Так что думай, что ты должен сделать, чтобы спасти семью брата…
Зина уложила Владика спать, вернулась на кухню, посмотрела на сидевшего за ноутбуком супруга.
— Андрюша, может, и мы спать пойдем? — спросила она, ополоснув под краном его чашку с недопитым холодным чаем.
Не заметив, что чашка исчезла, Поляченко протянул руку, попробовал нащупать пальцами ручку. После нескольких неудачных попыток он оторвал взгляд от экрана, недоуменно посмотрел на стол, затем на жену.
— Что?.. Ах, да, иди спать. Я еще посижу.
И снова уставился в монитор. Не выдержав, Зина присела рядом.
— …Галецкая, — прочитала она запрос в поисковой строке. — Далась вам она!.. Натворила что или как? — поинтересовалась, прижавшись к плечу мужу.
— Или как, — ответил тот машинально.
— Ладно, не хочешь говорить — не надо. — Супруга пожала плечами и вдруг оживилась: — Может, это она была в кабинете у шефа? Теперь вот ее ищет.
— Кто был? Где?
— Да мы с Маринкой, когда убирались сегодня, столько женских следов обнаружили! — заговорщицки поделилась Зина.
— Каких следов? Ты о чем?
— А о том, что у Ладышева в кабинете была женщина! И не только в кабинете! Принимала душ, расчесывалась, в Маринкиных балетках разгуливала! Или ты хочешь сказать, что ничего не видел и не знаешь?
— Зина, это что, допрос? — оторвался от ноутбука Поляченко.
— Вопрос! Какое я имею право тебя допрашивать? — надула она губки. — Я — в декрете, домохозяйка. Дальше кухни и детского садика мне носа совать нельзя. Желательно вообще из дома не выходить.
— Зинуля, что с тобой?
— Ничего.
— Ну, хорошо… — Андрей понял, что придется как-то объясниться. — Да, в тот день, когда я подвернул ногу, там действительно была женщина — случайная свидетельница. Не с мужиками же ей было в душевой спортзала отмываться. Да и переодеться во что-то надо: вдоль забора шла, поскользнулась, упала в канаву. Перед этим помогла мне с поврежденной ногой дойти до здания. Вот и все. А то напридумывали! — фыркнул Поляченко. — Вам бы только посплетничать!
На кухне установилась тишина.
— Она точно случайная? — после паузы уточнила Зина.
— Нет. По вызову к Ладышеву приходила! — пришел его черед разозлиться.
— А ты со своими ребятами их охранял, — сыронизировала она. — Теперь понятно, для чего у него в шкафу презервативы…
— Зина! Тебе-то какое дело до его презервативов? Как ты вообще позволила себе копаться в его вещах?!
— Не копалась, а убирала. Ладно, шучу, — постаралась снять остроту момента Зина. — Жаль, если так, — она приуныла. — Я уж подумала, что Ладышев к жизни вернулся, вспомнил о чем-то еще, кроме работы. А то превратился в ходячего зомби: дом — работа, работа — дом… Как с Катей расстался, так словно подменили человека. А все потому, что любил сильно… Уехала в свою Германию и ни слуху ни духу. Ну как она могла так с ним, со всеми нами поступить, Андрюша?
Поляченко закрыл ноутбук. Екатерина Александровна в их разговорах не упоминалась давно. А ведь в первый год совместной жизни Зина нет-нет да и вспоминала: никак не могла смириться с тем, что ошиблась в Проскуриной. Даже подругой ее считала, а та взяла и всех предала: и Вадима Сергеевича, и Нину Георгиевну, и саму Зину. Всех, кто успел ее полюбить! К счастью, вскоре беременность заслонила все другие темы для разговоров. Ну а после родов, казалось, Зина вообще забыла о неудачном романе Ладышева: восстановив здоровье, с головой окунулась в материнские хлопоты, затем, когда купили квартиру, занялась ремонтом. Поляченко уж решил, что и Катя, и личная жизнь шефа окончательно перестали ее волновать. Выходит, ошибся.
— Увидеть бы ее хоть на минуточку, высказать все в глаза! — жена продолжала горячиться. — После того как они расстались, Вадима Сергеевича ни с кем не видели!
— А раньше часто видели, что ли?
— Раньше хотя бы в клубы ходил, на презентации разные, — возразила Зина. — Маринка говорит, что и сейчас приглашения шлют, но он их даже не читает. И на охоту ездить перестал… Надо его как-то спасать, Андрюша!
— Иди спать, спасительница, — поцеловал он ее в лоб. — Сам со всем разберется.
— Да не разберется он… Всем вокруг по жизни помогает: нам, Клюеву, Зайцу… А кто ему поможет? И ведь никто даже не пытается ему объяснить, что неправильно так жить!
— А как правильно? Если человек отказывается от помощи, кто ему поможет? Все, пошли спать! — Поляченко встал, помог встать супруге. — Да, чуть не забыл: на завтра у тебя какие планы?
— Утром отвезу Владика в садик — и на квартиру: сигнализацию будут устанавливать.
— А перенести никак нельзя?
— Зачем? — Зина удивилась. — И без того две недели ждали.
— А Егор когда с конференции вернется?
— В субботу… Что-то случилось? — насторожилась она.
— Понимаешь… — Поляченко спрятал за ушко жены прядь волос. — Вам с Владиком желательно пару дней вообще не выходить из дома.
— Ты серьезно?
— Серьезней некуда! Не могу тебе всего рассказать, но очень прошу, останьтесь завтра дома. Не выходи и дверь никому не открывай.
— Ну а как же сигнализация… — Зина осеклась, натолкнувшись на жесткий взгляд мужа. — Хорошо.
— Вот и умница, — поцеловал он ее в макушку и, опираясь на костыль, повел в спальню.
«Неправильно так жить», — поглаживая волосы сопевшей на плече супруги, Андрей Леонидович никак не мог уснуть. — Вадим как чувствовал, что не надо ей рассказывать о Екатерине Александровне… Только ведь и она права, любил он ее сильно. Бесследно такое не проходит… Надо спать…»
Вытащив руку, он аккуратно опустил голову жены на подушку, поправил за ее спиной одеяло, повернулся на другой бок, аккуратно переместил травмированную ногу. И не заметил, как уснул…
«И ради чего, спрашивается, сорвал меня с работы? — злилась Валерия, заползая под одеяло. Грэм не единожды за вечер позволил себе ее обидеть, унизил перед Максимом, а теперь что-то с ним обсуждает за закрытой дверью. С ним, а не с ней! — Ну, для чего надо было ехать в Крыжовку и издалека наблюдать, как менты грузят на эвакуатор застрявшую в грязи машину? Да там и без нас зевак собралось! По пьяни, небось, кто-то застрял! Романтическое свидание, как же!»
