Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

- И ты решила его перепрятать? – удивился Филатов. – Почему не забрала с собой?

Я пожала плечами.

- Я тогда плохо соображала, - призналась я. – А, во-вторых, очень боялась. Была уверена, что меня ищут, что меня найдут, ключ заберут. А где ещё его спрятать – не придумала. Других мест, для меня знакомых, у меня не было. Мамину квартиру к тому времени уже продали, в нашу с Лешей квартиру я вернуться не рискнула. Поэтому пришла сюда.

- Кстати, а что с вашей квартирой?

- Понятия не имею. У Лёши были какие-то дальние родственники, братья и сестры троюродные, наверное, после его смерти, она досталась им. Или отошла государству. Понятия не имею.

- Ясно. – Он кивнул на окна квартиры на пятом этаже. – Значит, нам надо туда?

- На верхней площадке, совсем рядом с дверью нашей квартиры, есть железная лестница и дверь, что ведет на крышу. По крайней мере, раньше так было. Люк всегда был открыт. Надо пойти и проверить.

- Скажи, где ключ, я пойду и проверю. И его достану.

Я на Филатова посмотрела. Наверное, мой взгляд был излишне долгим и отдавал подозрительностью, потому что Иван под ним недовольно фыркнул.

- Сима, перестань. Неужели ты думаешь…

- Я не хочу ничего думать, Вань. И тебе про меня ничего думать не советую. Поэтому мы пойдём вместе, и заберем ключ вместе.

Ваня все также недовольно пожевал губами, после чего кивнул.

- Хорошо, как скажешь.

Мы вышли из машины, огляделись. Затем направились к подъезду. Домофона у подъездной двери не наблюдалось. Сама дверь хоть и металлическая, но в довольно плачевном состоянии. Какая-то помятая к низу и давно не крашенная.

- Кажется, здесь до сих пор коммуналки, - проговорил себе под нос Филатов. – Собственники до такого состояния подъезды не доводят, они комфорт любят.

В подъезде было мрачно, гулко и неприятно пахло сыростью. И немного кошками. Всё, как я помнила. Лифта, конечно, не было, и мы поднялись на пятый этаж пешком мимо обшарпанных дверей с множеством звонков на стенах. Правда, некоторые двери имели куда более привычный вид, и звонок рядом с ними был один. Видимо, не все квартиры оставались коммуналками. Вот и на пятом этаже, у двери, за которой я когда-то жила, звонок был один, а не три, как раньше. Я остановилась, смотрела на темную дверь в коричневом дерматине, а Филатов за моей спиной направился к металлической лестнице с тонкими перекладинами, крепившимися прямо к стене. Он ухватился за верхнюю перекладину руками, подтянулся и дернул люк в потолке.

- Сим, закрыто.

Я обернулась, посмотрела на него. Поджала губы в досаде.

- Что ж, очень приятно. Открыть не сможешь?

Иван придирчиво разглядывал крышку люка. В конце концов, шмыгнул носом, руки в бока упер.

- Может, и смогу. Но на это потребуется время и придется пошуметь. Незаметно этого сделать не получится. Легче раздобыть ключ.

- Твоё «раздобыть», мне и не нравится.

Я топталась на лестничной клетке, между двумя дверями. Прекрасно знала, что за каждой из них длинный, темный коридор, в детстве эти коридоры казались мне страшными и бесконечными. В них терялись человеческие жизни и надежды.

Я нажала на звонок противоположной от квартиры мачехи двери. Позвонила в один, потом в другой, подождала, но мне никто не открыл. Я чувствовала невероятную тяжесть в душе, понимая, что все надежды на то, чтобы избежать нежеланной встречи, тают. И пока я раздумывала об этом, стараясь найти в чем-то силы для следующего шага, Филатов за моей спиной уже подошел и позвонил в дверь квартиры, которую я так боялась. Я в первую секунду подскочила на месте, дернулась, будто меня током ударило, обернулась, собираясь на него шикнуть, одернуть его, но он уже нажал на кнопку звонка к тому моменту. И оставалось только ждать. Правда, в эти секунды Ваня обернулся на меня, подмигнул, видимо, пытался подбодрить.

