Ее и ее ухажера.
Улыбчивого хмыря в смокинге от Вилворст и в узком черном галстуке, уже сейчас расслабленном на расстегнутой пуговице светло-лиловой рубашки. Парень был молод, смазлив и то и дело что-то нашептывал на ухо Татьяне. Реджеп же видел только, как его губы почти касаются Таниной мочки, и готов был вспомнить, что он, вообще-то, янычар. Собственно, он и вспомнил, вцепившись в нож и кромсая мясо на тарелке.
Картинка перед глазами всплывала нерадужная.
Четинкая только приехал в ресторан. Вышел из такси. Покрутил головой, досадуя на закапавший дождь. Чиркнул зажигалкой, закуривая, и поплелся в сторону обозначенного для курения места. Отец с верным телохранителем еще не приехали, надо было дождаться, встретить, завести. Одновременно с этим к «Соль Мёньер» подрулил лимузин со всеми возможными понтами, из него выбрался Моджеевский и помог выйти супруге, пока швейцар и шофер раскрывали над ними свои зонтики. А следом из машины вышло это самое новое и совершенно незнакомое Реджепу Аязовичу лицо мужского полу. Лицо подхватило показавшуюся из салона ладошку джаным, а потом еще и вытащило младшую дочь хозяина банкета. Так они и прошествовали мимо Реджепа, застывшего изваянием за колонной. Что характерно – не заметили. Зато он очень даже заметил, как младшую наследницу хозяина города эта сладкая парочка ведет за ручки ко входу. Один слева, вторая справа. Трогательно до безобразия.
Реджеп скрипнул зубами от одного воспоминания об этом, и снова стрельнул глазами в Таню. Им и словом перемолвиться не удалось. Ей успешно удавалось игнорировать его просто потому, что сперва она помогала отцу принимать гостей и была занята. Потом – их рассадили за разные столики. Близко-близко – но за разные! И теперь Аяз-эфенди придирчиво разглядывал то, чем угощали их официанты, периодически щелкал языком, вещая, что уважаемый Роман-бей не поскупился, но, тем не менее, охрану от себя далеко не отпускал, держал начеку и разве что не заставлял вперед себя пробовать блюда, поданные на стол.
- Это на моей кухне готовилось! Оно нормальное! – в какой-то момент рявкнул Реджеп по-турецки и снова повернулся к Татьяне.
Аллах, Аллах! Про какой, нахрен, калым вещал отец?! Кажется, Роман-бей нашел кандидатуру, которая ему подходит поболе, чем турок, на него работающий в его же ресторане. Собственно, это уже проходили. Плавали. Знаем. Но от этого хотелось перерезать кому-нибудь глотку, никак не меньше.
Таня вдруг заливисто рассмеялась какой-то очередной шутке, и Реджеп даже не понял – это ей ее белобрысый хмырь что-то сказал или Роман Романович на сцене?
- Все-таки это замечательно, что ты приехал, - тем временем сказала Таня, отсмеявшись. – Я соскучилась. А отец знал? Или ты всем сюрприз устроил?
- Да даже я до конца не знал, - улыбнулся ее собеседник, отчего на гладко выбритых щеках мелькнули ямочки. – Оно как-то само все устроилось, получилось вырваться. Я еще вчера на сто процентов не был уверен, что приеду. Могли завалить под праздники.
- Значит, просто вырвался? Не хочешь отца порадовать возвращением, а? Бо-о-о-одь!
- Да что ж тут радостного? Явлюсь, свалюсь на голову. Опять начнется взаимный вынос мозга. А так посмотри, сколько счастья, что я приехал.
- Бу на тебя! – снова рассмеялась Таня, не скрывая своего почти детского восторга – старший приехал!
Сюрприз, устроенный, братом, действительно, удался. Когда она, ничего не подозревая, сунулась в салон лимузина, то даже глаза зажмурила от неожиданности. Подумала, что галлюцинации начались и без шампанского. А потом всю дорогу до ресторана выслушивала веселый рассказ отца о явлении Богдана в отчий дом. Ему усиленно помогала Лиза, удобно устроившаяся на коленях брата и подсказывающая, как было на самом деле. А Таня довольно улыбалась. Как ни крути, они не виделись с лета, когда встречались в Италии, а болтать по телефону Богдан не любил.
