Они прошли этот путь рука об руку, старались выполнять все рекомендации. Еженедельно проходили медицинский осмотр у лучшего акушера-гинеколога их города. Им дали точный стопроцентный прогноз, что никаких потологий развития ребенка и течения беременности нет.
А с работы уже настойчиво звонили и просили Сашку выйти в смену, не брать внеочередной отпуск. И он уехал, звоня любимой по сто раз на дню. Ведь чувствовала она себя хорошо…
Но через неделю, на очередном осмотре, ей сообщили, что сердце малыша больше не бьется.
Сашка ревел и выл диким зверем, сидя на земле в лесопосадке, недалеко от жилого вагончика в вахтовом поселке. Рвал землю, раздирая пальцы до крови.
Выл здесь, выплескивая свою боль и горе, потому что через пару часов отойдет от наркоза Яна, и тогда он должен будет взять себя в руки и разговаривать с ней ласково и спокойно. Чтобы суметь поддержать, чтобы в очередной раз доказать свою любовь, объяснить, что она ни в чем не виновата.
Словно вынырнуть из омута и научиться дышать дальше, жить. Вот это самое сложное. А не эти бесконечные ссоры, как у других, за грязную посуду и невынесенный мусор.
И Яна, и Саша даже в чем-то гордились, что их союз настолько крепок, не смотря ни на что…
Янка с наслаждением прижималась к Сашке и практически висла на нем, пока они, уставшие и довольные после пробежки, возвращались из парка. Они научились жить в своем мире, не впуская в него других, не обращая внимания на чужую жизнь.
Янка весело щебетала, рассказывая о любимых ученицах, Саша слушал внимательно, просто наслаждаясь минутами, проведенными вместе. Подходя к подъезду, они взялись за руки, приветливо поздоровались со старушками, оккупировавшими лавочку.
Старые постройки предполагали узкие арочные входы в подъезд, с колоннами и крутым спуском практически до цокольного этажа, а затем внутри — таким же крутым подъемом. Янка легко спустилась по ступенькам первая, открыла скрипучую пошарпанную дверь, проскочила внутрь. Сейчас будет борьба за первенство по подъему на четвертый этаж. И уже след в след нагоняя ее, в проходе Сашка услышал снова брошенное в спину:
"Да, да, точно вам говорю, пустая она…"
10
«Черт бы побрал этих старых набитых дур! Вечно всё знающих и всё видящих!» — Сашка ужасно злился. Он даже не сомневался, что у этих старушек, на первый взгляд — таких божьих одуванчиков, наверняка хватало наглости напрямую задавать его супруге бестактные вопросы о личном. Но даже если это и так, Яна никогда не скажет ему об этом, не пожалуется.
Она необыкновенно сильная и независимая. Считает, что со всеми трудностями может справиться сама. Так она и с родителями борется до сих пор, а вернее с их непримиримой войной с замужеством дочери. И Сашка пытался первое время вмешиваться и отстаивать свои права. Но позже, когда стало понятно, что родители Яны не изменят своего отношения, она просто попросила его отстраниться и не обращать внимания.
Ей было тяжело постоянно находиться между двух огней. И для Саши было единственным выходом — увезти жену в другой город. В переезде помог, как ни странно, Игорь Кожевников. Их дружба— крепкая, настоящая, — завязалась в ту злополучную ночь, когда они поругались с лучшим другом и братом Колькой. Тогда он совсем по-другому взглянул на этого задиристого городского паренька.
Игорь не побоялся высказать ему свое мнение о прогулке с Яной, заступился за Наташу, ну а потом, в продолжении вечера, очень резко и принципиально обрывал любые пошлые намеки ребят, показав, что их «тупые домыслы ничего общего с реальностью не имеют».
Настроение после заварухи у всех значительно упало. Кто-то перебирал простые аккорды на гитаре. Разговор не клеился. Девчонки сидели притихшие и осторожно пили горячий чай, заранее приготовленный в огромном старом самоваре.
Сашка и Игорь молча переглядывались. Обсуждать что-то было бессмысленно, да и, наверное, уже стоило завершать посиделки.
— Девушки, давайте, мы вас проводим спать. Есть два варианта. Либо каждую расселяем в отдельный дом, либо обеим вместе можно переночевать у моих родителей, места достаточно.
