просто прорычал Дашке в трубку "Я все решу" до сих пор не было.
— Старушка играет с огнем. Громов же неуправляемый психопат во всем, что касается Лерки, — резюмировала Дашка, а я промолчала, но моя тревога росла, потому что слова подруги были чистой правдой.
Все мы были в курсе его непростого характера, который становился просто невыносимым если дело касалось моей сестры. Тем более, что нам было всего по двадцать одному году, а ему уже тридцать два и поэтому он совсем по-другому относился ко многим моментам, казавшимся нам ерундой.
Все происходящее было похоже на трагикомедию: тетя Лена в слезах пыталась доказать бабушке, что она не права, Лера, и без того как натянутая струна, была готова была свалиться в обморок, а я, предчувствуя беду, больше всего переживала, что Вадим Андреевич приедет и разнесет половину квартиры.
Но развязка была близка.
Вдруг лестничную клетку заполнил шум и топот ног, а громкие мужские голоса за дверью заставили всех присутствующих замереть:
— Все на пол! Мордой вниз! Лежать я сказал!
Дверь резко открылась и комната заполнилась людьми в масках.
ОМОН.
Прекрасно, бабушка добилась своего — Вадим приехал. В свойственной ему манере, не привыкший играть по чужим правилам, он явился с в маске и с автоматом наперевес вместо смокинга и букета.
Я всегда относилась к категории людей, которые боятся людей в форме. Казалось бы, ты не совершал ничего противозаконного, но при виде больших дяденек в погонах сжимаешься как будто в чем-то виноват.
Вот и теперь какое-то необъяснимое чувство паники охватило меня и я, подобно невесте почти упала без чувств. Слава богу представление было коротким и вопреки опасениям нас не стали обыскивать, а просто аккуратно положили на паркетный пол.
— Хотела бабуля выкуп, она его получила. Вадима лучше не злить, — Дашка была абсолютно права.
Бабушка, которую оставили стоять, вдруг разразилась невероятной тирадой:
— Мой будущий зять работает в органах! Большой человек! Он вам такое устроит!
— С каких это она пор полюбила Громова? — снова раздалось шипение подруги, лежавшей рядом со мной, а уже через мгновение большие руки аккуратно помогли нам подняться и после команды одного из омоновцев все обескураженные гости начали громко скандировать "Горько!"
Один из силовиков, оказавшийся женихом, поднял маску и начал целовать Леру, а потом подхватил её на руки и под наши аплодисменты и крики "Ура!" вынес на улицу.
— Всё таки они прекрасная пара, — впервые улыбнулась и одобрительно закивала головой бабушка, а я поймала себя на мысли, что полностью с ней согласна.
Если мужчина такой масти как Вадим Громов выбрал мою сестру, то она просто обречена стать счастливой. Пусть он порой жесток и ревнив, но его упорству в достижении цели можно позавидовать, а то как он трепетно относился к Лере, перечеркивало все его минусы.
Шампанское, льющееся рекой помогло придти в себя мне и остальным перепуганным гостям, поэтому очень скоро свадьба стала набирать обороты.
Фотосессия, прогулка, загс — все пролетело счастливым калейдоскопом веселья и любви. Казалось, весь день пройдет прекрасно, потому что напряженность утра улетучилась, но когда мы прибыли в ресторан, мне снова стало не пос себе.
Как не старалась я не думать о том, что торжество проходит в заведении того самого человека, который явился причиной моей двухмесячной депрессии, но мои мысли то и дело возвращались к нему.
По прошествии времени начинаешь по-другому смотреть на знаковые события в жизни, но три месяца по моему мнению были слишком маленьким сроком для того, чтобы успокоиться и уверенно чувствовать себя в стенах, принадлежащих Зафирову.
В попытке хоть как-то отвлечься, я принялась рассматривать шикарную обстановку и гостей. Зал и всё здание были в светлых тонах с высокими золотыми колоннами и мраморным полом. Стиль и вкус были видны в каждой мелочи: не было вычурности, но все просто дышало сдержанной роскошью. Вновь прибывшие гости тоже были под стать заведению. Больше трехста человек и все, кроме наших родных, были из начальства или представителями бизнеса.
Само торжество тоже не было похоже на обычную свадьбу. Программа напоминала концерт, на котором номера и поздравляющие калейдоскопом сменяли друг друга. Не было ни привычных нам конкурсов, ни дискотеки, зато скрипка, саксофон, академический вокал и пианино, сменявшие друг друга, напомнили мне филармонию. Постепенно я, сидевшая за столом молодых, совсем расслабилась и даже выпила целый бокал белого сухого вина, изменив своим трезвым привычкам.
Казалось, все идет по плану и мне в пору было радоваться и наслаждаться банкетом, но что-то смущало и какое-то смутное предчувствие не покидало меня все время с того самого момента, как мы оказались в ресторане.
Снова бокал вина. А затем еще один.
Я пила, стараясь заглушить сигналы, которые подавало мое сознание, принимая их за волнение и небольшой приступ паники.
Атмосфера изменилась в одночасье. Как будто густой туман, запонивший зал, вдруг рассеялся и что-то взорвалось. Мне стало неуютно и какое-то гнетущее чувство разлилось по груди. Сначала я списала это на алкоголь и мысленно отругав себя, попыталась встать.
Но дело было в другом.
Я почувствовала на себе взгляд.
Можно было не поднимать глаза, и вообще не гадать, потому что все мое нутро просто кричало: Он здесь.
Хотелось списать это на вино, на рызыгравшееся воображение, да вообще на все что угодно, только не на правду. Попытавшись восстановить в памяти разговор месячной давности я замерла: тогда, в свадебном салоне Лера говорила, что Давида Зафирова вычеркнули из списка гостей, потому что он был за границей.
Это не может быть он.
Руки задрожали, а сердце стучало как бешенное, со всего маху врезаясь в ребра. "Паника" — догадалась я, но не в силах потянуться за таблеткой успокоительного, лежащего в сумочке, просто сидела, чувствуя себя максималально беззащитной и обнаженной.
Как будто и не было этих трех месяцев, как будто не было Сергея и всего остального, а я снова маленькая девочка, которая боялась заглянуть под кровать.
Раз.
Два.
Три.
Я подняла глаза и встретила холодный взгляд, от которого мне стало настолько плохо, что красивое жестокое лицо задвоилось в глазах.
Мой ночной кошмар стал явью.
Зверь смотрел прямо на меня.
Наверно я целую вечность смотрела в одну точку на столе, до смерти боясь снова встретить черный холодный взгляд.
Создавалось ощущение, что больше не было трех сотен людей, а в этом зале были только мы вдвоем.
Кошмар снова стал явью.
Внутренности переворачивало от страха, а руки