И этот вечер мог бы стать самым счастливым, если бы Таня не ловила на себе тяжелый взгляд Реджепа. На банкете он был с отцом, французское совершенство по неизвестной ей причине отсутствовало, что, возможно, и было поводом для мрачного настроения Шефа. Только при чем здесь она, чтобы прожигать в ней дыры, для Тани оставалось сущей загадкой.
- И это ты еще не видела, что я тебе привез, - многозначительно приподнял бровь брат, очень похоже на отца. – Думаю, как истинный ценитель – впечатлишься.
- Круче, чем у Лизона? – с деланным подозрением поинтересовалась сестра.
- Гораздо. Колоться?
- Нет. Буду умирать от любопытства, - улыбнулась Таня и чмокнула брата в щеку. – Надеюсь, ты не завтра обратно рванешь?
Разумеется, она не видела, как в эту самую секунду сжались челюсти солнечногорского янычара. И того, как он почти позеленел – не видела тоже. Зато наблюдала, как снова улыбнулся Богдан, похлопал ее по ладошке и проговорил:
- Ну вот прям завтра не рвану. Пару дней продержусь. Надо еще к матери заглянуть. Да и вообще по месту.
- И нам надо поговорить, - быстро отозвалась Таня. – Обязательно, спокойно и без всех остальных. Мне надо тебе кое-что рассказать. Пообещай, что не сбежишь!
- Что-то важное?
- Да. Ну мне кажется… Но сейчас точно не место, ок?
- Да не вопрос. Если только ты никуда ближайшие дни не рванешь – увидимся. Я у отца остановлюсь. Женя говорит, ты теперь в Золотом береге. Могу заглянуть.
- А я тебя с Маффином познакомлю, - хохотнула сестра и, взглянув на Реджепа, едва не поперхнулась от вида этого турецкого дракона, явно готового сжечь все вокруг себя.
И совсем не ожидала, что в это самое время внезапно все в зале, кто слушал проникновенную речь Романа Моджеевского, за ходом которой она уже давно не следила, повернутся к ней и воззрятся на нее. Включая родителя, явно чего-то от нее ожидающего.
Бодька ткнул ее в плечо и проговорил:
- Вообще-то он тебя зовет.
- Куда? – не сразу разобралась Таня.
- Туда! – Богдан ткнул пальцем на сцену, где, помимо отца, откуда-то материализовался Хомяков.
- Блин, - буркнула она, - папа как всегда…
Но все-таки поднялась со своего места и деловито продефилировала через зал к отцу.
Моджеевский удовлетворённо кивнул. И снова вернулся к микрофону.
- Ну и наконец я хочу пригласить сюда человека, без которого все это было бы невозможно, которому мы обязаны сегодняшним праздничным столом, человека, безо всякого преувеличения, талантливого и даже известного. Реджепа... Хм... Четинкаю. Шеф-повара ресторана «Соль Мёньер» и бренд-шефа нашей сети заведений.
Реджепу, в это самое время сжимавшему под столешницей кулаки, ничего не оставалось, кроме как тоже встать и протопать к сцене, чувствуя себя полнейшим придурком, а никаким не янычаром. Кулаки, что характерно, сунул в карманы брюк, и небрежной походкой переместил свою пышущую гневом тушу прямо к Татьяне, став в нескольких сантиметрах от нее.
- Нам надо проговорить, ты обещала, - так, чтобы слышала лишь Таня, процедил он сквозь зубы, хотя и казалось, что улыбается во все тридцать два, как когда-то давно, когда победил на французском кулинарном шоу. Вот только почему-то, несмотря на его улыбку, в нем безошибочно чувствовалась лютая злость, которую вечернее освещение и праздничная иллюминация скрыть никак не могли.
- Разве я отказываюсь? – удивленно спросила Таня, повернувшись к нему.
- А разве нет в свете твоих новых обстоятельств?
- Это у тебя новые обстоятельства, - пожала она плечами. – А у меня все по-прежнему.
- У теб... – запальчиво начал он, но договорить не успел.
Вмешался Моджеевский.
- Ну ребята, я вам грамоты как лучшим сотрудникам вручать не буду, не наш метод. Но способы поощрения имеются. А в целом – спасибо за подготовку. Все вышло на высшем уровне. Валерий Анатольич, команда у тебя собралась – что надо.
- Один бы я не справился, - самодовольно протянул Хомяк, отчего Реджеп даже еле слышно хмыкнул, что заметить могла одна Таня. Роман же улыбнулся и продолжил:
