— Плевал я на это.
Джулиус повернул голову к Уокеру.
— А не должен бы.
— Это не вернет мне пять лет.
— Нет, — согласился Джулиус. — Но то настоящее, что теперь у тебя есть, — надежно, и мчится к тебе практически в ту же минуту, как ты возвращаешься домой, прижимается к тебе, хотя ты весь потный после спортзала, будто даже не замечает этого, твое незапятнанное имя и восстановление в правах — подарок для нее. Отдай ей немного того, что она дает тебе.
— Она не отсидела пять лет, — ответил Уокер.
— Нет, — снова согласился Джулиус и вновь посмотрел на пейзаж.
— Она со мной, брат, — спокойно заявил Уокер.
— Я тоже, — так же тихо ответил Джулиус. — Что бы ты ни делал, я с тобой. Не хочешь сидеть сложа руки и надеяться, что этот коричневый парень из Техаса сотворит для тебя еще одно чудо, я не против. Просто говорю.
— Я тебя услышал, — прошептал Уокер.
Едва он произнес последнее слово, как они услышали:
— Ладно, мальчики, суп готов, — и оба повернулись, увидев в открытой двери Лекси. — Заказывайте, что хотите выпить, и отправляйтесь на заднюю веранду. Ужин на столе.
Уокер оттолкнулся от перил, чувствуя, что Джулиус следует за ним.
— Пиво, детка, — сказал он, подходя к ней.
Она с улыбкой кивнула ему, потом перевела взгляд на Джулиуса.
— Будешь еще бутылочку?
— Да, женщина, — ответил Джулиус.
Она улыбнулась ему, повернулась и, когда Уокер подошел ближе, задрала голову, он дал ей то, о чем она не просила словами, но он знал, что она этого хочет, — наклонился и коснулся губами ее губ.
Затем прошел мимо нее в дом.
Джулиус последовал за ним.
Добравшись до кухни, он оглянулся и увидел, что она возвращается в дом, забрав его стакан и пустую бутылку Джулиуса.
И тут слова Джулиуса ударили ему в голову.
Отдай ей немного того, что она дает тебе.
Бл*ть.
Он отложил эту мысль на потом и вышел на заднюю веранду к сервированному Лекси столу: салфетки, тарелки, столовые приборы, зажженные маленькие, приземистые свечки вокруг основания навеса. Некоторые из них она купила недавно, когда ходила со своими девочками по магазинам, чтобы стол выглядел лучше.
А еще там стояла еда: жареные свиные отбивные, картофельное пюре, подливка, зелень и булочки.
Праздник для Джулиуса, лучшее, что она могла устроить без подготовки, и он, очевидно, все равно удался на славу.
Отдай ей немного того, что она дает тебе.
Бл*ть.
Он снова отложил эту мысль на потом и сел, Джулиус устроился напротив, а Лекси вышла с тремя бутылками пива, объявив:
— Яблочный пирог и мороженое после ужина. Пирог замороженный, но вкусный. — Она перевела взгляд на Уокера и улыбнулась ему. — К счастью, по дороге домой из салона я заскочила в магазин до того, как появился Джулиус. — Она села между ними и перевела взгляд на Джулиуса. — Тай много тренируется, но мой парень сладкоежка. Запасы у нас не держатся.
— Не очень-то люблю копить в себе десерты, — пошутил Джулиус, но тут же понял свою ошибку, когда по лицу Лекси пробежала тень. Поэтому тут же пробормотал: — Прости, куколка.
Она расслабилась, объявив:
— Вот почему я держу запасы.
Джулиус изучал ее мгновение, прежде чем усмехнуться.
Уокер наблюдал, как она улыбнулась в ответ, потянулся к жене, схватил ее за шею и привлек к себе. Она наклонила голову, и он поймал ее рот. Никаких прикосновений, он хотел ощутить ее вкус, и в тот момент, когда он начал приоткрывать свои губы, она почувствовала это и ответила на поцелуй. Он прикоснулся кончиком языка к ее губам и отпустил.
Ее улыбка, адресованная ему, выглядела чертовски лучше.
Затем он взял блюдо со свиными отбивными и протянул его брату.
*****
Уокер передвинул руку с бедра жены к ее заднице, по позвоночнику до середины спины и надавил. Ему не потребовалось прилагать усилий, она мгновенно сделала то, что он хотел: выгнув спину, руками скользнула вперед, прижимаясь к матрасу, и приподняла попку к потолку, позволяя ему проникнуть глубже.
