Иногда я ловила на себе странные мимолетные взгляды — нет, в них не было осуждения как такового, но было любопытство — и понимала, что весть о том, что я не единственная novia Барретта, уже достигла Испании.
Иногда я переводила взгляд на Лолу, на ее внимательное отношение к Ричарду, щедрую улыбку мне и понимала, — она тоже знала, но принимала меня, как женщину Барретта, а что там у него творилось на родине, ее совершенно не интересовало.
Она крепко держала меня за локоть, представляя обществу, и я чувствовала себя под защитой не только Барретта, но и этой маленькой сильной женщины. Я понимала, что причиной этого альтруизма могла оказаться заинтересованность её мужа в Барретте и его бизнесе, но мне, по большому счету, было все равно, как меня воспримут в испанской элите. Я как и ранее была готова держать удар. Однако, как в свое время сказал Назари, здесь к этому относились лояльно, и меня воспринимали нормально.
Как только мы были представлены всем гостям, Ричард оставил меня на Лолу и с группой мужчин направился в гостиную. Он с хрустальным стаканом виски в руках внимательно слушал дона Агустина, но я все-равно чувствовала себя счастливой — для меня было главным то, что мой мужчина был поблизости, и я ощущала его защитное поле, распространяющееся на меня, в какой бы части дома или пляжа я не находилась.
Вновь погрузившись в испанскую среду, я внезапно поймала себя на мысли, что за тот месяц с небольшим, который провела в здесь, стала неплохо чувствовать на слух язык, могла без ошибок объясниться и уловить суть разговора.
Иногда я помогала Лоле по ее просьбе разобраться с нерасторопными, по ее мнению, официантами, и она каждый раз, подходя ко мне, улыбалась и шептала мне на ухо, что я ее четвертая дочь.
— Тебе непременно нужно приехать к нам в Галисию, — чокаясь со мной бокалом с красным вином, говорила Сусанна, жена партнера дона Агустина. — Я попрошу своего мужа, он организует вам с Рикардо удивительный отдых в Ферроле.
Я слушала, кивала, отвечала на вопросы, но иногда поворачивалась к ночному Солярису, и мне до чертиков хотелось убежать от этой тусовки и, как утром, зайти в воду и очиститься.
Пока Лола занималась гостями, я улучила минуту и, извинившись перед собеседниками, отошла якобы в дамскую комнату. Но на самом деле я стремилась не туда. Спустившись с террасы в патио, я тихо обошла очередную группу гостей и, аккуратно сняв балетки направилась к берегу.
Вечером, в отличие от утра, вода была прогрета солнцем и, еще не успев остыть, нежно лизала мои пятки. Я улыбнулась и, бросив взгляд на открытую гостиную, где виднелся профиль Барретта, пошла бродить по берегу.
— О, мои птенчики подъехали! — внезапно услышала я сзади голос доньи Долорес и, повернув голову, удивилась.
Медина младший шел по пляжу прямо в распростертые объятия Лолы. Рядом с ним шла его гвардия — не менее десяти человек, среди которых я узнала и музыканта Рауля, и ловеласа Антонио, и еще нескольких, включая Палому. Меня они не видели — я была скрыта за группой гостей, собравшихся у одного из столов с закусками, и это было к лучшему.
— Молодцы, что решили отпраздновать Сан-Хуан с нами! Алехандро, как же я рада тебя видеть! — между тем продолжала Лола.
— Скучно стало в beach-клубе. Наш Рауль чуть не подрался с каким-то пьяным датчанином, который решил поиграть на его гитаре, — ответил за всех Алехандро. — Решили присоединиться к вам.
— Очень хорошо! Вы, наверное голодные! Дочка, приглашай друзей!
Ребята, подойдя к противоположному столу с закусками, тут же принялись закидывать в рот тарталетки с креветками, и я решила им не мешать — поздороваюсь с ними позже.
Остановив секундный взгляд на Алехандро, я вновь удивилась, что он здесь, а не сдает экзамены в Мадриде, но решила, что он как-то выкрутился — не походил он на человека который легкомысленно относится к вопросу своего образования.
В любом случае, появление Медины младшего было мне на руку — я могла уже сегодня поговорить о моем участии в жизни волонтерского центра.
