оглянулась через плечо на Спенсера.
— Привет.
— Ты в порядке?
— Нет. — Я вытерла слезу, которая грозила вырваться наружу.
— Тогда хорошо, что я принес это. — Сайлас подошел с тремя рюмками и бутылкой текилы и поставил их на столик в патио.
Спенсер повернулся лицом к Сайласу.
— То, что ты напьешься, ничему не поможет. Завтра утром он все равно будет на ней женат.
— О, я знаю. Но если напиться сейчас, то это дерьмовое шоу превратится в вечеринку на троих.
— Алкоголь — это твой ответ на все вопросы?
— Прямо сейчас — да.
— Господи, Сайлас. Не думаешь ли ты, что пришло время принимать дерьмо всерьез?
— Так и есть! — огрызнулся Сайлас. — Я воспринимаю это дерьмо всерьез. И очень серьезно отношусь к тому факту, что наш отец женился на золотоискательской сучке. Я очень серьезно отношусь к тому, что моя младшая сестра здесь плачет.
— Сайлас, перестань. — Я встала между ними, и он наклонился через мое плечо, чтобы приблизиться к лицу Спенсера.
— И я очень серьезно отношусь к тому, что мой гребаный брат-близнец бросил нас, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Спенсер шагнул вперед.
— Может, хватит всем вести себя так, будто мой уход из этого проклятого дома — это какая-то гребаная трагедия?
— Это не трагедия, Спенсер. Это чертовски трусливый поступок. Вот что это такое. — Сайлас попятился назад, его челюсть была гневно напряжена, а глаза горели. — Убегать от своих проблем — вот что делает трус. Это то, что делаешь ты.
— По крайней мере, я не пью и не трахаю свою жизнь.
— Хватит! — крикнула я. — Вы оба, остановитесь.
Я переводила взгляд с Сайласа на Спенсера.
— Вам не кажется, что у этой семьи и так хватает проблем? Мы потеряли маму. Последнее, что нам нужно, это потерять друг друга.
Они оба уставились друг на друга, пытаясь скрыть свою боль гневом.
Я посмотрела на Спенсера.
— Ты, прекрати пытаться быть взрослым здесь. А ты, — я перевела взгляд на Сайласа, — налей нам несколько гребаных рюмок. Мне пришлось пройти через этот гребаный сатанинский ритуал, который они называют свадьбой, трезвой, так что я заслужила эту чертову выпивку.
Плечи Сайласа заметно расслабились, он вытер рот тыльной стороной ладони, прежде чем налить текилу.
Он протянул мне рюмку, и алкоголь пролился на мои пальцы.
— Хреново быть несовершеннолетней, не так ли?
— Только если твой отец притворяется, что у него есть мораль, когда дело касается его дочери, но при этом без проблем рушит наши жизни из-за какой-то женщины.
Я залпом выпила текилу, алкоголь щипал горло и обжигал желудок, пока оседал.
Сайлас поставил стакан Спенсера на стол, но Спенсер не сдвинулся с места.
Я закатила глаза.
— Боже мой, может ты перестанешь вести себя как гребаный священник и просто выпьешь? Если и есть время для того, чтобы мы напились вместе, то это сегодня.
Несколько секунд Спенсер оставался неподвижным, явно для драматического эффекта. Когда он, наконец, взял свой стакан, мы с Сайласом радостно закричали, наливая каждому из нас по новой.
Мы втроем сидели на крыльце и разговаривали, позволив себе несколько часов не думать ни о маме, ни о папе, ни о злой новой мачехе. Было приятно быть вместе вот так — братьями и сестрой, которые дразнились, а не ругались. Смеялись, а не кричали.
В конце концов, Сайлас отключился на одном из кресел. Мы все знали, что он начал пить с того момента, как надел смокинг.
Спенсер положил руку мне на плечо.
— Ну, сестренка, ты получила то, что хотела. Я пьян, и меня сейчас стошнит на пол в ванной. Как насчет тебя?
Я рассмеялась.
— Я в порядке. Иди спать, Спенсер.
Он прищурил глаза, пытаясь сосредоточиться, и чмокнул меня в щеку.
— Увидимся утром.
Я налила себе последнюю рюмку, когда Спенсер ушел в дом, и сняла туфли, прежде чем сойти с крыльца на мощеную дорожку. Все гости уже ушли, а мой отец и его новая жена удалились в свою комнату, вероятно, трахаться, как кролики. Фуууу.
Завтра они уезжают в медовый месяц, а значит, мне не придется смотреть, как они играют в семью, по крайней мере, еще несколько недель. Но я отказалась спать в доме в ту ночь, когда мой отец поклялся перед Богом любить и почитать другую женщину.
Мои туфли болтались на пальцах, пока я шла к коттеджу, опрокидывая последнюю рюмку и ставя стакан в одну из греческих урн, которые стояли вдоль дорожки. Хорошо, что все эти персидские шелковые деревья не умеют разговаривать. Я пробиралась из дома по этой самой дорожке больше раз, чем могла сосчитать. Круглосуточная охрана, черт возьми. Все, что требовалось, это несколько Бенджаминов, и охранники мгновенно слепли, позволяя мне свободно пройти, не оповещая мистера Уитлока.
Фонари освещали дорожку, подчеркивая экзотические растения и кустарники под черным небом, пока я приближалась к гостевому коттеджу, огибая заднюю часть. У Сайласа был запасной ключ от задней двери, спрятанный в пластиковом контейнере под фальшивым разбрызгивателем на случай, если к нему придет гость, которого нужно… развлечь.
Я взяла ключ и положила разбрызгиватель на ступеньки, ведущие к стеклянной двери с задней стороны. Мои туфли ударились о деревянный настил, когда я их бросила, и звук прозвучал в десять раз громче, отразившись эхом в полуночной тишине.
Пока целилась в замочную скважину, я расстегнула боковую молнию своего платья, кружево стало казаться наждачной бумагой на моей коже.
— Черт побери! — Я изо всех сил пыталась сохранить равновесие, когда, наконец, вставила ключ в замок, споткнувшись о платье, которое растекалось вокруг моих ног. — Сволочь.
Откинув волосы назад, я выпрямилась, призуоив глаза, как будто фокусировка могла помочь видеть в темноте. Спенсер был прав. Алкоголь делает тебя глупым.
Я была в этом коттедже достаточно раз, чтобы знать, что диван находится примерно в четырех шагах слева от входа через заднюю дверь.
Раз.
Два.
Три.
Щелчок.
— Что за… — Я вскрикнула, когда внезапный яркий свет пронзил мою сетчатку, и от испуга стала задыхаться. — Какого черта? — Я моргнула несколько раз, пока не увидела человека, прислонившегося к стене, и отпрыгнула в конец комнаты. — Кто ты, черт возьми, такой?
— Ты ведь знаешь, что я мог тебя застрелить?
Только тогда я увидела пистолет в его руке, когда парень опустил ее вниз.
— Господи. Почему у тебя пистолет?
— Почему ты пробираешься сюда посреди ночи?
Я прищурила глаза и наклонилась вперед.
— Я тебя знаю.
Знакомые голубые глаза уставились на меня с весельем, его губы изогнулись по краям.
— Да. Ты засунула свой язык мне в
