и сделала все возможное, чтобы противостоять воле родителей. Но что сможет семнадцатилетняя девушка, к которой не желают прислушиваться родные люди? В которую не верят и поэтому хотят отдать ей все готовое. Которую ставят ни во что.
Я не драматизирую. Не сваливаю все в кучу. И если для кого-то мои проблемы с родителями покажутся глупыми и несуразными, покажутся ерундой, то я предложу им пожить моей жизнью хотя бы один день.
Для кого-то боль для души — это смерть близкого человека, любимого питомца, предательство друга. Это все ужасно и не сравнится ни с чем. Но когда тебя отрывают от места, который подарил поддержку для жизни, счастливые мгновения, близких по духу людей, новый взгляд на мир — это тоже боль для души. У меня безжалостно отобрали шанс на восстановление и принятие своей жизни такой, какая она есть.
Вкусив ослепляющее и одурманивающее счастье раз, лишившись его жизнь будет казаться мрачной не нужной материальной вещью, от которой хочется избавиться.
Уильям уже ждал меня в доме. Когда я вошла в гостиную, он так быстро оказался рядом со мной, сжав в своих крепких объятиях, что я не успела отреагировать. Первые несколько секунд стояла как бревно — без движений — и даже не дышала, уткнувшись в его грудь. А когда функции дыхания возобновились после сигнала головного мозга, и я вдохнула в себя излюбленный аромат, в меня с новой силой врезалось осознание о неизбежном отъезде. В голове на скорости прокрутились все прожитые моменты с Уилом, и я не сдержала слез. Каждый момент пропитан светом, свободой, безмятежностью. Сердце сжимается, когда я думаю о том, что через пять часов лишусь этого.
Уил взял меня за голову и посмотрел в мои заплаканные глаза. Я боюсь утонуть в стихии, которую полюбила, но не боюсь утонуть в голубизне его глаз, напоминающие мне об океане.
— Алиса, что случилось? — В его голосе тревога.
Уил вытирал мои щеки от слез большими пальцами, изредка целуя в лоб. Я сейчас задохнусь от наплыва отчаяния в моей душе. Оно сжимает ее в тиски.
— Я уезжаю, — тихо пробормотала я и Уильям замер. Он медленно оторвал свои губы от моего лба и снова взглянул на мое лицо. — Завтра.
У меня не хватило сил, чтобы сказать ему правду. Если я назову сегодняшнюю дату отъезда, то прощание затянется. А я этого не хочу. Пусть Уильям будет немного расслаблен и сосредоточится на завтрашнем дне, чтобы сегодня я смогла уйти без тяжелого ощущения цепей на запястьях, за которые он будет меня тянуть в последние минуты совместного времяпрепровождения.
— Почему завтра? Прошло меньше месяца со дня вашего приезда.
В глазах Уила непонимание и небольшая доля страха. Страха перед чем? Что мы потеряем друг друга в этом большом мире? У нас был план — пока Уильям учится в академии в Нью-Йорке, я живу в Майами и жду его. Мы вместе дождемся моего совершеннолетия, и тогда я продолжу ждать его в другом месте, который будет ведом лишь ему одному. Теперь наши планы рухнули, и мы не можем собрать из этих кусочков что-то новое. Остались неразбериха и страх перед неизведанным.
— У папы проблемы в Турции. Я возвращаюсь в Измир.
Я прочистила горло. Говорить невероятно тяжело из-за застрявшего кома в глотке.
Уильям сжал челюсть и опустил голову. Он тяжело вздохнул и сжал мои плечи. С замиранием сердца я ожидала его дальнейших слов. Не то чтобы я ждала худшего, но и успокоить меня сегодня вряд ли что-то сможет. Даже слова Уила о том, что мы справимся с этим препятствием. Но меня все равно что-то сильно тревожило. Удушающее чувство беспокойства усиливалось с каждой секундой. Словно интуиция на тысячи шагов вперед по дороге жизни собирается меня о чем-то предупредить.
Секунды превратились в минуты и мое терпение уже прекращало действовать, а тревожность возвысилась до критичной точки. Мне необходимо слышать успокаивающий голос Уила.
— Скажи что-нибудь, — взмолилась я, сжимая в кулаках ткань его футболки на груди.
Вместо бессмысленных слов он прижал меня к себе, вдохнул в себя мой аромат и судорожно выдохнул. Горячее дыхание коснулось моей шеи, и я прикрыла глаза от малейшего удовольствия, обнимая Уила за талию настолько крепко, насколько у меня на это хватало сил.
— Главное сейчас то, чтобы я знал о твоем местонахождении. Мы справимся, слышишь? Это не критично.
Уил отстранился, чтобы нежно поцеловать меня в губы.
— Все хорошо, — прошептал он в них и снова поцеловал меня. — Мы обсудим, как будем общаться на расстоянии, но чуть позже…
Уильям медленно стал стягивать с меня одежду. Горячие пальцы невесомо касались моей оголенной кожи, вызывая мурашки по всему телу.
— Ты необходима мне сейчас вся, чтобы я смог отпустить тебя и прожить до октября месяца без твоего присутствия.
— Я люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Уильям укусил мою нижнюю губу, а затем сжал мои бедра и приподнял. Я окольцевала ногами его талию, а после мы направились в спальню.
Мы занимались любовью. Во время близости освобождали все притаившиеся чувства в наших душах на данный момент — отчаяние, нежелание расставаться, тяготеющее чувство разлуки, которое усиливалось с каждой секундой даже в мгновение, когда мы еще могли касаться друг друга.
С самого начала наших отношений мы на первое место поставили неизбежное расстояние между нами. Мы готовили друг друга к моменту, когда придется расстаться и утешать себя лишь воспоминаниями того времени, когда были вместе. Мы так сильно хотели оттянуть неотвратимость ужасного мгновения, отвлечься от него, что не замечали — расстояние уже было между нами, потому что каждое касание приносило печаль для души и сердца.
Сейчас, в данный отрезок времени, я счастлива. Я наслаждаюсь любимым человеком. Мне хочется нарушить закон Вселенной и остановить время. Запереть себя в этом ярком, необходимом и незабываемом моменте. Но увы, это невозможно. Возможно лишь сохранить воспоминаний и не больше. Вот она реальность — отрицание любого сказочного. Есть определенная структура жизни — нельзя жить так, как тебе самому хочется. Приходится считаться с обстоятельствами. Мы не подвластны над своей судьбой. Нами управляют ситуации и выбор одного из двух.
Мне понадобится невообразимое усилие воли, чтобы оставить Уила в этом доме, полный приятных воспоминаний, и уйти в место, где мне будет тоскливо, одиноко и страшно без него. Я вернусь в свою прежнюю жизнь, где счастье для меня — это невозможное явление, несопоставимое с моей личностью.
Я смирилась. Но только благодаря Уильяму. Он — главная,
