Мне все равно остается непонятным, почему Йен так сильно ненавидит Дэймона, что готов на самое страшное! Что-то никак не складывается, и я не могу понять, что именно. Словно я упускаю какой-то фрагмент паззла. Неужели Йен действительно так сильно любил Клэр, что сошел с ума, потеряв ее?.. Но ведь если бы она любила его в ответ так же сильно, разве позволила бы предать его чувства?? Да еще и с братом? Что с ней происходило в тот момент? Чем она руководствовалась, меняя двух, практически идентичных мужчин, друг на друга?
Когда мы подъезжаем к клинике, на улице уже совсем темнеет. Уличные фонари отражаются в стальных глазах Дэймона. В вечернем сумраке его лицо становится еще мрачнее. На стойке регистратуры нас приветствует та же девушка, что встречала меня в прошлый раз. На этот раз все ее внимание полностью посвящено Дэймону. Она расплывается в благоговейной улыбке и внимает каждому его слову. Вижу ее отчетливое разочарование, когда она видит полное безразличие Рэя ко всем ее попыткам произвести на него впечатление.
Он расписывается в формуляре посещений, ждет, пока я сделаю то же самое, и протягивает планшет обратно девушке. Замечаю, как она краснеет, и невольно улыбаюсь, вспоминая, как сама заливалась краской при малейшем взгляде на Дэймона.
Не успеваем мы отойти от стойки регистратуры, нас тут же встречает доктор, высокий худощавый мужчина в аккуратном медицинском белом костюме. Он поправляет очки и протягивает руку Дэймону, сдержанно здоровается со мной.
— Добрый вечер, мистер Рэй.
— Мисс?
— Это Мия Бастерс, моя девушка, — коротко отвечает Дэймон и крепче сжимает в ладони мои пальцы. Понимаю, что он нуждается в моей поддержке, и незаметно прижимаюсь к нему плечом.
— Мистер, Рэй, вам не стоило приезжать, я бы позвонил, если были бы какие-то изменения.
— Спасибо, доктор, но я бы хотел увидеть Картера. Это правильно.
— Под мою ответственность, — нехотя разрешает мужчина, — и всего на несколько минут. Состояние мистера Картера по-прежнему остается стабильно-тяжелым.
— Он приходил в сознание?
Доктор отрицательно качает головой.
— Мы поддерживаем его в состоянии искусственной комы, чтобы уменьшить давление в черепной коробке. Помимо этого, у него множественные переломы, разрывы внутренних органов…печень, легкие…
От каждого его слова я все больше чувствую, как земля уходит у меня из-под ног. Неужели сейчас он говорит про Картера? Про сильного молодого мужчину, который не первый раз спасает мне жизнь, на этот раз ценой своей…
— Мия, вам нехорошо? — доктор обращается ко мне, замечая, что я бледнею.
— Эй? Детка? — Дэймон осторожно поднимает мой подбородок и поглаживает большим пальцем по щеке
— Ты в порядке? Может, ты подождешь здесь? Я могу пойти один…
— Нет! Я в норме… просто не могу поверить.
Доктор протягивает нам халаты, медицинские маски и бахилы.
— Мы перевели его из реанимации в палату, но по-прежнему следим за его состояние. И пока я не могу дать вам никаких гарантий. Он может ничего не вспомнить, а может прийти в себя и пойти на поправку. Нам остается только надеяться на лучшее, — предупреждает доктор и проводит нас к палате.
— Помните, что я сказал, мистер Рэй? Недолго…
Мы заходим в просторную, светлую палату. В нос тут же ударяет резкий запах стерильных бинтов, дезинфицирующих смесей и еще чего-то непонятного, но смутно знакомого, характерного для всех медицинских помещений. В памяти воскресают воспоминания с моего пребывания здесь. Нерешительно опускаюсь на стул около двери и дышу через раз, не позволяя себе ни одного лишнего движения. Будто от этого сейчас зависит жизнь Картера. Дэймон подходит к шторке, отделяющей его постель. Вижу гримасу отчаянья и безграничный боли, исказившей его лицо.
— Как ты, дружище? — вопрос Дэймона повисает в воздухе, ему отвечает лишь писк аппаратов жизнеобеспечения. Я не могу решиться подойти к нему. В моей голове Картер запечатлелся в образе улыбающегося парня, с живыми глубокими глазами, всегда оптимистичный и сдержанный. Мне так не хочется перечеркивать эти воспоминания его искалеченным виденьем.