Я вновь повернулась лицом к ночному морю и, приподняв сарафан, побрела дальше, наслаждаясь ночной прохладой.
— Chiquilla, а ты знаешь, что сегодня самая короткая ночь в году, — услышала я знакомый голос и, повернув голову, наткнулась на улыбающийся, но острый взгляд Алехандро.
— Летнее солнцестояние, — кивнула я и вопросительно посмотрела на него: — Палома говорила, что у тебя экзамены.
— Может, я злостный прогульщик.
— Нет, — покачала я головой.
— Черт, а мне так хотелось побыть “плохим парнем”, — усмехнулся он.
Я внимательно присмотрелась к нему, вспомнила его желание стать политиком и кивнула:
— Думаю, ты можешь им быть, когда тебе это нужно…
Он на это ничего не ответил и, проведя пятерней по короткой челке, произнес:
— У меня тут дела возникли. Я прилетел вчера вечером. Заодно решил отпраздновать Сан-Хуан.
— А как же экзамены?
— Экстерном сдал два экзамена, так что выиграл пару дней. Кстати, ты как, согласна записаться в наш волонтерский центр?
— Да. Но только на преподавание для малышей два часа в неделю. Прости, больше не смогу.
Он бросил на меня внимательный взгляд и кивнул.
— Мы рады любой помощи.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Готова приступить, когда будет нужно.
— Я в июле после сессии приеду сюда уже надолго, тогда и состыкуемся.
— Звучит, как план, — согласилась я.
— Так как, Chiquilla, ты знаешь, что такое Noche de San Juan? — уже совсем другим тоном спросил он.
— Я прочла, что символом праздника Сан-Хуан является огонь и вода. Через эти две стихии проходят очищение, в пламени костров сжигается все плохое, а вода в этот праздник по легенде наделяется лечебными магическими свойствами, поэтому обязательной церемонией является прыжки через костер и купание, — и я улыбнулась, вспоминая, как утром Ричард набирался энергии от волшебной воды вместе со мной.
— Отчего ты так загадочно улыбаешься? — серьезным тоном спросил он.
— Так… ничего, — пожала я плечами и, посмотрев на него, немного удивилась. Его взгляд был слишком серьезным, будто он хотел найти в моих глазах ответ на мучивший его вопрос. Правда, это быстро прошло — уже через секунду его черные глаза вновь стали веселыми.
— Мне кажется, Сан-Хуан, это красивый языческий ритуал, — продолжила я, сбрасывая это наваждение. — Очищение от греха.
— А ты грешна? — внезапно спросил он.
“Во мне есть и свет от Евы, и тьма от Лилит”, — тихо ответила я про себя, а вслух произнесла:
— И да, и нет.
— Скорее нет, чем да, — усмехнулся Алехандро и добавил: — Ты очень… — он на секунду остановился, чтобы подобрать определение и наконец произнес: — Verdadera.
— Правдивая? — уточнила я.
— И настоящая, — добавил Алехандро.
“Я определенно знаю, чего хочу. Я приняла решение следовать по пути своего мужчины, приняла его свет и тьму, его созидательное и разрушительное начало”, — ответила я про себя, но вслух, конечно же, не сказала.
В воздухе повисла тишина, разбавляемая звуками музыки и шумом прибоя, и Алехандро задумчиво продолжил:
— Моя мама всегда говорит, что костры Сан-Хуана — это ритуал, чтобы дать больше сил Солнцу. Они его подпитывают светом и огнем.
Я вскинула на него внимательный взгляд и улыбнулась.
“Как я подпитываю огнем своей души свое Солнце…” — вновь подумала я, а вслух произнесла:
— Мне нравится эта трактовка.
— Вот вы где! Ну наконец-то я вас нашла! — внезапно услышали мы с Алехандро голос Паломы и обернулись.
— Нам пора вернуться, — бросила я взгляд на виллу в надежде увидеть среди многочисленной толпы Ричарда.
— О, какая ты нарядная, — бросила оценивающий взгляд Палома, а я, посмотрев на ее брендовые капри и яркую блузу вернула комплимент, обнимая ее в ответ:
— Ты выглядишь шикарно!
— Кстати, Алехандро, там наши гибралтарцы подъехали, — усмехнулась Палома и сообщила мне: — Они как услышали, что Алехандро едет вместе со всеми к нам, носом повели.
