Я запустила пальцы в его волосы, молча моля его поговорить со мной и желая услышать только одно.
Его рука скользнула вверх и обхватила мою руку. Он потянул меня вниз так, чтобы я села к нему на колени . Я прислонилась спиной к его груди, и он обнял меня за талию, одновременно делая глоток пива.
— Почему ты здесь в такое время? — спросила я; мои слова долетели до озера и растворились в ночи.
Он уткнулся носом в мою шею и выдохнул.
— Не могу заснуть.
Я взяла пиво из его рук, выпила глоточек и отдала обратно.
— В чем причина твоей бессонницы?
Он поставил бутылку рядом с собой и протяжно вздохнул.
— Ни в чем.
Ни в чем!
Разгневанная, уставшая и полностью выведенная из себя его нежеланием говорить, я поднимаюсь на ноги.
— Если ты меня, Джордан, больше не хочешь, не хочешь того, что у нас сейчас есть, просто так и скажи! Просто… пожалуйста, закончи… это!
Я разворачиваюсь на каблуках и бегу обратно в отель.
Он ловит меня на крыльце, прямо возле входной двери, после чего закрывает открытую мною дверь. Становится позади меня и прижимается своей грудью к моей спине.
— Я хочу тебя, — резко говорит он в мое ухо, — ни одну треклятую секунду не думай обратное. Я хочу тебя больше, чем кого-либо за всю свою жизнь.
— Так почему все так происходит? — растерянно спрашиваю я, тяжело дыша. Мое сердце тяжело бьется в груди.
— Все так — это как?
Я поворачиваюсь, мои руки по обе стороны от дверной ручки, и я облокачиваюсь на дверь.
— Ты ведешь себя по-другому… Отдаляешься от меня… Я знаю –ты что-то скрываешь.
Его глаза закрываются, словно ему больно.
— Тебе не из-за чего переживать.
Своей рукой я дотрагиваюсь до его руки и обхватываю его ладонь своими пальцами.
— Я просто хочу, чтобы ты поговорил со мной, — я сжимаю его руку, пытаясь вызвать его на разговор.
Его глаза открыты, смотрят вниз на наши переплетенные руки.
Долгий вздох.
— Я поговорю с тобой… — он качает головой, — но не прямо сейчас… не сейчас, — похоже, он ни под каким давлением не собирается говорить со мной на эту тему.
Затем его руки оказываются на двери, по обе стороны от моей головы, а губы незамедлительно прижимаются к моим.
Я хочу оттолкнуть его, сказать, чтобы он поговорил со мной сейчас, а не потом. Что поцелуи не остановят того, что поедает его изнутри.
Но я этого не делаю. Потому что не хочу — никогда — останавливать его поцелуи.
Он, прервав поцелуй, снимает с меня майку через голову и, наклонившись, берет мой сосок в рот.
Моя голова со стуком откидывается на дверь.
Я дотягиваюсь до него и расстегиваю на нем джинсы. Руками залезаю в его боксеры и беру горячий, твердый член в руки.
— Черт, Мия, — стонет он, сжимая мою руку.
Затем все происходит очень быстро и пронзительно.
Мои майка и трусики оказываются на отельном крыльце и, прежде чем я это понимаю, я остаюсь раздетой, а Джордан, все еще одетый, поднимает меня и проникает своим членом внутрь меня.
Я кричу от быстрого вторжения и нарастающего удовольствия. Обвив ногами его талию, я запускаю пальцы в его волосы.
И это только подстегивает его.
Он пронзает меня уверенными, жесткими толчками, джинсы болезненно впиваются в меня, но мне все равно. Все, что меня волнует, — сейчас он внутри меня. Больше ничего.
Раним утром мы на крыльце отеля, занимаемся сумасшедшим, жестким примирительным сексом…. И все это возбуждает нас сильнее в тысячу раз.., делая наши ощущения в тысячу раз ярче…
— Ты моя, Мия, — выдыхает он, в то время как его бедра прижимают мои к двери, пока он проникает в меня с захватывающей интенсивностью, — я никогда тебя не потеряю. Никогда.
— Ты никогда не потеряешь меня, — задыхаюсь я, растерянная и заведенная так, как никогда раньше.
— Никогда.
Все произошло несколько часов назад. И сейчас я снова просыпаюсь, чтобы обнаружить, что Джордана нет рядом.
Вздыхая, я спускаю ноги с кровати и иду в ванную. Надеваю ту же одежду, что и прошлой ночью, поскольку не взяла чистой из своей комнаты. Не готовая на разговор с Джорданом, я решаюсь вернуться обратно в свою комнату, чтобы помыться, почистить зубы и переодеться в чистое. Я беру ключ от номера на его столе и направляюсь к себе.
Когда моя нога дотрагивается до первой ступеньки, ведущей на верхние этажи, я слышу два мужских голоса. Один принадлежит Джордану. Второй я не узнаю. Мужчины сейчас в офисе.
Я не знаю, что делать. Не хочу идти и вмешиваться в разговор, если у него важная встреча. Просто пройду мимо через заднюю дверь, обойду отель и пройду через прихожую, чтобы попасть в комнату.
Я делаю еще шажочек, но останавливаюсь, когда слышу свое имя. Его произносит не Джордан, а другой мужчина.
Любопытство погубило кошку. Голоса становятся отчетливее, стоит мне бесшумно перешагнуть через ступеньки.
Я слышу, как Джордан вздыхает.
— Знаю, папа. Я облажался.
Его папа дома? Я улыбаюсь, предвкушая встречу с отцом, но затем Джордан продолжает говорить, и из-за его слов с моего лица исчезает улыбка.
— Я собирался ей сказать, но… просто не мог. Не мог найти слова, чтобы начать.
— Правда, Джордан. Начни с правды. Я знал, что должен был приехать в тот же день, когда и рассказал тебе. Я приехал домой, потому что ты избегаешь моих звонков. Я осознал, что что-то не так, — он вздохнул, — подумал, может, вы с Мией поссорились… просто не хотел верить, что ты не рассказал ей — не так я тебя воспитывал. Я знаю — ты заботишься о Мие, но ты не можешь строить с ней отношения, скрывая правду. Это неправильно. Как ты думаешь, что она будет чувствовать, когда обнаружит, что ты знаешь всю правду о ее маме уже не один день, а ей до сих пор не рассказал?
Мое сердце останавливается в груди, живот болезненно сжимается. Мои пальцы впиваются в ладонь, пронзая ногтями нежную кожу.
— Дерьмо… — говорит Джордан. В его голосе я слышу боль. — Я так облажался. Я думал, она не простит меня за то, что произошло раньше… а сейчас — тем более. Она поняла, что что-то происходит, а я продолжаю говорить, что все хорошо.
— Ты хочешь, чтобы я был с тобой, когда ты ей расскажешь?
— Нет, — вздыхает Джордан, — сам ей скажу. Не хочу запугать ее. Сейчас я с ней и поговорю, — решимость в его голосе и его тяжелые шаги заставляют меня повернуться и побежать обратно вниз по лестнице.
Я слышу, как открывается дверь, и Джорадан говорит голосом, который только и можно описать как пугающий:
— Мия, — у меня нет выбора, поэтому я поворачиваюсь к нему.
