— Она приехала сюда в поисках своей мамы, и после того, как она помогла мне с Дозером после аварии, я сказал, что могу помочь ей найти маму; так что мы проводили вместе все больше и больше времени. Я хорошо ее узнал, и она невероятная, пап.
— Похоже, ты попал, парень, — усмехается он, — жду с нетерпением встречи с этой девочкой, которая вложила немного смысла в голову моего сексуально озабоченного сына.
— Ха! Мило, пап, очень мило, — смеюсь я, — она тебе понравится: она умная и правда красивая. Немного напоминает маму — такая хрупкая блондинка; говорит, не думая. Ну и на меня она тоже похожа. И, кстати, собирался тебя спросить — не знаешь, у нас в округе есть женщина, которую зовут Анна Монро?
Город, в котором мы живем, довольно большой, но, благодаря старой работе, папа знает здесь всех.
Я не слышу ответа.
— Пап? Ты еще тут?
— Да. Я тут, — говорит он отрывисто, его голос звучит по-другому — грубо, натянуто.
— Ты слышал, что я сказал? Я спросил тебя — знаешь ли ты про женщину, которую зовут Анна Монро, — я нажимаю еще сильнее, потому что чувствую — он что-то знает. О маме Мии.
— Иисус Христос… — выдыхает он, — Джордан, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал. У тебя есть какие-нибудь фото Мии, чтобы ты мог послать мне их на телефон?
Что-то начинает сжиматься вокруг моей глотки.
— Зачем?
— Просто сделай это! — шипит он.
Мой папа никогда не повышал на меня свой голос — никогда. Он поднял на меня свой голос только один раз: когда я подсел на азартные игры. Да, такой уж мой папа — он предпочитает думать над причиной, а не кричать.
Он вздыхает.
— Слушай, извини, что я сорвался. Просто… у тебя есть или нет фото Мии?
— Нет. Но подожди минуту, я могу получить одно.
Я достаю телефон из кармана и включаю камеру. Держу ее возле окна и увеличиваю, приближая лицо Мии.
Она улыбается. Счастлива. И понятия не имеет, что я вот-вот ее сфотографирую, чтобы потом послать эту фотографию папе для того, чтобы узнать что-то, что, мне кажется, перевернет все с ног на голову.
Рука возле моего горла сжимается еще сильнее.
Я кликаю по картинке.
— Отправляю фото тебе на телефон, — я смотрю, как отправляется фото, а затем раздается сигнал, оповещающий меня о том, что оно отправилось.
Я слышу, как телефон папы издает тот же сигнал, и жду, задержав дыхание.
— Иисус Христос, — слышу, как он бормочет. — Это она.
И с этого момента я осознаю, что случилось что-то очень-очень плохое, что может невероятнейшим образом все изменить.
— Папа, тебе правда нужно немедленно рассказать мне, что происходит.
Он тяжело вздыхает.
— Знаю. Просто не имею понятия, откуда начать.
— С самого начала было бы неплохо, — я начинаю понемногу впадать в отчаяние, а мое сволочное сердце бьется как безумное.
— Слушай, это не моя история, которую я имею право рассказать, так что полегче, сын.
Я с нетерпением вздыхаю.
Слышу, как телефон стучит, словно его передвигают, а затем папа начинает говорить.
— Ты знаешь, что Белль жила далеко от Дуранго.
— Ага, она поступила в колледж. Вот почему вы, ребята, расстались после школы. Затем она вернулась, и вы снова сошлись.
— Точно. Но середина истории немного отличается от той, которую ты знаешь. И, Джордан, послушай: именно в Бостоне я узнал, сколько осталось жить твоей матери…
Бостон.
О, нет.
Дерьмо... Нет! Дерьмо...
Аннабель — полное имя мамы. Я всегда знал ее как Бель, но ее зовут Аннабель.
Анна.
Почему в моей памяти это не всплыло раньше? Я такой дурак!
Белль — Анна.
Она — мама Мии. Я чувствую это всем сердцем.
— Белль — мама Мии, — поперхнулся я.
Папа устало вздыхает. Этот звук все подтверждает.
Похоже, мое сердце вытащили из моей груди.
— Да, боюсь, что это так.
Моя мама. Женщина, растившая меня… — мать Мии.
Мать, оставившая свое дитя, когда та была ребенком. Наедине с этим ублюдком, ее папашей. Женщина, принявшая меня как своего и растившая меня.
Эта информация как груша для сноса зданий. Она собирается разрушить все, что мы знали о своем прошлом.
О прошлом Мии. Нашем.
Рукой хлопаю по голове.
— Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
— Мне жаль, сын. Она рассказала мне про Мию перед самой смертью. Я не знал. Клянусь. Все, что я знал, — она встречалась с тем доктором во время последнего года в колледже. Он влюбил ее в себя, они вскоре поженились. Но он не был тем милым парнем, каким она его считала. После женитьбы он проявил свою жестокость. Причинял ей сильную боль. Из-за него она несколько раз попадала в госпиталь. Потом она ушла от него. Вернулась сюда. Развелась с ним. И никогда не говорила, что оставила у него своего ребенка.
Мне плохо.
Я сползаю с кухонного столика. Ноги дотрагиваются до кафеля, но меня качает, поэтому я сажусь на пол.
Колени согнуты, и я кладу голову между ними и глубоко дышу.
— Когда Белль узнала, что умирает, — продолжает папа, — она все мне рассказала о Мие. Она сказала, что если оглянуться назад, то она, как ей тогда казалось, страдала от послеродовой депрессии. Она боялась, Джордан. Ее бывший муж был ублюдком. Те шрамы, которые он на ней оставил…
— Когда я увидел их в первый раз, я хотел пойти и убить его. Но Белль не позволила. Потому что, очевидно, не хотела, чтобы я узнал о Мии, — вздыхает он.
— Почему она оставила ее там, пап? Не понимаю, — мой голос ломается, так как я знаю, каково было жить Мие у отца.
Тогда я представил другое прошлое.
То, где бы Белль взяла бы с собой Мию. Она была бы моей сестрой. Я никогда не любил бы ее так, как сейчас, но ее жизнь, в любом случае, была бы лучше.
Ее жизнь с нами была бы хорошей. Она бы выросла в счастливой обстановке. Получила бы ту жизнь, которую заслужила.
А не ту, наполненную жесткостью и болью. Невероятной болью.
Мне плохо. Мой гнев направлен на женщину, растившую меня. Женщину, лечившую мои разбитые колени каждый раз, когда я падал с велосипеда. Женщину, кормившую меня. Купавшую. Любившую.
Иисус Христос.
Я поднимаюсь с пола и начинаю расхаживать по комнате.
— Бывший муж Белль был богатым, могущественным человеком, Джордан. Он работал кардиохирургом. Люди его уважали. Он бы не позволил ей забрать Мию. Сказал, что если она попытается, он заставит полицию арестовать ее за похищение ребенка.
Быстро отодвинув стул из-за стола, я сажусь на него.
— Но она могла позвать копов — сказать, что с ней происходит. Были следы — шрамы, ее пребывание в госпитале после избиения им.
