Она собирала свои садовые инструменты, когда Эмили напугала ее: она высоко подпрыгнула и издала душераздирающий, испуганный вопль.
– Ой! Ой! – кричала Эмили, продолжая прыгать и отчаянно отряхивая юбку.
– Что с тобой, глупышка? На твои крики сюда через минуту прибежит бабушка и увидит сад – и тогда сюрприз не получится.
– Это был червяк! Посмотри! Вот он, около твоей ноги. Он полз по моей юбке. Фу-у, какой противный, жирный и извивающийся. – Эмили была белее полотна и дрожала.
И тут Полу во второй раз за этот день посетило вдохновение и подсказало ей идею, которую она сразу претворила в жизнь. Она схватила лопату и разрубила червяка пополам. Потом засыпала его землей и повернулась к Эмили с веселой и торжествующей улыбкой:
– Должно быть, это и был твой солитер. Я думаю, он сам решил от тебя уйти. И я его убила, так что теперь все в порядке.
Пола подняла маленький ящичек с инструментами и, сделав знак Эмили, чтобы та шла за ней, быстро зашагала по садовой тропинке к сараю, где хранились инструменты. Внезапно она остановилась, задумалась на минутку и сказала:
– Но будет лучше, если ты не скажешь бабушке ничего про червяка, а то она может заставить тебя пить лекарства – на всякий случай, чтобы убедиться, что у тебя в животике нет еще одного такого же.
Эмили передернуло при одной мысли об этом.
Потом, уже летом, когда Пола и Эмили снова приехали на виллу у моря, когда они увидели сад в цвету, их восторгу не было предела. Пока их не было, все взошло и разрослось, множество разных цветов, выбранных Полой, яркими пятнами, словно нарисованными художником, оживляли темный фон земли. Эмма была глубоко тронута, когда в первый же день в «Гнезде цапли» две девочки провели ее по саду, показывая все, что посадила Пола, и заглядывая ей в лицо с надеждой и радостным ожиданием: что она скажет? как ей понравится? Эмили рассказала ей про их поход в Скарборо, предусмотрительно исключив всякое упоминание о червях. Эмма знала об этой их маленькой экспедиции в тот субботний весенний день, но сделала вид, что очень удивлена. Она похвалила обеих за то, как хорошо они все придумали, и, увидев, что из Полы может получиться хороший садовод, она с тех пор всячески подталкивала девочку к этим занятиям.
Так началась в тот год долгая и страстная любовь Полы к саду. С тех пор она вечно что-нибудь сажала, пропалывала, подрезала, рыхлила.
С одобрения Эммы она развела огород в ее йоркширском поместье, где росли разнообразные овощи и зелень. И еще она посадила и вырастила теперь уже многим известную рододендроновую аллею. На то, чтобы спланировать, посадить и вырастить эту аллею, у нее ушел не один год, и это был еще один пример того, как она всегда стремилась к совершенству в любом деле, которым занималась.
Из всех садов, которые Пола посадила, сад в «Гнезде цапли» оставался самым дорогим для нее.
И сегодня, семнадцать лет спустя после того, как она его посадила, она снова вспомнила о нем, когда, устав от работы, она встала и потянулась. Она сняла перчатки, в которых всегда работала в саду, положила их на садовую тележку и отступила на шаг назад, чтобы оглядеть свой сад с каменными горками.
«Наконец он становится на что-то похож», – подумала она. Работа над тем, чтобы привести в порядок сад Эдвина Фарли и вернуть ему красоту, доставляла ей почти такое же удовольствие, как и работа в том, первом ее саду.
После смерти Эдвина Фарли Джим унаследовал этот дом в Хэрроугейте под названием Лонг Медоу. Сюда молодой хозяйкой приехала Пола почти год назад. Хотя дом был довольно крепкий и не нуждался в ремонте, но его нужно было здорово перестраивать и отделывать. Говорили, что Эдвин Фарли очень строго следил за тем, чтобы садовник держал участок и сад вокруг дома в образцовом порядке. Но все же там не хватало цвета, потому что некоторые цветы и цветущие кустарники погибали, а ничего нового на смену им почти не сажали. Пола поняла, в чем здесь проблема сразу же, как только этот сад перешел к ней, и ей очень хотелось поскорее взяться за работу, у нее просто руки чесались. Но на первом месте был дом – и все же она как-то умудрялась заниматься и тем, и другим одновременно, заметно изменяя их своими идеями: что-то просто улучшалось, а в чем-то появлялись совершенно новые черты.
Бросив взгляд на цветочные бордюры, она решила, что ее упорный труд в течение последних одиннадцати месяцев не пропал даром. Сад принадлежал ей – это был ее собственный мир. Здесь она находила убежище от огорчений и источник новых душевных сил. Когда она была здесь, все деловые и личные проблемы исчезали.
За последний час она ни разу не вспомнила о вчерашней ссоре. Сейчас воспоминания о тех обидных словах, которые они сказали друг другу, понемногу возвращались к ней. Беда в том, что Джим иногда бывает таким упрямым. Правда, и она тоже. И очень часто это ей самой совсем не нравится. «Нам обоим нужно быть более гибкими и терпимыми, – подумала она, – иначе мы всегда будем ссориться из-за некоторых вещей». Интересно, что до свадьбы у них почти что не было никаких разногласий, да и после свадьбы они не ссорились всерьез до тех пор, пока не возникла проблема с Эдвиной. Она у них действительно стала камнем преткновения. Пола терпеть не могла свою тетку. А Джим испытывал к ней довольно большую симпатию. В этом-то и была их проблема.
Вдруг Пола неожиданно вспомнила, что сказала ей бабушка почти год назад, перед началом свадебной церемонии. Эти слова сейчас снова звучали в ее ушах, как будто она их только что услышала.
«Любовь – это горсть семян, а брак – это сад, – сказала Эмма ласково. – И точно так же, как твой сад, Пола, брак требует, чтобы человек отдавал ему себя без остатка, он требует больших усилий, большой любви и заботы. Будь безжалостна к сорнякам, выдергивай их, прежде чем они заполонят все. Поддерживай свой брак с такой же самоотверженностью, с какой ты ухаживаешь за своим садом, – и тогда все будет хорошо. Помни, что брак, если ты хочешь, чтобы он процветал, тоже нуждается в постоянной подпитке и подновлении, точно так же, как сад, где ты высаживаешь новые цветы на смену умершим…»
«Какие мудрые слова», – подумала Пола, повторяя их про себя. Она закрыла глаза. Их ссора – это сорняк, поэтому его надо вырвать. Сразу же. Да, его надо выбросить подальше, прежде чем он пустит корни. Единственный способ сделать это – не придавать значения их разногласиям из-за Эдвины.
Пола открыла глаза и улыбнулась. Ей вдруг стало легче. Она стянула свои грязные резиновые сапоги, надела туфли и вошла в дом. Она любит Джима. Он любит ее. И это – единственное, что имеет значение. На сердце у нее стало легче, и она быстро взлетела вверх по лестнице в детскую, к их малышам.