Яна встрепенулась и, глядя на него огромными влажными глазами, тихо спросила:
— А ты где будешь?
За столом среди ребят прошел ропот, проскользнули скабрезные ухмылки, но Сашка сдержался. Что толку сотрясать воздух?
— Я у Игоря переночую. Он мне обещал матрас на пол постелить. В общем, со всеми удобствами, — постарался отшутиться Сашка. — Сейчас вы спокойно отдохнете. Завтра утром, как только все решится, вас разбудят. Соберетесь, позавтракаете, потом вашу группу отвезут к автобусу. А там уже и домой.
— М-да уж, с подругами… — тихо пробурчала Наташа. — В одном месте я видела теперь этих подруг.
Яна ахнула, в недоумении глядя на Наташу. Та часто позволяла себе грубые словечки, но никогда в отношении своих знакомых. Наверняка, их сокурсницы просто переволновались. И завтра будут вести себя совсем по-другому.
— Ну что ты, Наташа, не надо так.
Сашка помог Яне выбраться из-за стола, бережно удерживая за маленькую дрожащую ладошку.
— А нас… А мы не помешаем твоим родным, не стесним?
Саша молча покачал головой в ответ.
Дивная маленькая пичужка! После всего пережитого она все равно беспокоится о других. Наташу поддерживает и успокаивает, хотя вначале не особо-то они и общались. Уж подругами явно не были.
Он нежно приобнял ее за плечи, стараясь удержать на ней постоянно сползающую кожаную куртку. Невероятно, какая же она миниатюрная, даже по сравнению с той же Наташей. Вон, Игорь тоже набросил на плечи спутнице свою косуху, но, однако, она в ней не утонула.
Дома мать сразу приняла девушек с распростертыми объятиями, отправила их ополоснуться в теплую еще баньку, выдав каждой по огромному махровому халату. Сашка с Игорем были выставлены за дверь, с добрыми пожеланиями спокойной ночи.
— Идите, идите, ироды распроклятые, — увещевала добросердная Нина Григорьевна, — перепугали девок, небось, мотоциклами своими, вон на них лица нет! Марш отседова, или гуляйте, или рыбачьте, мне все равно! Мест нет, усе закрыто.
Было смешно, конечно, но сопротивляться и не думали. Действительно, не стоит девчонок смущать. Ушли к Игорю, по пути обсуждая случившееся. К ребятам в сад возвращаться совсем не хотелось. Сами разбредутся, не маленькие.
Проговорили полночи, словно барышни перед свадьбой. Оказалось, что у них много общих интересов, да и вообще отличным парнем был этот Игорек. Уснули под утро, уверенные, что по привычке все равно встанут рано. Но проснулись лишь, когда в окно уже вовсю припекало солнце. Не торопясь умылись, позавтракали.
— Игорь, пойдем ко мне. С девчонками пообщаемся. Да и их, наверное, нужно будет проводить. Глава наш говорил, что как к утру автобус починят, так они сразу уедут. Знаешь, мне так Яна понравилась, очень. Хочу телефон спросить и извиниться еще раз. Может позже еще сможем увидеться.
— Я только «за». Наташкин я номерок взял, — похвалился Игорь. — Мы, представляешь, оказывается соседи по дачам с ее родителями. Может, еще и в городе встретимся. Я тут все равно ненадолго, пока дед в больнице. А потом свалю нафиг. Не по мне эта деревенская жизнь.
Сашка лишь ухмыльнулся. На душе было неспокойно и как-то гадко. Он привык доверять своим предчувствиям, торопился уйти домой. Предстоящая встреча волновала.
На полпути к дому им встретился Юрий Андреевич, по хмурому взгляду которого стало понятно — сейчас влетит по полной.
— Александр, я от тебя, право, такого не ожидал! Он сухо откашлялся, подбирая слова, и продолжил:
— Поручился перед всеми за тебя, надеялся на твою сознательность. И что получается? Гостьи наши, не свет ни заря, пришли ко мне под окна, попросили их доставить к автобусу. Говорят: "ни минуты тут больше не хотим находиться, парни ваши хамло, как есть хамло!" Саша, я ведь на кого угодно, но на тебя бы не подумал! И ты, Кожевников, почему Николая Смирнова избил? Хорошо, что участкового у нас теперь тут нет, а то бы уже вцепился в вас клешнями своими.
