— А вы стали какой-то другой… Не пойму даже, что случилось, но вы — другая! Лучше, хуже — не знаю. Не такая, как раньше, — и все!
— Да я ведь теперь нормальная работающая женщина, — Поля улыбнулась. — Пишу статьи для газеты, вот на кинофестиваль в Венецию скоро поеду… Причем сама в конкурсе победила, сама всего добилась, без посторонней помощи. Боря бы, наверное, удивился…
— С чего бы это ему удивляться? Что, вы глупее других, что ли?.. Только знаете, что? Кажется мне, что, вернись вы сейчас, он бы вас в эту самую Венецию на золотом самолете с бриллиантовыми крыльями отправил! И не надо было бы вам ни в каких конкурсах участвовать и на работу, кстати, по утрам вставать!
Поля смешно наморщила нос и помотала головой:
— Не то бы это было, тетя Даша, совсем не то!.. А вставать на работу по утрам мне, как ни странно, нравится…
Домой она поехала уже на общественном транспорте, решив, что непозволительно проматывать на такси чуть ли не четверть еще не выплаченной зарплаты. Народу в метро было много, в вагоне — душно и тесно. Но Поля старалась не думать об этом. Она вообще старалась сейчас не думать ни о чем, даже о Венеции. Только прислушивалась и пыталась не расплескать впервые за много дней родившуюся в ней робкую надежду…
* * *
После искусственной прохлады аэропорта жара на улице показалась просто невыносимой. Солнце было повсюду: в раскаленном добела небе, в радужных бликах, играющих на лобовых стеклах бесчисленных автомобилей. И даже деревья, похоже, не отбрасывали тени. По маленькой площади, мощенной серым камнем, сновали шоферы и носильщики, все как один смуглые, черноволосые и, в абсолютном большинстве, кудрявые. В воздухе стоял многоголосый веселый гул, так что понять, что пытается сказать сосед, было довольно сложно.
— Я говорю, итальянцы — точно такие, как их изображают в кино. Даже смешно становится! — почти прокричал Поле в ухо Володька Кузнецов, оператор «Огней Москвы». — Приехали, называется, за впечатлениями!.. Вот интересно, Полина, что ты зрителям скажешь: темпераментные они, мол, говорят быстро-быстро и руками размахивают, да?
— Мы вообще-то не для «Клуба кинопутешественников» материал собираемся делать, а для конкретной программы о кино, — вмешалась Ирина Завацкая, высокая худощавая девушка лет двадцати семи, — так что до местного населения нам особенно дела нет. Работать мы будем…
— Вы будете работать? — с деланным изумлением завопил Володька, сделав круглые глаза. — Ну не смешите меня, девоньки! Достаточно только посмотреть на ваши чемоданы, чтобы все стало ясно. Вот у меня сумка огромная, потому что в ней аппаратуры разной килограммов на двадцать. А у вас в «сундуках» что? Сплошные наряды! Вы же только и будете дефилировать по Дворцу кино то в одном, то в другом платье…
Поля смущенно улыбнулась. Нет, она, конечно, привыкла к подобному стилю общения за время работы в редакции и прекрасно понимала, что Кузнецов шутит. Но и он, и Ирина были для нее пока абсолютно чужими людьми, так что она предпочитала отмалчиваться и не вступать в словесную перепалку. Тем более что Володька оказался отчасти прав: глупо, конечно, тащить с собой такой обширный гардероб, если собираешься работать, а не вальяжно прогуливаться по барам и казино. Вполне хватило бы парочки летних костюмов, вечернего платья, ну и, естественно, купальника. Она не собиралась перед поездкой шататься по магазинам, тем более что Наташа Москвина в свое время прочно внушила ей: «В бутиках очень редко можно встретить вещи, сочетающие в себе качество, разумную цену, стиль и хотя бы налет индивидуальности». Но этот бутик назывался «Флоренция»!.. Флоренция, Венеция — перст судьбы… Потом она корила себя за транжирство, повторяя себе в который раз: «Конечно, при желании легко в чем угодно найти предопределенность! Просто признайся, что тебе очень не хотелось ехать в Италию с одним несчастным газаровым платьем и зеленой юбкой! Обновок захотелось? Тогда даже в названии «Полярный медведь» можно было бы усмотреть нужные параллели!» Но дело было сделано. Светло-кофейное в золотистых искорках платье с фигурным вырезом на спине и необычайно изящной застежкой уже лежало в чемодане, и рассуждать об экономической целесообразности покупки было бессмысленно.