Да, она предлагала свою киску так, как он хотел, без всяких протестов.
Лекси стояла на коленях, на краю кровати. Он стоял рядом с ней, двигаясь внутри нее, грубо, почти жестко. У него не было этого уже две недели, и вот она перед ним, его дикая кошечка, такая чертовски мокрая, такая тугая, такая сладкая, наслаждающаяся каждой секундой.
Издаваемые ею милые, сексуальные звуки менялись, переходя от удовольствия к отчаянию. Она была близко, он был почти рядом с ней.
Он вышел, и в тот же миг она повернула голову к нему.
— Малыш, не останавливайся, — прошептала она с отчаянием в голосе.
Он наклонился вперед, скользнув рукой с ее спины под грудь, поднял ее и развернул лицом к себе, его рука теперь спустилась вниз к ее попке. Он приподнял ее, она обвила руками его плечи, наклонила голову в сторону, коснулась его губ и проникла языком внутрь.
Тай уперся коленом в кровать, поставил второе следом, и как только оказался на матрасе, упал вперед, увлекая ее на спину, все это время ноги Лекси обвивали его бедра. Их рты все еще были соединены, языки переплетены, когда он снова ворвался внутрь.
Он потерял ее рот, когда она выгнула шею.
Бл*ть, как же его жена обожала его член.
Он приподнялся на локте, слегка наклонился в сторону и продолжал глубоко и сильно толкаться, не сводя с нее глаз, а другой рукой скользнул вверх по ее телу, обхватывая ее за шею. Подняв голову, она встретилась с ним взглядом.
Никаких слов, ему они не нравились, когда его член погружался глубоко в ее мокрую киску, но Лекси они были не нужны. Во время секса или нет, ее глаза говорили за нее.
И ему нравилось то, что они говорили.
Поэтому он нежно впился пальцами ей в шею, наклонил бедра и снова вошел, найдя ее чувствительное местечко, отдаваясь ей, и она брала. Ее спина выгнулась дугой, рука за его спиной напряглась, ноги стиснули его бедра, другая рука взлетела к его запястью у шеи и крепко вцепилась в него, сначала она вдохнула, глубоко, отчетливо, затем раздался громкий стон, а затем всхлип.
Он опустился на нее всем весом и обхватил ее бедра, нанизывая их на член, почти как дикарь. Тай был тяжелым, и знал это, чувствовал и слышал ее затрудненное дыхание, и не только от секса. Но она даст ему это, как и раньше, задержит дыхание до потери сознания, примет его член, независимо от того, как сильно он будет ее брать, крепко стиснет, как может только она, и все это, чтобы сказать ему, что он может получить то, что хочет и как хочет.
Но он никогда не делал этого, если не был близко.
А он был очень близко.
Потом он перешел грань, протаранив ее так сильно и глубоко, что она вскрикнула, он погрузился по самое основание и кончил.
Как только смог, Тай избавил ее от своего веса, но не вышел, оставшись глубоко похороненным внутри нее.
Он выждал минуту, прежде чем поднять голову и посмотреть на Лекси. Тут же одна ее рука соскользнула с его плеч, обхватывая его щеку, потом переместилась, и большой палец провел по шраму на брови и вниз — по чуть меньшему под глазом. Так она тоже часто делала, с тех пор как он однажды ночью в темноте шепнул ей, что этот шрам оставила ему мать, когда Таю было девять, бросив в него стакан, который он оставил в гостиной, ей это не понравилось, и она разбила стакан о его лицо. Чудо, что она не причинила еще большего вреда, сказал он ей. Лекси не согласилась. Она не видела никакого чуда в этом шраме, и прикасалась к нему, будто желала заставить его исчезнуть, а когда палец миновал шрам, и он оставался на месте, призрак разочарования, что ей не удалось стереть физическое проявление этого воспоминания, омрачал ее лицо, прежде чем она успевала от него избавиться.
Сейчас он наблюдал, как этот призрак мелькает и исчезает.
Отдай ей немного того, что она дает тебе.
Она лежала на спине в их постели. Не смотря на неудобство, даже если сейчас через лестничный пролет спал Джулиус, а не Элла, Тай сказал жене, что сыт по горло сексом в ванной, и она не стала возражать. Хотя он и пообещал, что попросит Джулиуса, чтобы тот закрыл дверь, но не мог знать, подчинился ли он. Лекси все равно дала ему то, чего он хотел.
