неподалеку от школьного крыльца.
А ведь фото сегодняшнее…
Так…
— А Ксюшка на танцах? — спрашиваю у Гнома, и тот кивает. — А ребята точно уверены, что она там?
Гном опять кивает, но уже не так уверенно… Понятное дело, что с нашей мелкой надо быть внимательными. Вся в маму же. Сюрприз устроить — нехер баловаться…
Гном, отвечая моим тревожным мыслям, тут же набирает службу безопасности и рявкает в трубку приказ проверить, точно ли Ксюшка на танцах.
И через минуту получает вполне ожидаемый ответ: не на танцах.
Должна была. Зашла в здание…
Дальше блеяние сбшника уже не интересно.
Гном, рыча от злости, выметается из кабинета, он у нас человек действия, на месте не сидит ни мгновения, а я, проследив за ним взглядом и слегка пожалев парней из сб, хотя, чего жалеть, сами виноваты, долбоящеры, набираю сына.
— Темыч, привет, — здороваюсь я с ним, — а Ксюшка куда умотала?
— Потеряли? — ехидства Артему не занимать, тоже в маму все… Ничего моего, блять. Вспоминаю, как Гном бесился, когда выяснилось, что Тема — мой сын все же, как орал, что следующий — точно его будет. И как Женька, выйдя из роддома, первым делом высказала ему все, что думает о его решении сделать из нее мать-героиню.
— Есть немного… — я знаю, что с Темычем надо разговаривать на равных. Только тогда будет любовь и взаимопонимание. Очень серьезный у нас парень, с младенчества знающий себе цену.
— Она с Борькой на стрельбище свалила, — огорошивает меня Тема, и я какое-то мгновение даже не знаю, что сказать. Какое, бля, стрельбище еще?
Собственно, именно это я и говорю. Кроме “бля”, естественно.
— Туда, где Борька тренируется, — охотно делится со мной информацией мой сын-первоклассник, похоже, перенявший от своей заразы-мамки слишком много черт характера, — он же чемпион. Вот и хвастанул. А она сказала, что сделает его, как щенка. Они забились.
Бля.
У меня просто слов нет. Вернее…
— А где это стрельбище?
— Да Борька говорил, где-то за МКАДом…
Ебать.
— Ты уроки сделал?
— Пап… У меня первый класс, какие уроки? И вообще, папа Гоша меня сегодня хотел на батут отвезти…
— Ага…
— Я так понимаю, батут накрылся у меня? — помолчав, спокойно уточняет сын, а я спохватываюсь. Темыч не должен страдать из-за дурочки-сестры и несдержанного Гнома.
— Нет, я сейчас позвоню Варваре…
— Не надо, — с достоинством отвечает Тема, — я сам с ней договорюсь. Но с тебя поездка на то стрельбище, куда мы в прошлом месяце все вместе ездили. Ксюха, помнишь, там десятку выбивала?
— Да, конечно, Тем… — я параллельно вбиваю данные для сбшников и для Гнома, высылаю, незаметно выдыхая. Понятно, что ситуация не критическая, моя девочка все же не пятилетний ребенок, да и Борька — не самый простой парень, хоть и дурак редкий, конечно… Но случай вопиющий, сб расслабились, видно, слишком уж все хорошо в последние годы. Ничего, Гном их натянет сейчас до скрипа… А то на стрельбище какое-то поехала она… Тринадцатилетняя девочка сумела обмануть матерых спецов… Гены, мать их Евгению… — Как думаешь, — неожиданно для самого себя даже, спрашиваю я у сопящего в трубку сына, — она его сделает?
— Да без вариантов, — тут же солидно и уверенно отзывается Темыч, — он дурак потому что, и глаза косые. Особенно, когда она рядом.
— А поподробнее с этого места? — напрягаюсь я.
— У нее спрашивай. Все, я Варе звоню.
Сын отключается, я получаю звонок по второй линии от Гнома и облегченно выдыхаю: все нормально, ребята их нашли на стрельбище и уже везут обратно.
Сделав себе пометку поговорить в дочерью насчет этого гаденыша, я погружаюсь в работу.
Но ненадолго, потому что дверь распахивается и на пороге появляется встрепанная и красная Женька.
Она смотрит на меня злобно, закрывает дверь и молча идет к столу.
Я смотрю на нее, как обычно пропаливаясь по полной программе. Не умею быть с ней ледяным и невозмутимым. Мне кажется, всем вокруг видно, насколько я шалею рядом с ней. Уже восемь лет прошло с тех пор, как мы живем все вместе, но я, как в первый раз, схожу с ума.
Она совсем не изменилась за эти годы, наша вертихвостка и бессовестная лгунья, стоившая мне миллиона седых волос и периодического покалывания в груди. Все такая же тонкая, хрупкая, словно девочка пятнадцатилетняя. И изгиб капризных пухлых губ такой же. И взгляд зеленых глаз. И волосы темные, не знакомые с укладкой. Да ей это все не требовалось никогда. Она и без всех этих дополнительных приблуд круче любой, самой лощеной, самой шикарной модели.
Она настолько притягательна, что невозможно оторвать взгляд, когда рядом. Невозможно не касаться.
И это не чисто мой или Гнома загон. Это реальность.
На приемах, куда периодически ходим, как женатая пара, мы с Гномом не успеваем отгонять от нее всяких придурков, норовящих наложить лапы на наше. И, вроде, всей столице, всем знакомым давно уже все понятно, но каждый раз находятся смертники…
Мы ей все пальцы кольцами завесили, чтоб издалека было видно, красным маяком горело: эта женщина занята! И все равно…
Я смотрю на ее пухлые губы, на бьющуюся венку на шее и не слышу, что она говорит.
А она, оказывается, возмущается. И не просто так, на ровном месте.
На ровном месте моя жена, наша с моим братом любимая, мать наших детей, старший аналитик нашей компании, никогда не возмущается.
Только по делу.
— Да ты слышишь меня вообще? — повышает голос Женька, я моргаю, приходя в себя и с сожалением отпуская из головы картинку о том, как заваливаю ее на стол и вылизываю эту голубую жилку, пульсирующую под прозрачной нежной кожей, — Саня! Я тебе серьезно говорю, мне это надоело! Надоело! Я уже говорила вам, я не не инкубатор! Я только-только из пеленок вылезла! Артем самостоятельность приобрел! И тут опять? Как вы могли? И как вы смогли, вообще?
Стоп.
Сто-о-оп!
Это
