шее к соскам. Большим, ярким, вкусным. На столе звонит телефон. Кажется, мой. Я забыл отзвониться Бате. Но все потом. А сейчас…
– Да-да-да…
Да! Господи боже.
ГЛАВА 4
Морок спадает вместе с покровом ночи. Я спала от силы час, но спать вроде как и не хочется. Я как заведенная. Сажусь, вслушиваясь в уютные звуки на кухне – Денис встал чуть раньше. Впускаю в себя это утро. За окном жуткая метель, ветер завывает так, что слышно даже через наглухо закрытые окна, а я в тепле, под одеялом, и где-то там шипит чайник, звякают блюдца и пахнет хлебом. Денис что, откопал тостер?
Широко, во весь рот улыбаюсь. Я понимаю, для чего он так старается. Я все-все про него понимаю! Мне не пятнадцать лет. Опыт не пропьешь. Да и сколько там я выпила? Бокал вина? Вряд ли на это можно списать все то, что потом случилось.
А на что можно?
Наверное, при желании, на одиночество. Но надо ли? Почему я, взрослая тетка тридцати двух лет, вообще должна искать произошедшему оправдания? Только потому, что мною воспользовались? Или все дело в личности того, кто это сделал? Скорей, конечно, последнее. А впрочем, плевать. Мое тело – мое дело. Что хочу, то и ворочу.
Встаю, достаю из шкафа халатик и, не таясь, иду в ванную. Из зеркала на меня смотрит всклоченная девица. Веду пальцами по следам зубов на шее, багряным засосам на груди. Касаюсь ярких искусанных губ… Я жалею? Нет. Ни капельки. У меня такого секса не было никогда. Я и не думала, что в принципе можно поймать кайф от того, что кто-то так грязно, так грубо и бесцеремонно тебя поимел. Что от этого можно кончить! Болезненно. Ярко. Не один раз. Со спецэффектами вроде крика, который совершенно невозможно сдержать, и с расцветающими астрами фейерверков перед зажмуренными глазами.
Если бы не необходимость спешить, я бы могла все утро себя разглядывать. Изучать маршрут своего падения или… взлета. Но нам нужно собираться, поэтому, бросив на себя еще один долгий взгляд в зеркало, забираюсь в душ. После торопливо привожу себя в порядок, прочесываю брови специальным гелем, прохожусь тушью по ресницам и наношу блеск на губы. Все как всегда, за исключением того, что за дверью меня ждет мужчина, подаривший мне самую лучшую и самую странную ночь в моей жизни. Если бы не Денис – я бы и знать не знала, что настолько испорченная. Что я могу спариваться с кем-то без любви, как какое-нибудь животное… Хрипеть, кусаться и рычать. И получать от этого нереальный стыдный кайф.
– Доброе утро.
– Привет. Я приготовил завтрак.
Дергаю бровью, боясь рассмеяться. Склоняюсь над кошкой. Та косится на меня желтым взглядом. Худющая! Откуда только молоко? А оно есть, судя по тому, как к ней присосались котятки.
– Спасибо. А Мурка что-нибудь ела?
– Угу.
Денис, сощурившись, указывает взглядом на чашку с кофе. Не воспользоваться таким предложением глупо. Когда это еще для меня кто-то так расстарается? Подхожу к столу и, не скрывая аппетита, подтягиваю тарелку с тостами. Ничего особенного – хлеб, сыр, масло.
– Сам ел? Через десять минут выезжаем.
– Нет. Тебя ждал. И это капец какой подвиг. Организм к режиму привык. Жрать хочется так, что живот сводит.
– Так чего стеснялся? Поел бы.
Красивый он… Очень красивый. Знает это. Наверное, потому и футболкой не озаботился. Интересно, как Денис меня видит? Впрочем, разве это секрет? Он все сказал, когда полез ко мне в трусики. Я для него – отчаявшаяся бабенка. Поиграй перед ней мышцами – растечется у ног. И мне бы тут обидеться, по-хорошему, но не получается. Может, потому что я такая и есть, как оказалось. Отчаявшаяся… Подношу чашку к губам, чтобы смыть непонятно откуда взявшуюся во рту горечь.
– Ем! – демонстративно подносит ко рту бутерброд и откусывает сразу половину. – Кошке надо купить наполнитель в туалет. И одноразовые пеленки, – сообщает с набитым ртом.
– Куплю.
– И что потом?
– Что потом? – отпиваю кофе.
– Что потом мы с этими кошками будем делать?
А вот и началось. Прощупывание почвы. Что, Дениска, прикидываешь, не зря ли так выложился? Мы? Мы будем делать?
– Кошку, может, себе оставлю. А котят, – пожимаю плечами, – маме в деревню отвезу, когда подрастут. Им хорошо будет на природе. – Не ведусь на провокацию.
– Так ты из деревни?
– Нет. Я местная. Поел?
Выбираюсь из-за стола, чтобы убрать грязную посуду в мойку. Потом снимаю с батареи его шмотье. Футболка, худи, джинсы, смена трусов. Денис бесшумно подкрадывается из-за спины и кладет мне руки на талию.
– Может, задержимся? – игриво шепчет на ушко.
– У нас не приветствуются опоздания, – резко дергаюсь, сбрасывая его ладони, оборачиваюсь и вручаю стопку пахнущего кондиционером белья.
– Какая строгая, – хищно оскаливается Денис, и эта улыбочка действует на меня просто сокрушительно! Низ живота тяжелеет. Внутри яростно сжимается. А там, где все-все высохло, растертое и истерзанное, за столько-то подходов, опять становится сыро.
– Собирайся, – сиплю я, облизав губы.
– Выгоняешь? – сощуривается… зло? Да-да. Именно. В ответ я молча ухожу к себе. Мне тоже надо одеться. Да и нет у меня ответа на его вопрос. Я сама ничего еще не решила. Серая водолазка под горло – самое то, что нужно. Скрывает следы на теле. Шиплю. Тонкая шерсть больно царапает натертую кожу. Под водолазку – джинсы с высокой талией. Сережки, часы… Выгляжу вполне нормально, но не чересчур. Когда выхожу, Денис уже полностью собран.
– Как бы кошка мимо лотка не нагадила, пока нас нет. Он-то пустой.
– Может, в обед завезу наполнитель, – равнодушно пожимаю плечами, опять игнорируя его «нас».
Машину конкретно так замело. Достаю щетку из багажника, чтоб обмести, но Денис меня опережает, забрав ту из моих рук. Не мешая ему, переступаю с ноги на ногу, чтобы не окоченеть.
– Не против, если я поведу?
– Ты же говорил, что сел, потому что кого-то сбил.
– Так и есть.
– Разве у тебя не должны были забрать права?
– Забрали. На три года, – цедит Денис. – И вернули, когда этот срок вышел. Пытаешься меня подловить на вранье?
Вранье