Прошла, наверное, целая минута, ужасно длинная, я уже начала надеяться на то, что и эту дверь нам не откроют, и пусть придется решать другую проблему – как попасть на крышу, зато я избегу весьма неприятного момента. Но вот дверной замок с той стороны щелкнул, дверь приоткрылась, и выглянула женщина.

- Что надо? – не особо церемонясь, поинтересовалась она.

Я её сразу узнала. Не видела больше десяти лет, но узнала сразу. И дело не в том, что моя мачеха за прошедшие годы не изменилась. Изменилась. Располнела, прическу изменила, черты лица теперь казались смазанными, но зато крепко поджатые губы и подозрительный взгляд темных глаз, остались прежними. Она была закутана в байковый халат, несмотря на то, что на улице лето и жара, но я помнила, что в стенах этого дома всегда прохладно. Непонятный, пронизывающий тебя холод, пробирал до костей даже тогда, когда за окном воцарялся удушающий зной. О кондиционерах здесь и не помышляли, они были без надобности.

- Здравствуйте, - вежливо проговорил Филатов в ответ на её вопрос. – А мы бы хотели попросить у вас ключ от люка.

- Какого ещё люка?

Он ткнул пальцем вверх.

- От крыши.

- А вы кто? Нечего вам на крыше делать. – Её взгляд перескочил с лица Филатова на моё, мы замерли друг перед другом, а мне вдруг припомнился голос отца, я вспомнила, как тот называл свою вторую жену, надо сказать, что из его уст звучал трепет: Ларочка. А я, находясь в подростковом возрасте, ненавидела, как он это делал, ненавидела эти заискивающие интонации, ненавидела эту женщину просто за то, что она не мама. И к отцу я всегда предъявляла всегда одни и те же претензии: как после мамы он мог полюбить эту скандальную особу?

Мы с Ларисой разглядывали друг друга. Она даже дверь пошире открыла, без всякого сомнения, она меня узнала. Потом спросила, видимо, чтобы окончательно удостовериться:

- Симка, ты что ли?

Наверное, если бы я отказалась от своего имени, качнула бы головой и отвернулась, настаивать она бы не стала. Но я зачем-то кивнула. А потом даже поздоровалась:

- Здравствуй. – Вдруг поняла, что не знаю, как её назвать. По имени? Не помню, как я к ней обращалась, честное слово, не помню. Но точно мамой не назвала ни разу.

Лариса заинтересованно хмыкнула, снова глянула на Филатова, затем снова на меня. И поинтересовалась:

- Чего пожаловала? – И на всякий случай сообщила: - Здесь ничего твоего нет.

- Я даже не надеялась, - успокоила я её. Сделала шаг вперед. И повторила просьбу Ивана: - Нам ключ нужен. Надо попасть на крышу.

- Зачем это?

- Давай не будем вступать в бесполезный разговор. – Весомо добавила: - Надо.

Лариса передернула полными плечами.

- Так у меня его нет. Крыша – это ведомство управляющей компании. Они заперли, чтобы не шатался туда никто. Особенно, молодежь. С соседнего дома как пару лет назад парень с девчонкой полетели, самоубийцы которые, так все вокруг и позапирали.

Иван ко мне повернулся, смотрел в ожидании. А я размышляла. Потом Ларисе кивнула.

- В квартиру пустишь?

Мачеха снова встала в позу.

- Зачем?

- Я же помню, через маленькую комнату, можно на крышу выбраться.

- Что тебе далась эта крыша?

- Дамы, хватит, - оборвал нас Филатов. – Все ваши пререкания изрядно утомляют. – Он полез в задний карман на джинсах, достал бумажник. Показал Ларисе банкноту завлекательно красного цвета. – Мы входим в квартиру, делаем, что нам нужно, вы не задаете вопросов, и я готов быть благодарным гостем. Идет?

Я наблюдала за мачехой, видела, как в ней боролась жадность и беспокойство из-за моего визита. Впускать меня в квартиру ей явно не хотелось. Но всё-таки желание получить деньги победило. Дверь для нас открылась, мы переступили порог и оказались в том самом длинном, темном коридоре. Иван захлопнул за нами дверь, и на душе стало совсем тягостно. По крайней мере, у меня. Я даже остановилась ненадолго, прислушиваясь – и к звукам в квартире, и к запахам, и к своим ощущениям.

Двери во все комнаты были открыты. Я не спеша шла мимо них по коридору.

- Соседей здесь больше нет?