было на удивление легко представить. Таннер вздохнул. — Послушай, мы с бабушкой хотим, чтобы вы жили с нами, если это лучшее решение. Сейчас мы этого не знаем. Мы не знаем твоего папу, и он не знает нас. Нам придется выяснить все это. Поэтому пока давай жить одним днем, хорошо?
— Нет! — Джейсон отпихнул Таннера. — Ты не можешь позволить ему забрать нас, дядя Таннер! Не можешь!
— Джейс, пожалуйста... — Таннер потянулся к племяннику, и его взгляд затуманился. — Я не знаю, что делать.
— Но ты должен! Ты должен заботиться о нас. Не позволять ничему плохому случиться с нами. Ты не можешь позволить ему забрать нас. Должно быть что-то, что ты можешь сделать!
Таннер крепко обнял мальчика и позволил ему выплакаться. Ему тоже хотелось заплакать, так же сильно. Джейсон уткнулся в грудь Таннера и наконец тоненько застонал.
— Все так фигово.
— Да. — Таннер положил ладонь на макушку Джейсона и кивнул. — Фигово.
«Фигово» даже близко не стояло.
Позже, стоя на крыльце, Таннер покачал головой, обратив залитое слезами лицо к небу. Это было хуже, чем любое наказание, которое он когда-либо придумывал себе.
Смотреть, как дети проживают этот кошмар, не иметь возможности облегчить их боль, столкнуться с вероятностью лишиться их...
Если он будет вынужден отдать их... это его убьет.
И... если он просто отдаст их без боя? Если уйдет из их жизни?
Тогда он будет не лучше собственного отца.
Таннер ожидал дождя. В такой день к месту была бы гроза. Но вместо этого яркое солнце проникало сквозь полосатые занавески в тихую палату, где собралась семья Таннера. В последний раз.
Бумаги были подписаны. Врач и медсестры удалились, и теперь его мама стояла возле кровати Марни, обняв за плечи Джейсона и Джени. Она тихонько говорила им, что мамочка не чувствует боли и скоро будет с Иисусом.
Плечи Таннера дрожали, и он хватал ртом воздух. Как маме удается держаться?
Он не может выдавить ни слова.
И если эта дьявольская машина пикнет еще раз, он сбросит ее на пол.
Джейсон посмотрел на него яростными, полными слез глазами. Отец Таннера и Рэнс уже прибыли и ждали снаружи, давая им время побыть вместе. Таннер был благодарен за это. Он собрал остатки сил и встал рядом с Джейсоном. Племянник прижался к нему, его худое тело сотрясалось от рыданий.
— Я знаю, знаю.
Таннер крепко обнял его, к глазам подступили слезы.
«Господи, помоги нам пережить это. Пусть все закончится. Пусть у них все будет хорошо».
Джени дернула его за руку.
— Дядя Таннер, можешь меня поднять? — прошептала она. — Я хочу поцеловать мамочку.
Он поднял ее, и Джени, наклонившись, пригладила волосы Марни и поцеловала ее в лоб.
— Пока, мамочка. Я тебя люблю.
Джейсон заплакал сильнее, и Таннер услышал, как его мама подавилась рыданием. Он прижимал Джени к себе и чувствовал ее слезы на своей шее, когда она уткнулась ему в плечо.
— Все хорошо, солнышко.
Он вопросительно посмотрел на заплаканную маму, и она кивнула.
— Уведи детей, а я сообщу врачу.
Никогда в жизни Таннер не был так рад выйти из этой палаты.
Он все еще держал Джени на руках, а Джейсон вцепился в его руку. Когда они подошли к небольшой зоне ожидания, Рэнс и Брайан поднялись. Рэнс сделал пару шагов вперед, но Таннер покачал головой. Парень все понял и дал им пройти.
Внизу, в большом холле, Таннер увидел Хэла, Джеффри и Натали.
Глаза снова наполнились слезами, когда она быстро подошла к ним и Джени бросилась к ней.
Таннер прижал к себе Джейсона, мечтая, чтобы мама поторопилась.
Силы человеческие не безграничны, и сегодня он достиг своего предела.
* * *
Позже днем Таннер в одиночестве сидел на заднем крыльце. Гвен, положив морду ему на колени, смотрела на него печальными глазами. Он отрешенно гладил ее мягкую шерсть.
Скрипнула дверь, и он понял, что это Натали, еще до того, как она села рядом.
— Эй.
Она переплела их пальцы, положила голову ему на предплечье и улыбнулась так, что он уже начал сомневаться, сможет ли жить без этой улыбки.
— Дети смотрят фильм, а твоя мама отдыхает.
Таннер кивнул, в горле запершило.
— Не ожидал, что ты придешь сегодня. Ты не обязана.
— Знаю. — Она шмыгнула носом и сморгнула слезы. — Но я не представляла, как быть где-то в другом месте.
Он вздохнул и обнял ее одной рукой:
— Спасибо. Я рад, что ты была там. Это много значит для детей. И для моей мамы. Это было не слишком тяжело для тебя?
— Таннер. — Она стерла слезу с его щеки и прижала ладонь к его лицу. — Я бы сделала для тебя что угодно.
И каким-то образом он знал, что она серьезно. Слова отозвались, заполнили дыру в его сердце и почти вызвали у него улыбку. Он не знал, что сказать, поэтому наклонился и нежно поцеловал ее, и они сидели в тишине, пока солнце садилось.
* * *
Через два дня, после заупокойной службы, друзья и семья собрались на расчищенной полянке около маленького озерца, где плавали лебеди и ныряли утки, и посадили кусты роз, лилии и сирень.
Марни больше нет.
Много людей пришли выразить свои соболезнования. Все работники «Майлиос». Друзья, которые появились у Марни здесь. Учителя детей, прихожане церкви.
Дэвид прочитал короткую проповедь, но Таннер не запомнил ни слова. Марни будет кремирована, так что по просьбе детей они закончили здесь, на земле Хэла. Позже у них будет тихий семейный ужин. На котором будут присутствовать его отец и Рэнс Харпер.
Таннер держал Джени на руках, и они смотрели, как Мигель и еще пара мужчин окапывают новые растения.
— Эти красивые цветы вырастут и расцветут, и когда бы мы ни пришли сюда, мы будем думать про мамочку на небесах, — объяснила Джени. — И однажды, когда я стану старой и сморщенной и у меня будет много-много внуков, я снова увижусь с ней.
Таннер кивнул, глаза затуманились, но он сумел улыбнуться племяннице. Он многое отдал бы за хотя бы унцию этой детской веры.
— Не грусти, дядя Таннер. Мамочка теперь счастлива.
Джени обеими ручонками обняла его за шею. Таннер увидел идущего к ним Рэнса.
— Привет, Джени. — Рэнс остановился в футе
