улыбаюсь.
— Я не считал потребность обниматься передающейся по наследству, но теперь это имеет смысл. В этом наш сын действительно похож на тебя.
— Я уже скучаю по нему. Я так сильно скучаю по вам обоим. У тебя с ним все в порядке? Я беспокоюсь, что ты там один, без чьей-либо помощи.
— У меня есть помощница. Я позвонил своей матери.
— Ты сделал это?
— Ага. Она сейчас здесь.
— Пирс, как все прошло? Что она сказала?
— Я позвонил и сообщил, что у нас родился ребенок, и прежде чем я попросил ее о помощи, она сама ее предложила. Пробыла у нас уже час и остается на ночь. Она на самом деле очень мне помогла. Моя мать знает о детях больше, чем я думал.
— А как насчет твоего отца?
— Они не разговаривают. Очевидно, они месяцами ругались о том, почему он не позволяет мне вернуться обратно в семью. Мама утверждает, что убедит его прекратить вражду, а если нет, то даже не догадываюсь, что произойдет дальше.
— Думаешь, они разведутся?
— Нет. Она не захочет.
Я не могу признаться Рэйчел в том, что моей матери нельзя разводиться с отцом. Это против правил организации. Только в редких случаях «Дюнамис» допускает разводы. И я все еще удивлен, что они позволили мне развестись с Кристиной, моей первой женой.
— Что же, я рада, что она с тобой рядом. И проводит время с внуком. Может быть, ребенок поможет нам снова стать одной семьей. Было бы хорошо, если бы у Гаррета в жизни были бабушка и дедушка или, по крайней мере, хотя бы бабушка.
Меня удивляет, что Рэйчел хотела бы, чтобы мои родители присутствовали в жизни нашего сына. Мои мать и отец либо игнорировали ее, либо ужасно с ней обращались, и все же она решила их простить и позволить быть в нашей жизни.
— Я не знаю, будет ли у него дедушка, — говорю я ей, — но моя мать, похоже, стремиться стать хорошей бабушкой.
— Я счастлива это слышать, Пирс. И думаю, что это замечательно.
— С тобой все в порядке? Тебе что-нибудь нужно?
— Нет. Медсестры обо мне заботятся.
— Может, мне стоит заехать к тебе перед сном?
— Ты должен быть дома с ребенком. Увижусь завтра с вами обоими.
— Этого недостаточно. Я не привык быть без тебя. Мне не спалось в одиночестве всю прошлую ночь, и я уверен, что не буду спать и сегодня.
Она негромко смеется.
— Об этом позаботится наш сын. Он, наверное, будет просыпаться каждый час или два.
— Да, полагаю, ты снова права.
— Ой, все время забываю спросить, ты звонил Шелби?
— Нет, прости. Совсем из головы вылетело.
— Все нормально, я сама ей позвоню. Может, она зайдет завтра, когда ты с Гарретом приедешь.
— Разве ее нет сейчас в городе?
Мать Шелби недавно выиграла поездку в Лас-Вегас, так что они пробыли там всю неделю.
— Она должна уже была вернуться. Думаю, как раз прошлой ночью.
Рэйчел все еще дружит с Шелби, несмотря на мои постоянные напоминания последней, что она не имеет права общаться с моей женой. Они не так часто и видятся, как раньше, но все равно разговаривают по телефону.
По крайней мере, Шелби наконец порвала с Логаном, но долго с ним встречалась, прежде чем это сделала. Они расстались в январе прошлого года, но все еще общаются друг с другом. Логан никогда от нее не откажется. Я обедал с ним несколько недель назад и спросил, встречается ли он с кем-нибудь. Ответ был отрицательный, потому что не может забыть Шелби.
Рэйчел пытается снова заставить свою подругу встречаться с Логаном. Я все время убеждаю ее не вмешиваться, но она не слушает. Думает, что эти двое идеальная пара, и хоть мне неприятно это признавать, но она права. В их отношениях нет никакого смысла, потому что Шелби и Логан — полные противоположности. Он тихий, спокойный, серьезный, а она все время смеется, разговаривает и полна энергии. Думаю, противоположности действительно иногда притягиваются.
Шелби и Логан любят друг друга, и я бы хотел, чтобы они были вместе, но это невозможно, поэтому Шелби с ним и порвала.
Ненавижу, как организация контролирует этих девушек. Забирает у них нормальную жизнь. Их контракты должны быть ограничены несколькими годами, но вместо этого, длятся столько, сколько пожелает организация. Нет даты окончания, и даже когда участники решают, что больше не хотят пользоваться их услугами, за девушками все еще следят и угрожают, если они кому-нибудь о нас расскажут. Поэтому они никогда не бывают свободными и не могут жить обычной жизнью.
— Пирс, ты все еще здесь?
— Да, прости. Я немного устал.
— Иди, отдохни, ладно? Может, твоя мама присмотрит за Гарретом, пока ты вздремнешь, а потом ты заступишь на ночную смену.
— Думаю, мы можем это попробовать. Ты уверена, что тебе ничего не нужно? Потому что я и луну тебе с неба достану.
— Я знаю, но ничего не надо. Увидимся завтра. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. Спокойной ночи.
Я выхожу из кабинета и поднимаюсь в детскую, но услышав, как мама разговаривает с Гарретом, останавливаюсь перед дверьми.
— Ты очень красивый маленький мальчик, — воркует она. — Твой отец тоже был очень красивым. Когда он родился, у него были темно-каштановые волосы, как у тебя. И голубые глаза, только немного темнее твоих. И, как и тебе, ему не нравилось лежать в своей кроватке. Он суетился и плакал, пока я не брала его на руки. Но через месяц или около того, он уже привык к своей кроватке, и ты привыкнешь. Это просто потребует немого времени. — Я слышу, как ребенок возится. Потом я слышу, как тихо запела моя мама. Звучит как колыбельная.
С каких пор она поет? Никогда прежде не слышал. Песня заканчивается и в комнате становится тихо.
Я издаю звук, будто иду по коридору. Вхожу в детскую, и вижу свою мать в кресле-качалке, с улыбкой держащую на руках моего сына.
— Как тут у вас дела? — шепчу, замечая, что Гаррет уснул.
Она медленно встает и осторожно кладет его в кроватку. Затем мы оба тихо выходим и спускаемся вниз в гостиную.
— Мама, я подумал, что мог бы немного вздремнуть. Я пробуду с ним всю ночь, так что, если ты не против, присмотри за ним около часа.
— Я не возражаю, — тут же соглашается она, и смотрит на меня так, как и раньше. Забыла, как я выгляжу после всех месяцев, что мы не виделись? Не думаю, что я