Закрываю лицо руками и зажмуриваю глаза. Слышу лишь мерные вздохи аппарата ИВЛ и тихий голос Дэймона. Я стараюсь не слушать, но его слова раздирают мою душу на части.
— Ты выкарабкаешься, Картер! Не сомневаюсь! Мы же и не из таких передряг выбирались, да?
Делаю решительный вдох и встаю. На ватных ногах подхожу к Дэймону и заглядываю за ширму. Слезы предательски брызгают из глаз.
Мне невыносимо видеть Картера таким. Его лицо покрыто ссадинами и черными кровоподтеками, голова забинтована бинтами. К носу и рту подсоединены трубки аппарата, руки унизаны катетерами. Отворачиваюсь и утыкаюсь Дэймону в грудь. Я словно полностью обессиливаю, даже слезы перестают литься. Вокруг воцаряется страшная всепожирающая пустота… в которой мечется лишь одна навязчивая мысль — на его месте должна быть я. Это Йен хотел сделать со мной. Просто за то, что в его больном мозгу я средство мести его брату. За то, что я похожа на Клэр… и в другой жизни, как и она тогда, вновь предала его надежды. Мне становится нечем дышать. Я вырываюсь из рук Дэймона и выбегаю из палаты. Прямо за дверью опускаюсь на кушетку и пытаюсь выровнять дыхание. Легкие и горло словно сковывает спазмом. Дэймон в ту же секунду оказывается рядом, опускается передо мной на колени и гладит по волосам.
— Мия, прошу, успокойся. Тебе не стоило идти. Детка, тшшш… Какой я кретин. Не следовало вообще тебе ничего рассказывать!
— Дэймон, ты серьезно? — мне, наконец, удается сделать вздох полной грудью, — не следовало говорить? Там должна была быть я! — я указываю жестом на дверь палаты Картера.
Дэймон стискивает зубы, сдерживая крик.
— Не смей говорить так!
— Если бы сегодня утром мы поехали вместе, то…
Дэймон шикает на меня, заставляя замолчать.
— Хватит! Я не желаю больше это слушать. Ты здесь — со мной. Остальное неважно. Картер встанет на ноги. Я позабочусь, чтобы его окружали лучшие специалисты. А если ты будешь продолжать самобичевание, то сделаешь только хуже. Думаешь, этого можно было избежать? Или Картеру было бы легче, если бы ты лежала в соседней палате? Или еще хуже… — его голос прерывается. Он вскакивает и раздраженно проводит руками по волосам.
— Поехали домой, Мия. Хватит на сегодня…
Я послушно плетусь вслед за ним. У меня нет желания спорить, нет никаких эмоций и мыслей. Пока мы едем ко мне в квартиру, я просто отрешенно наблюдаю за проносящимися за стеклом огнями вечерних улиц.
Словно на автомате иду за Дэймоном в парадную, где мы в лифте поднимаемся на нужный этаж. Около моей двери вижу рабочих в форме. Прохожу мимо, даже не здороваясь. Мне все равно. Дэймон задерживается, что-то обсуждая с ними. Я захлопываю дверь, на ходу скидывая пальто и туфли, ложусь на кровать и забираюсь под одеяло. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я слышу хлопок входной двери. Сжимаюсь еще больше. Впервые мне не хочется, чтобы меня кто-то сейчас трогал. По-видимому, Дэймон чувствует это. Пока я пытаюсь найти компромисс со своим пошатнувшимся самообладанием, он готовит кофе. Вскоре аромат крепкого черного экспрессо выманивает меня из моего мягкого убежища. Я встаю и, ощущая себя виноватой за свою слабость, неслышно иду к Дэймону. Он сидит за барной стойкой, спиной ко мне. Голова подперта руками. Он разбит не меньше меня. Осторожно прижимаюсь к его спине, обвивая руками сведенные плечи. Дэймон на секунду вздрагивает, перехватывает мои руки и круто разворачивается ко мне лицом. Я стою между его коленей, запускаю пальцы в его непослушные волосы и неспешно перебираю пряди.
— Прости, что так все происходит, — наконец, тихо говорит он, — ты заслуживаешь совсем другого…
— Самобичеванием ничего не решить, — я цитирую его же слова и Дэймон ухмыляется, — Ты не знаешь, чего я заслуживаю. К тому же, это все неважно сейчас. Вопрос в том, что мы будем делать?
Дэймон отстраняется от меня. Без его объятий я словно замерзаю, обхватываю себя руками, чтобы вы выдавать дрожь.