Вообще, этот бутик при всей своей стандартности выглядел довольно прилично. Все здесь, от крошечных фонариков, отдельно освещающих каждую витрину, до потрясающе элегантной униформы продавщиц, было выдержано в едином стиле. На круговых кронштейнах висели платья и костюмы самых разных цветов: нежных, пастельных и ярких, радующих глаз сочностью красок. Поля, правда, поначалу думала, что не подберет здесь ничего, но кофейное платье, едва попавшись на глаза, сразу притянуло ее взгляд. Молоденькая продавщица с очаровательными ямочками на щеках, заметив ее интерес, проговорила:
— У вас прекрасный вкус. Это последняя модель от Жака Фата. Платье очень многим нравится, но далеко не всем идет. Мне кажется, на вас с вашей тонкой талией и неширокими плечами оно смотрелось бы идеально…
— А померить можно? — спросила Поля, внутренне содрогаясь при одной только мысли о том, что останется от ее финансов.
— Можно, — улыбнулась любезная продавщица и проводила ее в примерочную кабинку.
Когда легкая ткань нежно коснулась ее кожи и мягкими волнами стекла по бедрам, Поля почувствовала, что это платье создано для нее. Ее больше не волновало, сколько денег останется и сможет ли она купить себе еще хоть что-нибудь для предстоящей поездки в Венецию… Из ледяной глубины зеркала на нее взглянула Незнакомка с безупречной фигурой и спокойными глазами. Женщина, которая могла околдовать любого мужчину на свете. А значит, и Бориса… Поля вдруг ясно представила, как он обнимает ее за плечи, и золотистые искорки начинают разбегаться из-под его пальцев. Искорки, искорки, искорки… И нежные пальцы на плечах…
Она почему-то думала только об этих искрах, разбегающихся сверкающими дорожками, когда доставала из сумочки тощую пачку долларов, рассчитывалась и, как в полусне, соглашалась купить еще салатовый брючный костюм, абрикосового цвета платье с американской проймой и умопомрачительным разрезом, а также изысканное белье для всех этих туалетов. В общем-то, вещи эти ей и не особенно нравились, во всем повинен был безупречный профессионализм продавщицы и ее просто гипнотический голос.
— Платье от Мучии Прады просто требует бюстгальтера с бретелькой-петлей, никакие там «анжелики» не годятся, — ворковала улыбчивая девушка, упаковывая покупки в яркие фирменные пакеты. Поля кивала и тоскливо размышляла не тему, что скажет мама. Впрочем, Поля и так знала, что она скажет. «Ты теперь не за мужниной спиной живешь, а на свою зарплату, так что барские замашки свои оставь! То сыр ей с лососем понадобился, то вино из супермаркета, хотя рядом, в киоске, точно такое же, только в три раза дешевле. А теперь еще тряпок накупила!» Но, к ее удивлению, мама только одобрительно кивнула, когда она дома перед зеркалом еще раз примерила обновки. И даже печальное известие о том, что в ее кошельке осталось только три жетона на метро да две помятые десятитысячные бумажки, никого почему-то особенно не огорчило. По магазинам Поля больше не ходила, но тем не менее к моменту отлета в Венецию ее чемодан, заполненный старыми и новыми нарядами, стал весить что-то около двадцати килограммов…
